Новый мир: О бедных ликанах замолвите слово

Нападение на Лонгботтомов лишний раз доказывало, что истребляют не только потомков Слизерина, но и остальных основателей. Лонгботтомы были потомками Хельги Хаффлпафф. Последним кирпичиком в этой стене умозаключений Петунии стала коротенькая заметка в Еженедельном Пророке о том, что Фрэнк и Алиса Лонгботтом скончались в Мунго, куда были помещены на лечение много лет назад.

В таком свете крайне интересно и ну очень подозрительно выглядели скоропостижные смерти Поттеров, как старших, так и их сына Джеймса с женой. Потомки Гриффиндора, а если верить аккуратно наведенным справкам, то последние потомки. Как и Лонгботтомы.

О наследниках Ровены толком ничего неизвестно. Значит, остаются только Невилл, его бабушка и Гарри — как потомок Гриффиндора. Петуния все-таки надеялась, что факт их родства со Слизеринами не всплывет ещё пару столетий. Но вот родство с Годриком было неоспоримым. Лили, сама того не зная, впуталась в очень опасную игру и теперь эта опасность грозила её сыну.

* * *

Размышления Петунии прервал Гарри, вбежав в её кабинет, он затараторил:

— Я опять его видел, ну, того человека, ну, который и не человек совсем. Он теперь змея, вот так-то! — чрезмерно возбужденный ребенок протянул прямо под нос матери маленький хрустальный шарик, как будто в доказательство своих слов.

— Тише-тише, где твои манеры, — пожурила его Петуния, но по тому, как загорелись ее глаза, сторонний наблюдатель мог бы понять, что она крайне заинтересована. — Так что ты видел?

— Этого Тома. Только он теперь не дух, а змея. Вот! — гордо и уже членораздельнее, повторил Гарри.

— Интересно, очень интересно.

Петуния задумалась. Некоторое время назад ей в голову пришла идея: с помощью Гарри проследить за оставшимися потомками Слизерина через хрустальный шар. Найдя пару книг по этому разделу магии, она ознакомила с ними сына, и он приступил к практике. Получалось плохо, видимо объекты их исследования отнюдь не жаждали быть найденными.

Но кого-то Гарри все-таки увидел. И этот кто-то был зол, очень-очень зол, и к тому же являлся бесплотным духом. На попытки Гарри вступить с ним в контакт — объект никак не реагировал, но из тех клочков сознания, что еще остались у этого существа, удалось понять, что при жизни его звали Томом. И он что-то искал, искал уже давно и не находил, это и приводило его в бешенство.

Изучив еще раз родовую книгу, Петуния пришла к выводу, что это мог быть только Том Риддл, он же — Волдеморт. Это многое объясняло. Потомок Салазара Слизерина из рода Гонтов поднял свою палочку против Гарри Поттера, который так же являлся потомком Салазара. Но род Эвансов был гораздо древнее и могущественнее Гонтов.

Сама магия вмешалась и не позволила случиться трагедии. Авада, посланная Томом, не причинила никакого вреда ребенку, зато сам Волдеморт получил сильнейший магический откат, который уничтожил его тело и отправил дух в свободное плавание. Но что он искал?

— Мам, ну мам… ты меня слушаешь?

— Да, дорогой, просто немного задумалась. Как идут его поиски?

— Плохо. Он «вселился» в змею, так что его мысли стали отчетливее. Он бросил поиски.

— Но что он искал…

— Как, я разве не говорил? — удивился Гарри. — Он искал какие-то хор-кру-ксы. Мам, а что такое эти хоркруксы?

Петуния вздрогнула и опрокинула стакан с водой, стоящий рядом на столе. Рассеянно наблюдая за тем, как вода заливает важные документы, она вспоминала всё, что знала об этом разделе магии.

Знания об осколках души, что как якорь держат дух сотворившего их мага в мире живых, ей в голову когда-то в детстве вдалбливал дед. Он тоже был сквибом, но очень уж увлекался темными искусствами.

— Ну, ма-а-ам! — Гарри напряженно сопел и ждал ответа, пытаясь заодно испарить воду со стола своей силой.

— Хоркруксы — это очень темная магия. И грязная, — подумав немного, произнесла Петуния. — О них не принято не то что говорить, но даже думать. Вот уж не ожидала, что кто-то в наше время пойдет на такой эксперимент с собственной душой.

— Значит Том темный? — с детской непосредственностью поинтересовался Гарри, все еще сверливший взглядом промокшие бумаги. И его труды, наконец, были вознаграждены — вода испарялась, а бумаги стремительно сохли и начинали дымиться.

— Достаточно. Ты же не хочешь испарить и их? — Петуния ласково улыбнулась сыну, но потом вновь стала серьезной. — Так что ты говорил о том, что он бросил поиски?

— Ага, бросил. Он пришел к выводу, что этих хре... хро... хоркруксов больше не существует. Уж не знаю почему, но он твердо в этом уверен. И даже уже не злится. Мне показалось, что он этому даже рад, но одновременно ему и грустно, — Гарри задумчиво вглядывался в шарик, но видимо связь опять пропала.

— И что он планирует делать теперь?

— Не знаю. Он, похоже, и сам не знает. Ползает по лесу, шипит что-то про старых маразматиков и интриганов. Мам, а разве можно звать кого-то маразматиком?

Петуния тяжело вздохнула и задумалась о том, что было бы забавно найти Волдеморта, дабы провести с ним воспитательную беседу о его манерах. Точнее об отсутствии оных.

Гарри еще немного подождал ответа, но, увидев, что мать снова ушла в себя и вернется явно не скоро, убежал в свою комнату, дописывать сочинение для мистера Керка.