Осколки серебра. Часть 2

Глава 21.

Что с ней?

— В ее теле запечатаны пули, органы не восстанавливаются. Я должен что-то сделать, хоть что-то.

— Ты убьешь ее своими руками, если попытаешься достать их. Для этого придется вспороть ее тело, даже твоя кровь не справится с заживлением так быстро.

— Должен же быть способ ее спасти.

— Ты знаешь, что он есть.

— Она возненавидит меня за это.

— Зато будет жива. Ну же, ты должен принять решение сейчас, ее пульс замедляется. Выбор за тобой.

— Я … я не готов ее потерять.

— Тогда позволь мне это сделать. Так будет лучше. Дай мне нож.

— Надеюсь, ты простишь меня.

Ощущение того, что мое сердце пронзили чем-то острым, заставило меня подскочить на месте, вырвав из блаженного небытия. Я ощупала свою грудь, но никаких повреждений не было. Тут же в памяти всплыл странный разговор из моего сна, между Маркусом и Джейсом. Чертовщина какая-то.

Я огляделась вокруг и поняла, что нахожусь в совершенно незнакомой комнате. Здесь была только кровать, тумбочка со светильником и окно, за которым виднелась решетка. Похоже на тюрьму комфорт класса.

В голове стали появляться картинки воспоминаний, которые я старательно вытаскивала наружу сквозь туман моего сознания, чтобы понять, почему я здесь находилась.

Айзек меня похитил. Затем были долгие извращенные пытки Лиама. Фантазии ему не занимать, конечно. Нож, укусы, пистолет… Стоп, он же разрядил почти целую обойму в мой живот. Я помню ту невыносимую агонию. К тому же, этот ублюдок сделал так, что пули оказались запечатаны внутри меня. Тогда, как я…

Мои мысли прервал вошедший Маркус.

— Ну теперь все понятно, я умерла, попала в ад, и теперь ты будешь вечно преследовать меня в моих кошмарах?

Вампир закатил глаза и присел на край кровати.

— Рад, что твое чувство умора все еще при тебе.

Я нахмурилась, потому что вдруг почувствовала что-то странное, глядя на Маркуса, что-то едва уловимое и ранее чуждое, но мне никак не удавалось понять, что конкретно это было.

— Воспоминания возвращаются?

— С трудом, но да. Надеюсь, ты не сильно расстроился, что я прикончила Лиама.

— Не беспокойся об этом, он мне был уже совершенно не нужен. Я решил, что хватит с меня этих тонких политических игр, и привел к воротам их местного логова целую армию своих вампиров. Закари, кстати, по счастливой случайности тоже оказался тут, и, как полагается трусу, попытался сбежать, но безуспешно. Теперь с ним покончено, а я стал обладателем новой территории.

— Впечатляет. Наверно, тебя стоит поздравить.

— В итоге, все вышло, как надо, должен признать, не без твоей помощи.

Я усмехнулась.

— Если это была попытка сказать мне спасибо, то она засчитана. А что с Айзеком?

Глаза неумершего помрачнели.

— Эта поганая крыса там, где полагается. Ближайшая сотня лет станет для него сплошной чередой мук и страданий.

— Прекрасно. Что это за место вообще? И где Джейс, с ним все в порядке?

— Да, ты скоро сможешь с ним встретиться. И предвидя еще один вопрос — с твоими дружками-братьями тоже все в порядке. Хотя за эту самодеятельность вы все еще у меня получите.

Внутри меня комок напряжения чуть ослаб, когда я услышала эти хорошие новости, и все же кое-что не давало мне покоя.

— Ты не ответил, что я здесь делаю.

— Скажем так, это место реабилитации.

— Но я чувствую себя вполне нормально. Кстати, как Джейсу удалось вытащить из меня все эти пули?

— Ему не удалось.

На пару секунд между нами повисло молчание.

— Ладно…, - протянула я. — Как я тогда смогла выжить?

— Ты не выжила, Аманда.

Меня уже конкретно начал бесить наш разговор. Я ткнула пальцем в сторону Маркуса.

