A True Friend — Настоящий друг

Наш поцелуй длился всего мгновение, а потом Амелия отстранилась и посмотрела на меня так, что я сразу понял, к каким последствиям привел меня мой порыв.

Она попыталась уйти, но теперь я не мог отпустить ее просто так, без слов, я был просто обязан идти до конца. Несмотря на то, что мне было страшно, я сглотнул и неуверенно спросил:

— Что-то не так?

— Просто… — замялась она, — это было неожиданно, — Амелия отвела взгляд от меня, опустив голову.

— Извини, если я тебя напугал, — выпалил я, а потом дыхание перехватило. — Но… — вздохнув, я прикрыл на секунду глаза, а потом положил руку на плечо Амелии, пытаясь всеми возможными средствами донести до нее свои мысли. — Ты мне очень нравишься. Понимаешь? — я попытался поймать ее взгляд, но она отвернулась.

— Прости, но ничего не получится, — ее голос прозвучал тихо, словно сквозь толщу воды. Наверное, это зашумело у меня в ушах.

— Почему? — это было все, что я смог спросить, беспомощно опустив руки.

Она только помотала головой и ушла, оставив меня посреди зала. Я застыл, ошарашено глядя ей вслед. Что я мог сказать, чтобы остановить ее?

Не знаю, сколько я простоял, но очнулся я, когда заиграла какая-то очень громкая и динамичная песня. Почувствовав внезапный приступ духоты, я поспешил на выход из зала.

Коридор оправдал все мои ожидания: здесь было прохладно, тихо и пусто. Дойдя до ближайшей ниши, я прислонился к стене и устало закрыл глаза, глубоко и размеренно дыша. Нужно было срочно успокоиться.

Я не ожидал такого развития событий, несмотря на то, что я подозревал, что Амелии нравится Драко, но такая ее реакция на мои действия все же очень удивила. Я переоценил себя. «И, — подумалось мне, — наверное, я слишком поторопился. Нужно было сперва честно признаться, что испытываю к ней чувства, а потом уже приставать с поцелуями. Тоже мне джентльмен! Стоило больше книг читать на тему взаимоотношений». Я усмехнулся этим своим мыслям. Отец как-то в шутку предлагал мне ознакомиться с подшивкой любого женского журнала, чтобы лучше понимать, как правильнее себя вести, если вдруг заведу разговор с кем-то, кроме мамы или тети.

Выводы, к которым я пришел меньше чем через пять минут были просты: я слишком дергался из-за того, как Амелия смотрела на Драко, мне не следовало так внезапно целовать ее, и теперь мне захотелось вернуться в Большой зал и извиниться.

Я, не мешкая, отправился туда и только немного поморщился, когда громкие звуки музыки ударили по ушам. Где искать Амелию в этом скоплении народа я не представлял, так что решил подойти к Драко и спросить у него, не заметил ли он, куда она ушла.

Но картина, представшая перед глазами, заставила меня резко остановиться и застыть на месте: в тот момент Амелия наклонилась к Драко, положив руки ему на плечи, и поцеловала его. Затем она быстро отвернулась от него и пошла в моем направлении. Я поспешил отойти, чтобы не встретиться сейчас с ней, а потом почти побежал на выход из Большого зала.

Некоторое время я бесцельно шатался по коридорам, пытаясь привести мысли в порядок. Но это оказалось сделать не так уж просто. Удивительно: впервые кто-то настолько сильно выводил меня из равновесия. Это было мне совершенно не свойственно, и я бы предпочел стать таким, как раньше, но, как выяснилось, чувствами не так-то просто управлять. Сейчас у меня было такое ощущение, что внутри что-то сжало мне горло и легкие, кроме того в желудке будто бы лежал тяжелый камень, и, как бы я ни старался, мне не удавалось прогнать эти неприятные симптомы, свидетельствовавшие о том, что моя нервная система была не в лучшем состоянии, а эмоции нагло захватили власть над телом. Побродив по замку, я направился в комнату, решив, что мне поможет хороший сон.

