Как закалялась сталь - 2057

Абсолютно никаких проблем, - строго сказал Двадцать Четвертый. Выждал две секунды и добавил:

Если мы все придем к мирному соглашению…

Насколько я поняла, несколько ваших друзей, мужчин, - офицер выделила последнее слово. – Не захотели заплатить за еду. И почему то хотели избить вот этого достойного человека, - маленькая рука указала на повара на крыльце.

Ну что вы! – вдруг подал голос один из четверки «отверженных».

Молчать! – голос «Двадцать Четвертого» по жесткости и холоду казался стальным клинком на морозе. Охотничьим ножом, которым можно легко резать замороженное мясо – таким был его голос.

Марат непроизвольно сжал плечи, постарался стать ниже ростом. Теперь он боялся взглянуть на китаянку. Вместо этого он старательно смотрел на ее ноги, и вдруг ему пришла в голову мысль… Что если сейчас начнется драка, то единственные ноги, которые покинут поле боя, переступая через тела и лужи крови – будут как раз вот эти. Обутые в тоненькие серые босоножки на высоком каблуке.

Нечаев усилием воли заставил себя перевести взгляд с ног женщины - чуть повыше. Её тело было прекрасно, само совершенство. Ничего лишнего, и все на месте. Но мысль не отступала. Это совершенное тело обучено и подготовлено так, что обладательница его убьет любого присутствующего здесь. Одним ударом, отмахнувшись как от мухи. Его, Марата, и этих братков - учили побеждать. Учили годами, хорошие тренера.

Но её обучили не побеждать. Её обучали - убивать. И не хорошие тренера, а лучшие…

Самый здоровенный из провинившейся четверки (Марат вспомнил его, это был боксер по кличке Апач) – торопливо достал из карманов штанов пухлый потрепанный бумажник, и стал трясущимися руками вытаскивать разноцветные купюры.

Отставить, - металлическим голосом скомандовал Четвертый.

Он повернулся к женщине и совершенно другим, ласковым и доверительным голосом начал говорить:

Произошло полное недоразумение. Мы приносим свои глубочайшие извинения, и готовы возместить любой ущерб. И материальный и моральный. И чтобы впредь такого не повторилось, Братство обещает и дает слово, что господин Лю Сянфэй, - Двадцать Четвертый указал на повара. – Будет в совершеннейшей безопасности в этом городе. Ему будет оказаны высочайший почет и уважение. Про него даже напишут в местных газетах. Соответственно, виновники недоразумения, - рука Четвертого указывала уже в другую сторону. – Понесут суровое наказание.

Китаянка кивала с легкой улыбкой, а Двадцать четвертый продолжал:

Естественно, мы крайне надеемся, что инцидент будет исчерпан. И не будет нести никаких последствий, кроме добрых и дружественных отношений. Мы можем на это рассчитывать?

Офицер госбезопасности теперь смотрела вниз, словно раздумывала, и принимала какое-то важное решение. У Марата от этой её позы, и легкого раскачивания из стороны в сторону (как громадная и при этом чрезвычайно ядовитая змея выглядывает из норы, ей богу! – подумал он) – поползли холодные капли пота по спине. Юноша вдруг понял, что находится на волоске от таких неприятностей, что все беды, которые были в его жизни – это не более чем пыль на ветру.

Да, - кратко ответила китаянка, и по рядам мужчин пронесся облегченный выдох.

Да, - повторила она. – Конечно. Я услышала вас. Спасибо за понимание. Мне, конечно, пора… Прекрасный вечер…

Мозг Марата чуть не взорвался. Ему показалось, что еще чуть-чуть, и эта женщина выберет его из всех, предложит продолжить прекрасный вечер, сначала у нее в машине а потом… Какая то идиотская идея, безумная надежда на неосуществимое счастье… Ведь чудеса случаются!

Но машина взревела, и офицер госбезопасности уехала.

Некоторое время все стояли, в молчании и неподвижности. Казалось, что само солнце помрачнело, и мгла заполнила улицу.

Что это было? – спросил вдруг чей-то голос. – Что это, черт побери, было?

Все они стояли, потные и растерянные, у крыльца китайского ресторанчика. Повар ушел, зато вышла мамаша с двумя детьми. Недовольно окинула взглядом собравшихся.

Это была коммунист, - вдруг сказал Двадцать Четвертый. – Она - одна из тысяч, из миллионов. Это не талант, не какая-то тайная технология, не супер-пупер спецслужба. И уж тем более это никакая не супер-героиня. Это труд, подготовка, упорство и терпение. То, что вы видели сейчас…, - голос Двадцать Четвертого на несколько секунд замолчал. Словно он подыскивал слова, или наоборот - давно их знал, но боялся произнести.

Это была энергия, воля и мощь целого народа, - произнес он, чеканя и рубя каждое слово.

Когда то и мы были такими же, - горько и гораздо тише добавил полковник.