— Что это за очередная извращенная игра? Объясни нормально, что…

Я замолкла на полуслове, в шоке уставившись на свою руку. Вслед за этим, все еще отрицая очевидную реальность, я осмотрела все тело в надежде, что мне показалось, но зрение меня не подводило — моя кожа была неестественно бледной, почти как у мертвеца, и полностью идеальной, все мои прежние шрамы исчезли.

Я растерянно посмотрела на Маркуса, чувствуя как внутри начинает расти паника.

— Тебя было невозможно спасти. Твои раны были несовместимы с жизнью, и Джейсу пришлось принять единственное правильное решение.

В голове снова всплыл тот разговор, который оказался реальным, и смысл которого я теперь начала осознавать.

— Ты хочешь сказать, что он меня…

— Технически, это я тебя обратил. Ты теперь вампир, Аманда.

Когда до меня дошло, что это не шутка, я вскочила на ноги и лихорадочно заговорила:

— Нет, нет, нет, так не должно быть. Я не просила об этом! Я не просила меня спасать!

Внезапно каждая клеточка моего тела будто наполнилась дикой болью. От неожиданности у меня подкосились ноги, и я рухнула на колени, схватившись за голову, которая норовила вот-вот лопнуть из-за внутреннего давления.

— Смотри на меня, — раздался властный голос Маркуса, который присел прямо передо мной, и я с трудом сфокусировала на нем свой взгляд. — Я знаю, что ты сейчас испытываешь. Ты отказываешься признавать новую реальность, тем самым делая только хуже. Не причиняй боль самой себе. Ты в силах это прекратить.

Пока Маркус говорил, внутри меня снова начало нарастать то непонятное чувство, которое я испытала впервые увидев его сегодня. Вампир протянул свою руку и сжал мое плечо.

— Сконцентрируйся на том, что ты сейчас почувствовала, на нашей связи. Она поможет тебе выплыть из твоей агонии. Ну же.

Боль в висках немного притупилась, но легкие все еще горели, и мне казалось, что я задыхаюсь. Снова и снова я пыталась делать глубокие вздохи, но легче мне не становилось.

— Отпусти себя, ты должна понять, что не умрешь от недостатка кислорода. Доверься мне, ты можешь не дышать. Просто успокойся.

Я зажмурилась и прекратила свои попытки вдохнуть воздух, ожидая, что сейчас мое тело затрясется в конвульсиях от того, что я все же начну задыхаться. Но время шло, и ничего такого не происходило. Это было, с одной стороны, удивительно, а с другой стороны — неправильно.

Снова мысли о том, что так не должно было быть, усилили мою ненадолго притихшую внутреннюю боль, и я скривилась от этих ощущений.

— Что ж, глупо было рассчитывать, что с тобой это будет просто. Я пока оставлю тебя одну, ты должна привыкнуть к новой себе.

— Но я не хочу, — отчаянно прошептала я. — Не хочу быть вампиром.

— Ты уже вампир. Этого ты не изменишь, остается только принятие или смерть.

Маркус ушел, а я так и осталась сидеть на полу, забившись в угол, преисполненная отвращением к себе.

За окном, как и в комнате, совсем стемнело, но мне не нужно было включать светильник — я итак прекрасно видела каждый угол этой чертовой комнаты. Помимо ломки всего тела я стала чувствовать першение в горле, и этот зуд усиливался с каждой минутой. Мне хотелось разодрать ногтями свою глотку, лишь бы это прекратилось.

В надежде как-то отвлечь себя, я подошла к окну, чтобы выглянуть наружу, но вместо этого уставилась на свое отражение, точнее, на два зеленых огонька, которыми светились мои глаза.

Кажется, теперь стало понятно, что было не так с моим горлом — я испытывала жажду, которую могла утолить только человеческая кровь. При мысли об этом меня затошнило, а ломка в теле усилилась. Маркус был прав, чем яростнее я противилась своей новой сущности, тем сильнее становилась моя боль внутри.