Но уснуть мне не удалось. Пролежав несколько часов с закрытыми глазами, я только еще больше разозлился. Тысячи мыслей противным гулом одновременно звучали в голове. Не выдержав этого, я поднялся с кровати, тихо, чтобы не разбудить соседей по комнате, достал из прикроватной тумбочки блокнот и ручку, подаренные отцом на прошедший день рождения, и устроился с этим добром под одеялом. Прошептав уверенное: «Люмос!», я начал выписывать в блокнот все, что меня тревожило в данный момент, чтобы потом попытаться проанализировать это и найти верный способ выхода из ситуации.

Спустя час, исписав десять страниц, я пришел к нескольким выводам.

Часть из них касались Амелии: во-первых, я мог только надеяться на взаимность, и в том, что мой расчет не оправдался, она не была виновата. Во-вторых, теперь я должен был дать ей время на размышления, как бы мне ни хотелось прояснить всю ситуацию и попытаться склонить ее в свою сторону. В-третьих, то, что она поцеловала Драко, не отменяет того, что я полез к ней с поцелуями без разрешения, а значит, мне нужно было обязательно извиниться перед ней за это и за то, что был излишне самоуверен. С Драко тоже все совсем неоднозначно. Я не сомневался, что он не ожидал от Амелии таких решительных действий и был искренне им удивлен, даже в то короткое мгновение, за которое я успел мельком рассмотреть его лицо, в его выражении мне отчетливо виделись недоумение и небольшой шок. У меня также абсолютно не было причин сомневаться в том, что Драко не пытался сам сблизиться с Амелией за моей спиной, даже наоборот — он старался немного сторониться ее. Кроме того, невооруженным глазом было заметно, что Драко питал особые чувства к профессору Грейнджер, так что Амелия как девушка интересовала его, наверное, в самую последнюю очередь. Так что я не должен был злиться на него. Равно, как и на Амелию. Ругать можно было только себя — за излишнюю импульсивность и потерю контроля над эмоциями.

В итоге я решил действовать по ситуации, дождавшись, что мне скажет утром Драко, и посмотрев, как станет себя вести Амелия. Когда эти мысли были окончательно сформулированы и записаны в блокнот на отдельной странице, я, наконец, успокоился и смог уснуть.

* * *

Утро не принесло мне ничего утешительного: Амелия пряталась от меня, как бы я ни искал ее взглядом в общей факультетской гостиной, коридорах и Большом зале, а Драко ни словом не обмолвился о том, что у них с Амелией произошло накануне вечером. Но вид у него был настолько растерянный, даже немного испуганный, что я не стал расспрашивать его, чтобы не причинять ему большего дискомфорта, ведь ему еще предстояла вечерняя поездка в Лондон в компании мисс Грейнджер, с которой он успел вчера поссориться в очередной раз. Я искренне пожелал ему найти нужные слова и помириться с ней. А сам готовился к разговору с Амелией в поезде.

Но мы не встретились и там, хоть я на это и надеялся. Сидя в пустом купе, я смотрел в окно и успокаивал себя, что ничего страшного в происходящем нет, ведь я мог написать Амелии письмо, если уж станет невтерпеж, а лучше всего было подождать начала второго семестра, предоставив ей время на размышления, а потом уже поговорить, в любом случае, наши встречи были неизбежны.

Только вот я и представить себе не мог, что следующий нормальный разговор с Амелией у меня состоится уже аж почти в середине весны.

* * *

Я не знал, зачем Драко попросил прийти в старый класс ЗоТИ, ведь никаких новостей не должно было появиться, но, разумеется, согласился, даже не задумываясь. И вот, когда в кабинет вошла — точнее, почти вбежала — Амелия, я был крайне удивлен. Не то, чтобы я не подозревал, что Драко пытается нас с ней помирить, но именно сейчас я не был готов к серьезному разговору. После случая с пожаром из-за дракона на ЗоТИ, когда я не смог помочь Амелии, я чувствовал себя слишком виноватым.

