Анималотерапия

Елена Зайцева

(1 голос)

0 0

Аннотация: «А ГОВОРИТЬ МНЕ МОЖНО? А ПИТЬ?» – вывела Яна красным карандашом во весь альбом и отправилась с этим «транспарантом» на сестринский пост.

145

Читать книгу "Анималотерапия"

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 28

– А вы не цыгане? Как твоё имя?

– Ннет... Яна.

– А как эта ваша Люся узнает, где вы?

– Узнает, конечно! Я... я записку напишу! – нашлась Яна. – Так мы придём?

– Ладно. Дуйте...

И Яна «подула». Понеслась буквально бегом, как будто боялась, что в соседском домике передумают.

– Всё, Гошечка. Теперь и ты в гости идёшь... – приговаривала она, надевая на него будёновку. Гоша, само собой, был не против...

У Седой Соседки было и впрямь жарко. Жарко, чистенько – даже нарядно. Под цветами, вазочками и статуэтками – ажурные салфетки. Белоснежные, очень какие-то сложные...

– Красиво... – осторожно похвалила Яна.

– А ты – умеешь вязать крючком?

– Нас ещё не учили. Ещё будут. Наверно...

Седая вздохнула, и Яне подумалось, что сейчас она скажет что-то вроде «ничему-то вас не учат!», но она молча подошла к Яне, забрала у неё Гошу и стала стягивать с него комбинезон. Теперь Яна приготовилась к причитаниям «какой больной ребёнок», но та спросила только:

– Надеюсь, он в подгузнике?

– Наверно...

Седая закатила глаза, но опять никак не прокомментировала Янино «наверно». Ещё немного повозилась и сказала:

– Да, в подгузнике... Другое дело, что и он не вечный. Их меняют иногда, слышала про такое?.. – Она брезгливо понажимала указательным пальцем на раздувшийся памперс и поморщилась. – Кошмар... Раздевайся, что стоишь?

Яна разделась, прошла и села на край дивана. И руки сложила на коленях. Почему-то ей хотелось казаться ужасно примерной. У Седой Соседки было такое лицо, как будто она до сих пор не решила – а может, и не стоило их впускать? «Стоило, стоило!» – кричала Яна своим примерным видом...

– Этот дом, – кивнула Седая Соседка в сторону развалюхи, – вроде как ничей сейчас. Там бабулечка жила. Узбечка или, там, татарка... Вся сгорбленная, старая уже. – (Соседка сидела очень прямо, не горбясь. «Считает, что молодая...» – подумала Яна.) – Месяца два как она умерла. Приходила к ней какая-то... Может, Люся твоя и есть?

– Может...

– А что обогреватель погас... Как во-он на том доме рекламу всю в огоньках повесили – так у нас часами электричества нет. Правда, это по вечерам. Что днём – так это мигнуло просто. Сейчас опять горит... – Она привстала и включила розовое бра. – Горит, куда денется!.. Обедать вы, конечно, не обедали.

– Нет...

– А этот что ест?

– Кашки всякие... – Что было Яне говорить? Что он есть пюре из баночек, которых у них с собой нет? – Он болеет, не может...

– Не-не-не, – запротестовала соседка. – Не надо мне. Я сама вижу, что больной. Ну а дальше не моё дело. Чего он там может, чего не может... Я перенервничаю – и что? Не надо...

Седая Соседка быстро вышла и вернулась с маленькой алюминиевой кастрюлькой и двумя ложками.

– Каши у меня нет. Чем богаты, тем рады. Только вы уж сами... – Она поставила кастрюльку на стол и так же поспешно исчезла.

Яна заглянула – борщ. И, похоже, вкусный! Ярко-ярко красный – как она любит. Ну что ж – повезло. По крайней мере, Яне. А Гоше?

– Гош, будешь борщ?..

И вот бы Гоша сказал – буду! Но он ничего не сказал. Яна помешала в кастрюльке ложкой поменьше и сказала:

– Будешь!

Она приподняла ему голову, как это делала Люся, и зачерпнула борща – одного бульона, конечно, но, что называется, с горкой.

– Нет, это много... Вот так, наверно... – И тут произошло то, чего не происходило, пока Люся его кормила! Он не подавился!

Гоша съел четырнадцать ложек – и ни на одной не закашлялся. Ах, ну где же эта Люся, тут такая новость!

Яна покормила Гошу, поела сама, а Седая всё не шла. «Ну вот, ещё одна пропала... – усмехнулась про себя Яна. – И как её позвать? Не «Седая» же!».

