Семь шагов к счастью

Глава 5.

Итан Рид.

Когда я пришел в себя настолько, что смог подниматься и передвигаться по палате, я все еще не верил в реальность случившегося.

А когда впервые увидел в зеркале отражение Мартина Никса вместо своего, я пережил настоящий шок. А уже через секунду испугался того, что лишился рассудка. Да, я подумал, что у меня галлюцинации.

И даже потом, когда все вокруг стали обращаться ко мне как к Никсу, я решил, что мое безумие медленно прогрессирует. И я продолжаю сходить с ума.

А представьте себе всю степень моего ужаса, когда я получил ответ касательно судьбы Итана Рида, то есть меня самого!

Я решился осторожно расспрашивать медицинских работников об Итане Риде, лежащем в соседней палате. Так, словно мы с ним были знакомы, и мне откуда-то известно, что тот находится в этой же больнице.

Полученный ответ надолго выбил меня из колеи.

Как может чувствовать себя человек, которому говорят, что он недавно скончался от острой сердечной недостаточности в самом расцвете лет. И это при том, что он чувствует себя, пусть и не совсем здоровым психически, но уж точно живым!

Однако известие о собственной кончине настолько ошарашило меня, что после я на много дней впал в состояние, которое сравнимо разве что со сном наяву. Мне трудно описать, что я чувствовал и как ощущал себя в чужом теле.

Я будто перестал принимать все происходящее за настоящее и лишь наблюдал за всем вокруг со стороны. Как на большом экране с чересчур реалистичными спецэффектами.

А потом меня привезли в особняк Никса, где я снова увидел Ее!

Девушку-спасительницу из больницы, которая была со мной в самый значимый миг моего ухода из собственного тела.

Невероятно! Она оказалась его женой… Женой Мартина Никса. Моей… Так я узнал ее имя.

Дебора.

Она принялась равнодушно расспрашивать меня о самочувствии и, проводив в спальню, помогла лечь в постель. Однако в ее чужом теперь взгляде был только холод.

Мне понадобилось несколько дней, чтобы хоть немного прийти в себя. Чтобы вернуть себе покой, я начал с того, что прикрыл все зеркала и другие отражающие поверхности, которые только были в моей комнате. Это было сделано, конечно, для того, чтобы больше не видеть чужого мне лица Мартина Никса вместо своего. Тяжелее всего было осознавать то, что пока я разгуливаю в незнакомом теле, мое собственное туловище гниет где-то в земле. Однако я усердно отгонял от себя подобные мысли, способные и в самом деле зародить такой хаос в душе, что я бы непременно чокнулся, дай я им хоть на мгновение волю развиться.

С врачами и медицинским персоналом все было проще. Они делали свою работу, задавая вопросы, касающиеся лишь самочувствия и здоровья. Я максимально честно отвечал, приняв непростое, но единственно возможное сейчас решение, привыкнуть к новому организму и попытаться жить как… как получится…

А вот с неприятным типом по имени Клаус Хэнкс все было несколько сложнее. Его пытливый взгляд словно в самую душу вгрызался, с подозрением выискивая своего потерянного хозяина. Именно так «хозяина». Иначе их отношения с Никсом и не назовешь. Хэнкс, правда, не лебезил передо мной, хоть и считал меня Мартином. Однако вел себя как верный, вымуштрованный пес перед строгим хозяином.

Но несмотря на это, он не осторожничал при высказывании своего мнения и идей. Из чего я сделал вывод, что Никс доверял своему верному помощнику полностью. И, по всей видимости, почти всегда прислушивался к его советам. Что ж, решил я, несомненно, в этом есть свои плюсы. Большие плюсы. Мне не придется думать, что и как делать. Можно хотя бы на первое время расслабиться немного и, свалив все на плохое самочувствие и потерю памяти, перекинуть решение насущных проблем на Хэнкса. Пусть разбирается с делами. А я пока присмотрюсь к жизни Мартина, может, и сумею со временем свыкнуться и обосноваться не только в его теле, но и во всей жизни. Раз уж мистическим, абсолютно невероятным стечением таинственных обстоятельств я там, где я есть.

Еще в больнице, когда в следующий раз в мою палату шагнул серьезный и невозмутимый Хэнкс я аккуратно оповестил его о своей амнезии. И добавил:

— Тебе придется взять управление бизнесом на себя, Клаус. Какое-то время будешь по-возможности решать все сам, — попробовал я придать голосу сухой уверенности, которая из того, что я успел понять о Мартине Никсе, должна была соответствовать его характеру лучше всего, — однако не забывай, что я в любую минуту могу вмешаться и все проверить, — предостерег я его на всякий случай.