Я сползла на пол, подогнув ноги, и уткнулась лицом в свои колени. Вот бы все это оказалось ужасным сном, я бы проснулась в объятиях Джейсона, и от кошмара не осталось бы и следа. Но реальность была жестока. При мысли о Джейсе мое тело наполнилось яростью и лихорадочно затряслось в нарастающей агонии. Чертов эгоист. Он не смог смириться с потерей и сделал это со мной, зная, как я этого не хотела.

Я услышала, как открылась дверь, и, наконец, открыла глаза. Это снова был Маркус.

— У тебя других дел нет, кроме как наведываться ко мне каждый час?

Он усмехнулся выгнув одну бровь.

— Ты будешь удивлена, но последний раз я был у тебя неделю назад.

— Что за чушь?

— При трудной адаптации поначалу новообращенный воспринимает время быстрее, чем оно есть на самом деле. Но если продолжать сопротивляться, все будет наоборот, и каждая минута, проведенная в агонии из-за отвращения к себе, будет казаться вечностью.

— Я что, просто просидела на одном месте неделю?

— Да. Но если так продолжишь, совсем иссохнешь, поэтому я принес тебе это.

Он протянул мне пакет с красной жидкостью, и меня передернуло от отвращения.

— Я не притронусь к этому.

— Тебе это нужно, теперь это средство твоего пропитания. Посмотри на свои пальцы, под ногтями запеклась кровь, потому что ты разодрала свое горло, чтобы унять жажду, и не один раз.

— Плевать. Ты не заставишь меня выпить это.

— Как знаешь. Я просто оставлю это здесь.

— Где Джейс? Ты сказал, я смогу его увидеть.

Маркус скептически посмотрел на меня, скрестив руки на груди.

— Ты еще не готова к этому.

— В каком смысле?

— Я не позволю тебе увидеть его до тех пор, пока ты не перестанешь его обвинять.

— Я не…

— Не ври мне, я вижу это по твоим глазам. Если хочешь его увидеть, придется постараться.

Он вновь оставил меня одну, положив пакет с кровью на тумбочку. Чтобы не искушать себя, я осталась на месте, погрузившись обратно в свои мысли о Джейсе. Стоило признаться, в глубине души я понимала, что, скорей всего, поступила бы так же, как он, оказавшись на его месте. Я знала, что такое чувство утраты, и будь у меня возможность избежать смерти любимого человека, я бы ею воспользовалась, как и любой другой. Так что обвинять его в том, что произошло, было бы лицемерием.

Для меня все еще было шоком, что я провела здесь уже неделю. Теперь я понимала, что испытывал Джейс после обращения, а ведь ему было намного сложнее. Вспомнив, что его мучения длились несколько месяцев, пока он не принял себя, я содрогнулась. Он держался за свою утерянную человечность, потому что его ничего не привлекало в вампирском мире, он был однобоко знаком с неумершими, видя в них только все самое плохое. У него не было альтернатив, и все же ему удалось отбросить свои предрассудки и влиться в новую жизнь.

Размышляя об этом, я задалась вопросом, почему я продолжала держаться за свою потерянную человеческую сторону? Я видела доказательства того, что быть вампиром необязательно означает быть монстром, никто не заставлял меня причинять вред людям. Но самое главное, мне было ради кого продолжать жить. Я вдруг поняла, что волею судьбы последняя преграда между мной и Джейсоном была сломана. Больше не было страха, что моя короткая жизнь разлучит нас, мы были наравне.

Признав это, я, наконец, вздохнула полной грудью, ведь вся внутренняя мучительная боль ушла из моего тела. Сознание прояснилось, и на первый план вышло только одно чувство — чувство жажды.

Видимо, пока я была погружена в себя, кто-то заходил в комнату снова, ведь теперь рядом с кроватью стоял небольшой холодильник, к которому меня так и тянуло.

Открыв его, я почувствовала, как мои клыки удлинились при виде того, в чем я так нуждалась — крови. Я взяла один из пакетов, и прокусив пластик и сделав первый глоток, не смогла сдержать стон удовольствия и облегчения. В миг мое состояние заметно улучшилось, я почувствовала прилив энергии и будто бы только сейчас ощутила все изменения в своем теле. Слух, зрение, обоняние, сила — это было просто удивительно.