Яна взяла кастрюльку, сложила в неё ложки и отправилась на поиски «второй пропавшей».

Каково же было Янино удивление, когда поиски закончились, едва начавшись: Седая Соседка стояла совсем рядом, практически в дверном проёме, за шторкой! Так она что, наблюдала??

Ничуть не смутившись, Соседка присела на тахту.

– Поели? – спросила она Яну и зевнула. – Ну поспите. А я всегда после обеда читаю... – На столе стоял большой эмалированный таз с булочками, а в нём – на булочках – раскрытая книга...

Спать Яне совершенно не хотелось. Она вернулась к Гоше и, подперев голову кулаком, задумалась.

Какой странный у неё сегодня день. В чьём же доме она так мёрзла? Какой-то умершей «бабулечки»... Получается, Люся её обманула? Ведь они шли к Люсе!

А что происходит с Гошей? Неужели ему лучше? И лучше оттого, что она, Яна, ему помогает?

А что она будет делать, если Люся не появится и вечером? Вернётся в больницу? Но тогда куда же Гошу?..

«Не нравится мне это!» – сказала Яна. Или подумала? Ну да, она думала вслух. Тогда уж лучше просто говорить. Хотя бы и с Гошей...

– Не нравится мне это, Гошечка. Я думала, всё будет совсем по-другому... И ещё одно мне не нравится... Что-то горло моё снова... Ты, наверно, хочешь сказать, не надо было мне тот лёд лопать? Это ты правильно хочешь сказать. Не надо было...

12.

Вечером у Седой Соседки (Яна так и не спросила, как же её зовут) вырубили свет, и она – торжественно объявив, что это специально для гостей – включила многочасовую зелёную лампу. Но Яна сказала:

– Нам, наверно, пора...

Оделась сама, одела Гошу – и собралась возвращаться в больницу. С Гошей, разумеется.

– И что, так сама этого бугая и потащишь? – спросила Седая уже на крыльце. Прямо как Вичка! Зачем спрашивать то, что и так ясно?

– Мугу... – промычала Яна.

– Как знаешь...А вон, смотри – свет, что ли?..

Яна повернулась боком – прямо перед собой она ничего не видела из-за Гошиной будёновки – и увидела... «свет в конце тоннеля», так она это про себя назвала. Неясный, слабенький – но он точно там был, свет в Люсином домике! Вернулась? Вернулась – а почему за ними не заходит? «ДА ПОТОМУ ЧТО ЗАПИСКУ-ТО Я – НЕ ОСТАВИЛА!!!» – шарахнуло Яну, как молнией.

– Свечка, наверно... – вглядывалась Седая.

– Спасибо, мы пойдём... Спасибо!

– Ну, дуй давай... Больше не приглашаю! – это до Яны уже откуда-то из-за спины долетело. Бежала она – оттуда – пожалуй, ещё быстрее, чем туда. Даже Гоша перестал казаться таким тяжёлым. И даже – по крайней мере, сейчас ей так казалось – не было у неё никакой злости на Люсю. Главное, что она вернулась. Никуда не пропала. Никуда не упала, ни под что не попала. Значит, всё кончилось хорошо. Для всех. Значит, ура. А ведь у Яны ещё и такие хорошие новости!

– ...Тоже мне, новости. Да моргал он и раньше. И давился только кабачками. Супами – никогда... – Люся сидела на единственном стуле, на столе перед ней торчал догорающий кусочек свечки в банке из-под утреннего пюре. Выглядела Люся устало. Устало – и недовольно... – Ладно. Полседьмого. Иди уже!

«Иди» – это обратно, в больницу? Яна ушам не верила. Нет, она пойдёт конечно, она так и собиралась, её так и отпрашивали, но... И это всё?? За всё, что она сделала?? Тогда как Люся... Ну, чем бы она там ни занималась, а явно не тем, чем должна была. Она даже теперь их встречать не вышла. Яна, спотыкаясь, пробиралась с Гошей через тёмные сенцы – а она не вышла, не посветила!

– Ты в обуви?! – Даже в полумраке было видно, как округлились и без того шарообразные Люсины глаза.

– А зачем разуваться, когда так холодно? И грязно. И тапок нет. Я ещё тогда хотела спросить... – Яна смотрела на Люсю прямым-прямым, вызывающим взглядом.

– Как это зачем? Да затем, что мы в доме!!