Торжествующий дух

2. Святой мученик Царевич Алексей

Вот лишь некоторые штрихи к его портрету. Все мемуаристы отмечают, что Царские дети, среди них и Царевич Алексей, были горячими патриотами: они любили Россию и всё русское. Царевич не гордился тем, что он На след ник Престола, и, как всякий отрок, играл с детьми простых людей, в частности приставленного к нему «дядьки» — матроса Деревеньки. Он говорил: «Когда я буду Царем, не будет бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливы».

Его любимой пищей были щи, каша и черный хлеб, которые, как он говорил, «едят все мои солдаты». Ежедневно приносили ему пробу из солдатской кухни дворцовой охраны. Он все съедал и даже облизывал ложку, замечая: «Вот это вкусно, не то что наш обед!» Иногда, почти ничего не кушая за царским столом, он тихонько пробирался со своей собакой Джоем к окнам дворцовой кухни и, постучав в стекло, просил у поваров ломоть черного хлеба, который и делил тут же со своей собакой.

Когда он с Царской Семьей плавал на яхте «Штандарт», то всегда играл с юнгами. Как вспоминали, «он всегда привлекал всех мягкостью, ласковостью, внимательным отношением». Дома, в Царсксельском дворце, в свободное от занятий с учителями время, он ездил в саду в санках, запряженных осликом, строил снежные башни, летом пек картошку в костре, рубил сухие сучья, а весной вместе с Царем, любившим это занятие, колол лед. Во время войны 1914–1917 годов он часто посещал раненых в госпиталях, устроенных Царицей и его сестрами. Были госпитали и санитарные поезда его имени — он бывал и здесь. Он любил расспрашивать раненых о войне, очень внимательно слушал.

Он подолгу жил в Ставке Главно командующего, которым был сам Царь. Царевич жил с отцом в одной комнате и спал рядом с ним на походной кровати. Ему случалось быть на смотрах полков, идущих воевать, в походных лазаретах и даже в окопах, совсем близко от передовой. Как и отец, он носил военное обмундирование — шинель, фуражку, простые сапоги. Он имел и военное звание ефрейтора. Солдаты всегда встречали его с восторгом. Где бы ни появился среди войск Государь, рядом с ним всегда был стройненький маленький солдатик — Царевич Алексей.

Вместе с отцом он посещал церковные службы: как и все члены Семьи, он был верующим и верным Богу и Церкви православным человеком. Перед принятием Св. Причастия он поворачивался к молящимся и кланялся, доставая рукой до пола: «Простите меня!» В его комнате в Царском Селе было много икон и духовных книг. Конечно, были у него и игрушки, среди них такая роскошная и новая по тому времени, как железная дорога — пути, поезд с вагонами, станции, — работавшая от электричества. Государь или учитель русской литературы Петров часто читали детям вслух произведения русской литературной классики: Пушкина, Тургенева, Гончарова, Короленко, Чехова.

Одна близкая ко Двору женщина так описывает Царевича (это относится к 1916 году): «Все выразительнее и сосредоточеннее становилось его благородное лицо, детская округлость его щек исчезала, черты лица его становились тоньше и прекраснее, глаза все глубже и грустнее… Цесаревич становился юношей». Да, глаза его становились «грустнее», так как он как бы предчувствовал грядущие беды. Весной 1917 года изменники-генералы вместе с изменниками-министрами, давно уже развращенные пропагандой устроения «новой» России, республиканской на западный манер и без Царя, добились отречения Государя от Престола, а затем арестовали его и всю Семью с верными им слугами в их доме — Царскосельском дворце, выставив всюду враждебную им охрану. В России начало хозяйничать Временное правительство. В том же году летом оно сослало Царскую Семью в Тобольск, хотя у Царя было поместье Ливадия в Крыму. Этот поступок Временного правительства в лице его главы Керенского, предателя России, привел вскоре и к гибели святой Семьи в Екатеринбурге, так как осенью в результате переворота к власти пришли большевики. Царская Семья оказалась в лапах убийц.

В Царскосельском заключении, в Тобольске и Екатеринбурге Царевич Алексей вел себя с большим достоинством, не падая духом, — он даже учился там, а его преподавателями были Царица Мать и Царь Отец. Они твердо переносили все лишения и надругательства. В июне 1918 года Царевич болел, и, когда Семью повели в полуподвальное помещение на расстрел, Государь нес сына на руках. Палач выстрелил в Царевича несколько раз. Страшная весть об этом преступлении чекистов, совершенном по приказу из Кремля, всколыхнула Россию. Трудно было в это поверить. За что? Почему?.. Однако беззаконное дело было сделано, и ответственность за него легла на весь народ, так как он не уберег Государя и его Семью, а с нею и Царевича Алексея, своего будущего Царя.

В 1912 году во время болезни Царевич Алексей говорил: «Когда я умру, поставьте мне в парке маленький каменный памятник». Тогда он не умер, как не умер и при других приступах преследовавшей его тяжелой болезни (от каждого незначительного ушиба у него делалось внутреннее кровоизлияние). А после его смерти в Екатеринбурге не осталось не только памятника, но и могилы, так как убийцы пытались замести следы.

Чудным, светлым отроком был На след ник Цесаревич Алексей Николаевич! Он вместе с Царем и Царицей, с Сестрами своими открыл великую страницу в истории Русской Православной Церкви — время тысяч и тысяч новомучеников, пострадавших за Христа и восприявших блистающие венцы от Господа Бога.

В «Кратком житии святого мученика Цесаревича Алексия», приложенном к документам «О соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века» (13–16 августа 2000 года), говорится: «Убиение невинного отрока — Наследника Царского престола, завершившее историю русского Царства, обращает наш взор к убиению благоверного царевича Димитрия, причисленного Русской Православной Церковью к лику святых».

Тобольск

Спит Цесаревич… Нет
Света у дочерей…
У Государя свет
Виден из-под дверей.
Письма ли пишет он,
Молится ли он там,
В думу ли погружен, —
Комната эта храм.
И по России враг
В мраке грядущих лет
Не омрачит никак
Тот Государев свет.