Мало ли, как человек может повести себя, неожиданно почувствовав власть! Пусть Никс и полагался на преданность Клауса, но впечатление он создает типа довольно опасного и хитрого. Так что я решил перестраховаться и пока что относиться к нему, как к необходимому помощнику, а не как к верному другу.

— Как скажете, мистер Никс, — без тени радости или наоборот разочарования ответил Хэнкс, — можете не сомневаться, все будет, как Вам угодно.

— Хорошо. Есть что-то, что я должен знать уже сейчас? — спросил я больше для виду, чтобы не вызывать подозрений своим полным равнодушием к делам.

— Ваша супруга, миссис Дебора… — начал Клаус, а я насторожился.

По разговорам, я уже знал, что женат, но одно дело принимать этот абстрактный факт на расстоянии, а другое столкнуться с несчастной женщиной, потерявшей мужа и даже не имевшей возможности попрощаться с ним — совсем другое. Да что там! Бедной супруге Мартина даже неизвестно, что теперь ей придется сосуществовать с совершенно другим, чужим ей человеком! Тогда я еще не знал. Кто она. И как Она действует на меня самого… Вот почему я даже не представлял, как теперь жить со всем этим.

А еще дико опасался встречи с почти-вдовой и по другой причине. Разве может любящая женщина не почувствовать, что в теле ее супруга — чужак? Одна надежда на всё ту же проблему с памятью. Может, если буду молчать все же не выдам себя в первые же дни. А потом… потом жизнь, будем верить, сама подскажет, как быть.

— Так что там с Деборой? — нетерпеливо поторопил я Хэнкса, несвойственно запнувшегося на полуслове.

— Желаете, чтобы ее снова привезли в клинику? — спросил он, наконец.

А я немного опешил от постановки вопроса. То есть если я желаю, то мою жену привезут ко мне как какой-то предмет? Типо, «не хотите ли прочитать книгу, о которой забыли или, может, Вам будет угодно поработать на своем персональном ноутбуке?» — вот как для меня лично прозвучал его вопрос. Но чужая семья — темный лес. Поэтому я, естественно, не стал осаждать Клауса за его тон, которым он упомянул «мою жену». Единственное, что я себе позволил — это невзначай поинтересоваться, а сама она что, даже не просится к чудом выжившему мужу??

— Дебора просилась навестить меня? — максимально убрав интонации из голоса поинтересовался я.

Так, чтоб ни обиды на ее отсутствие, ни злости, ни желания видеть женушку.

— Нет, — привел меня в еще более сильное недоумение Хэнкс своим безразличным. — Простите, за мое мнение, однако я вынужден сообщить… — добавил он, все же несколько замявшись.

— Говори, — милостиво позволил я рассказать последние сплетни о моей благоверной.

Неужели отношения между супругами в семье Никс настолько расшатаны? Честно говоря, это было бы даже неплохо. Если миссис Дебора захочет, я с радостью дам ей свободу. Потому что даже не познакомившись еще с этой дамой, я уже решил для себя, что незачем держать подле себя столь равнодушную к мужу особу. Тем более что даже не к ее мужу. Стоп! Так я окончательно запутаюсь. В общем я не против развода с незнакомой миссис если что, решил я про себя.

— В последние дни у прислуги складывается впечатление, — тактично заметил Клаус, — что миссис Никс не против воспользоваться Вашим отсутствием. Она начала позволять себе слишком свободные передвижения по городу.

Однако прежде, чем я решил, что мои догадки о неверности жены Мартина правдивы, меня окончательно огорошили:

— Она слишком часто посещает своих родственниц. Миссис Рози с дочерью. И пару раз побывала в магазине и на прогулке по парку, — сообщил Хэнкс таким тоном, словно поведал мне о тайной шпионской деятельности Деборы в пользу вражеского государства!

То есть моей жене запрещено не только посещать родных, но и вовсе выходить из дому элементарно по магазинам?? Ладно, допустим родственники не всем и, к сожалению, не всегда попадаются адекватные, но прогулка по парку каким боком может считаться неприемлемой?!

Может, у нашей семьи есть смертельные враги, угрожающие безопасности моих близких? — осенила меня страшная догадка. О чем я и принялся расспрашивать Хэнкса. Теперь пришел его черед стоять с отвисшей челюстью, внимая моим вопросам.

А затем тужиться, соображая, как объяснить мне, что я просто тиран, лишавший жену крошечных плюсов свободы.

— Ясно, — кивнул я, принимая свой новый образ. — Нет, ничего предпринимать по этому поводу не нужно. В любом случае скоро я буду дома. И уже сам решу все с женой, — поспешил я избавить бедную женщину от вмешательства в ее дела робота под названием «Клаус». — Если на этом все, то можешь идти, — отпустил я, наконец, чудного помощника, выдохнув посвободнее и оставшись наедине с собой.

Ну и частично с Мартином Никсом, конечно…