Сентиментальная прогулка
- Автор: Елена Хаецкая
- Жанр: Рассказ / Историческое фэнтези
- Дата выхода: 1998
Читать книгу "Сентиментальная прогулка"
* * *
– Ну, народ!.. – с легким восхищением проговорил Пакор, когда танк торжественно, будто в помпезной патриотической опере, всполз на Поклонную Гору и оттуда, как с насеста, уставился круглым глазом орудийного дула на обитателей Новой Шуанны. Обитатели клубились возле пивной бочки и ничему, кажется, не удивлялись.
– Тут вообще другие люди какие-то, – отозвался Ахемен. – Не замечал?
– Чего не замечал?
– Как пересядешь на Шуанскую ветку метро – так все меняется. Даже рожи будто не вавилонские.
– Сынок, – сказал Пакор, направляя танк под уклон: постояли на Поклонке – и будет. – Я десятый год гляжу на мир вот в эту щель, а в метро не ездил – фью!.. Тогда еще и ветку эту Шуанскую не открыли, метро обрывалось на площади Наву…
Вспахивая грязь, танк миновал пивную бочку и степенно двинулся в потоке траков-дальнобойщиков по Объездному Кольцу. Траки глядели на танк свысока.
– Куда мы теперь, а? – спросил Ахемен.
– Тебе что, не нравится?
Ахемен неопределенно пожал плечами.
– А ты где родился, Пакор? – спросил он вдруг.
– В роддоме, – поведал Пакор.
– Нет, серьезно.
– Говорю: в роддоме.
– А я в Вавилоне.
– Ну и я в Вавилоне.
Траки сворачивали в объезд Великого Города. Пакор уверенно направил танк в сторону Ворот Иштар, казавшихся отсюда хрупкими, почти хрустальными: темно-синий изразец, тонкие зубцы поверху, узкий проход между двух длинных глиняных стен – от кого они могут теперь оборонить?
– Я мар-бани, – неожиданно сказал Пакор.
– Брешешь!.. – Ахемен даже подпрыгнул от удивления. Толстый Пакор с простецкой мордой, с ручищами грузчика – аристократ древней крови?..
– На фига?.. – удивился Пакор. – Хочешь, я тебе и дом покажу.
– Покажи…
Ворота Иштар приближались. Сонные тучные быки и мрачноватые единороги глядели друг на друга, чередуясь на створах ворот. Следом шествовали синебородые кучерявые воины в длинных, неудобных одеждах.
– Ты кого выбираешь? – спросил Ахемен.
Пакор мельком глянул на ворота.
– Единорога.
– Тогда я бык.
Пакор хмыкнул.
– С яйцами легко быть быком.
Ахемен слегка покраснел.
Танк втиснулся в узкий створ ворот, сбив зеленоватый изразец на одном углу. Дальше стены расступались – и поплыли, сменяя друг друга, широкоплечие мужские фигуры с копьями и мечами в неестественно мускулистых руках.
Танк двигался неспешно, в странном созвучии их архаическому, бесполезному сейчас ритму: раз-раз, раз-раз…
Дорога Иштар была пуста, только древние воины на изразцах и два дезертира в танке. Раз-раз, раз-раз… Голубое небо месяца адарру выгнулось над ними, распахнув кладовые света, дрожащее от сострадания: беззащитность и хрупкость – о человек…
Раз-раз, раз-раз… зло-зло-зло-зло…
– Слушай, куда мы едем? – спросил Ахемен.
– К Евфрату. Искупнемся.
Ахемен засмеялся. Потом сказал:
– Курить охота.
– Покури.
Ахемен вылез в люк, уселся на броню, свесив ноги, с наслаждением закурил. Как-то очень хорошо ему было. Даже странно.
Он бездумно пускал дым, а с двух сторон на танк Ур-812 наплывал Великий Город – Вавилон.
Дома становились ниже, богаче. Газоны по-весеннему утопали в грязи, но асфальтовые мостовые чисто выметены. Редкие прохожие почему-то не обращали на танк никакого внимания. Только компания богатеньких разгильдяев, распивавших баночное пиво возле серебристого «Сарданапала» с раскрытыми дверцами, откуда рвалась оглушительная музыка, заорала и приветственно замахала руками. Ахемен, озорничая, ответил им «пятым танковым сигналом», показав «fuck».