Но Драко заявил, что не выпустит нас из кабинета, пока мы все не обсудим. И я уже начал протестовать, когда Амелия вдруг перебила меня, подойдя совсем близко:

— Нет, Драко прав. Я убегала от тебя и поступила очень некрасиво. Я виновата, но не находила в себе силы сказать тебе это в лицо. Наверное, и правда пора уже объясниться.

Я не поверил собственным ушам и тихо переспросил:

— Ты серьезно? — она слабо кивнула. — Что ж, тогда, конечно, давай поговорим.

— Драко, — Амелия повернулась к нему, — ты не мог бы нас оставить? Я хочу поговорить с Алексом наедине. Можешь считать, что свою миссию ты уже выполнил. Я не сбегу, да и Алекс, думаю, тоже.

— Определенно, — я слабо ухмыльнулся.

— Мы сами во всем разберемся, — ее голос звучал очень уверенно.

Драко, казалось, не ожидал такого поворота событий, но быстро сориентировался и перед тем, как уйти, попросил нас обязательно помириться и бросил на меня беглый взгляд. Думаю, он хотел пожелать мне удачи.

Когда дверь за Драко закрылась, повисла неуютная тишина. Я видел, что Амелия не могла решиться заговорить первой, она смотрела куда-то в пол, скрестив руки на груди в защитном жесте.

Я поднялся со своего места и осторожно дотронулся до ее руки.

— Давай поговорим? — полуутвердительно проговорил я.

— Да, — обреченно прошептала она. — Алекс, прости меня, — она подняла на меня свои зеленые глаза, и у меня побежали по спине мурашки. — У меня не было права обижаться на тебя за то, что ты не помог мне тогда, во время пожара. И потом прогонять тебя тоже. А еще я неправильно поступила, избегая тебя, когда ты раскрыл передо мною свои чувства, но я испугалась и растерялась. Я чувствовала себя… — она запнулась, — ужасным человеком, но не могла придумать способа, чтобы в итоге никому не стало больно.

— И ты меня прости, — ответил я, — мне не следовало тогда тебя целовать, это было импульсивно и, хм, самоуверенно, — я провел рукой по волосам — не очень хороший жест, он всегда выдавал мое волнение.

— Мне очень хочется, чтобы мы снова могли общаться.

— Мне тоже очень этого хочется, — кажется, мой голос даже немного дрожал.

Амелия услышала в моих интонациях что-то такое, что ей явно не понравилось, и нахмурилась.

— Я должна сказать тебе одну вещь… Я влюблена в Драко, — она опустила взгляд и сжала пальцы в кулаки.

— Я знаю, — вздохнул я.

— Как это? — удивилась она.

Я только хмыкнул и усмехнулся.

— Я должна была догадаться, что ты в курсе, — покачала она головой. — Думаю, ты также знаешь, что я ему не нужна.

— Ты для Драко — хороший друг, — возразил я.

— Только друг… — Амелия вздохнула. — Да, я знаю. И мне еще пока неприятно это осознавать. Я хотела не этого. А в итоге только причинила всем нам боль, — ее глаза наполнились слезами.

Я не удержался и тут же обнял ее. Она застыла в моих объятиях, а потом крепко вцепилась руками в мантию, и ее плечи начали мелко подрагивать.

— Каждый может ошибиться, — успокаивающе заверил ее я, крепче обнимая. — Ты не виновата. Так случилось. Мы все это переживем, так что не стоит лить слезы.

— Я теперь совсем одна, — прошептала она.

— Глупости, — улыбнулся я и погладил ее по голове. — Я с тобой. И всегда буду, что бы ты ни сделала.

— Так нельзя, — возразила она, но только сильнее прижала голову к моей груди.

— Как же нельзя, если я уже это делаю. Я рядом.

Она немного отстранилась и заглянула мне в глаза.

— Ты очень хороший, но я не могу по-настоящему ответить тебе взаимностью сейчас, — судя по тону, она очень переживала по этому поводу.