А Пакора вдруг оставила былая безмятежность. Он затревожился, забеспокоился, будто пес, унюхавший… нечто…
Да! Где-то здесь неподалеку должна быть одна кафешка. Бог ты мой Нергал, сколько лет прошло?.. Пятнадцать, не меньше.
Джинном из бутылки вырвалось и застлало взор, и слух, и нюх – давнее, печатью ненадобности запечатанное воспоминание…
Последний месяц перед каникулами, столько обещающий месяц иярру. Девятый класс элитной школы. Ломкие, басовитые голоса мальчиков, кое-кто начал покуривать. И девочки – одноклассницы с назойливо колющими глаза грудками… Зацветающие каштаны в аллее… И вот вся изнемогающая от гормонального половодья компания, невинно и постыдно похотливая (о, в тайне, всё держится в страшной тайне!) – бежит с последнего урока сюда, в парную, без вентиляции, безраздельно отданную солнцу «стекляшку»…
Пакор облизал губы, въяве ощущая на них привкус тогдашнего ниппурского вина. Молодого, дешевого, что сразу ударяет в голову.
После, лет пять спустя, ниппурское испортилось, стало кислым. Поддельное гнать стали. Во всем Ниппуре столько не производили, сколько продавали в Вавилоне. Но это уже потом, потом… Поколение этого сопляка Ахемена уже настоящего не застало – так, разведенный спирт с сиропчиком…
Танк медленно развернулся и поехал по узенькой тихой улочке.
Ахемен расхохотался.
– Ты чего? – спросил Пакор.
– Тут левый поворот запрещен.
Теперь засмеялся и Пакор.
С жестяным грохотом опрокинулся и тут же затих, смятый гусеницами, мусорный бак.
…А буфетчица была как царица – лет, должно быть, тридцати с небольшим, зрелая, как летняя яблоня, прекрасная, недосягаемая. С черными глазами и черным локоном, будто приклеенным к виску. Она носила белоснежную крахмальную корону на волосах. И руки ее – белые, томные – порхали над стаканами, пока она разливала вино, а мальчики мысленно проникали под ее одежду и впивались набухшими членами в ее лоно. А девочки многозначительно млели.
Потом царица спилась и ложилась под любого, но тогда это стало неинтересно.
Вот и сквер, вот и голые, в богатырских почках, каштаны, вот и «стекляшка». Та самая.
Черноусый молодец в оранжевом комбинезоне водил шваброй с губкой по сверкающей витрине. Над витриной горела синяя переливающаяся надпись: «ЭЛИТНАЯ МЕБЕЛЬ» и чуть ниже – «ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ».
Пакор смял молодую березку и, не заметив, сокрушил скамейку. Молодец в комбинезоне подскочил, уронил швабру и что-то закричал, широко раскрывая рот и размахивая руками.
– Ага, – проговорил Пакор, направляя танк прямо на него.
– Ты чего? – бормотнул, шалея, Ахемен.
Пакор не ответил. В последнюю секунду молодец отскочил в сторону, оступился и хлопнулся задницей в грязную лужу. Танк, не останавливаясь, впилился стволом в витрину. Посыпались сверкающие стекла. Жаль, не слышно было звона – все заглушал торжествующий рев мотора.
Из магазина вдруг повалили, будто выдавленные из тюбика, какие-то люди, странно встрепанные, несмотря на холеный вид и богатую одежду.
– Что это с ними? – удивился Пакор. – Испугались, что ли?
Он слегка подал танк назад и снова въехал в витрину, чуть правее. Новые стекла, новая порция людей.
Утратив сытый, причесанный вид, разом став помятыми, они жалко подскакивали и отбегали.
Пакор оставил «стекляшку», дал задний ход, вывернул на проезжую часть и двинулся дальше по улице.
– Понравилось? – спросил он Ахемена.
– Что?.. – Ахемен выговорил это единственное слово и почувствовал, что губы у него онемели.
Теперь Пакор уверенно гнал танк к своей школе. Он всё вспомнил. Вот так, обвалом: раз – и вспомнил.
Родители, разоренные новой политикой правительства по отношению к мар-бани, выложили последние деньги и отдали единственного сына в элитную школу. Одну из лучших в Вавилоне. Чтобы вышел в люди. Расширенное преподавание ашшурского, практика в Ниневии, факультативы до охренения, поездки в древний Миср… Сколько сил и денег в эту кастрированную тушу вколочено – блевать охота, как подумаешь.
…Географичку они боялись до усрачки. Как рявкнет: «Назовите семь водоразделов!..» – так вместо костей сразу студень. Она-то потом и вспоминалась больше всего.
Пакор помедлил на перекрестке – неужели мог забыть? – и направил танк налево.
Однажды у них была контрольная по географии. Выписать названия провинциальных столиц. Естественно, все списывали. И Пакор тоже. И вдруг змеиный взор географички остановился на нем. Глаза в глаза. Пакор закоченел. Никогда в жизни ему потом не было так страшно. Даже на войне.
Она поманила его пальцем. Он медленно встал, уронив с колен учебник, хлопнул крышкой парты – и побрел к учительскому столу. Одноклассники старались не поднимать глаз.
Пакор шел медленно-медленно, как на казнь. Географичка кивнула ему, чтобы садился на ее место. Застывая, он опустился на стул. Испуганно уставился на нее. Она взяла его голову в ладони – теплые, сухие ладони – и повернула к классу: туда гляди!..
Пакор обомлел.
Он увидел ВСЁ. Девочки из-под юбочек, парни из-под локтя, кто с ладони, кто со шпаргалки, кто с учебника. Списывали все. Но не от этого у Пакора – тогда еще тощенького кадыкастого мальчика – перехватило ужасом горло. А оттого, что отсюда, с учительского места, ВСЁ БЫЛО ВИДНО. Одноклассники выглядели жалкими идиотами, их потуги на хитрость вызывали омерзение. Их даже уличать не хотелось.
Географичка встретила взгляд Пакора и прикрыла глаза – неестественно большие за толстыми стеклами очков. «Да, – сказала она, – да».
Пакор никогда не рассказывал потом, что увидел. Просто запомнил. Оттуда, с географичкиного места, всё видно. Позднее он пришел к выводу, что главное в жизни – вычленить, кто сидит на географичкином месте. Остальные – говно.
Школа стояла между банком и супермаркетом. Банк – старый, солидный, с тяжелыми каменными нимфами у входа. Супермаркет – новый. Во всяком случае, Пакор его не помнил.
Школа была пуста. Ну конечно, вечер, уроки давно закончены. Это элитная школа, здесь нет второй смены. За эти годы она стала, пожалуй, еще элитнее.
– А они не повесили тут мраморную доску: «В нашей школе учился герой нуритской войны»? – спросил Ахемен.
– Я не герой, – сказал Пакор. – Меня и на урок мужества толком пригласить нельзя. Начну детей не тому обучать.
Танк, ревя, остановился перед школой.
– Ахемен, – позвал Пакор. – Там в боеукладке должно остаться энное количество снарядов.
Ахемен огляделся.
– Остались? – нетерпеливо повторил Пакор.
– Так точно, – ответил Ахемен, чувствуя себя дураком.
– Оч-чень хорошо.
– Пакор, откуда…
– Вы как маленький, рядовой. С учений. Вследствие всеобщего разгильдяйства, охватившего, к великой скорби богов, всю Вавилонскую армию в целом и Вторую Урукскую в частности.
– Пакор, блядь…
– Отставить, рядовой. Старший сержант отнюдь не блядь. Я их на механика списал. Что заныкал и продал налево террористам.
– Он же под подрасстрельную статью пошел…
– Какая разница, все равно он что-нибудь другое спер…
– А где они были?
– Да здесь и были. Никто не проверял.
– Пакор, ты это сознательно сделал?
– Обратно отставить, рядовой. Всё – голая случайность. Раздетая. – Пакор сменил тон. – Нет, правда – случайно вышло. Рок судьбы. Сколько там снарядов?
Ахемен пересчитал.
– Восемь.
– Слушай, – заговорил Пакор просительно, – шарахни по школе, а?
– Ты рехнулся, Пакор? – выдохнул Ахемен.
– А ты? – вопросом на вопрос ответил Пакор.
Ахемен подумал и молча надавил на педаль. По коже у него стадами пробежали мелкие мурашки. Он чувствовал, как Пакор бесится от нетерпения.