Лучший друг. Рассказы

Голубое облако

Я стою на берегу и смотрю на море. Волны медленно, о чем-то нежно перешептываясь, набегают на прибрежный песок. Солнце наполовину опустилось за горизонт, окрашивая воду и облака, застывшие над морем, словно перья невиданный птицы в розово-алый цвет. Где-то вдали, почти по линии соприкосновения неба и воды, медленно плывет парусник. С берега он кажется совсем крошечным.

«….Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом

Что ищет он в краю далеком,

Что кинул он в краю родном…»

Вспомнил я строки любимого стихотворения Михаила Юрьевича. И сердце сжало в тиски, а глаза защипало. Лермонтов — твой, нет, наш любимый поэт. Вот он стоит позади меня, навеки превращенный в бронзу и задумчиво смотрит вдаль.

22 года назад именно здесь, в Геленджике, я узнал какая ты: добрая, нежная, юная… Любимая! Сколько нам было тогда? Мне двадцать, а тебе только-только исполнилось восемнадцать. Жизнь в эти годы кажется длинной, бесконечной. Кажется, ты все успеешь: успеешь сказать, сделать, исправить. Любишь всем сердцем и ненавидишь всей душой, не прощаешь ошибок и расстаешься навсегда. Эх, знать бы тогда, как все сложится! Что жизнь на самом деле удивительна, непредсказуема и все может измениться в любую секунду. Знал бы я что будет, разве стал бы размениваться на ссоры, обиды, нет, я бы наслаждался каждым мигом проведенным с тобой, берег бы тебя. И где ты сейчас? В каких краях? В каких мирах? Где звучит твой звонкий смех и кому улыбаются твои глаза?

А помнишь день, когда мы впервые встретились?

Майкоп. Жаркий июнь 1991 года. Вокруг море зелени и цветов. Летняя сессия, горячая пора экзаменом и зачетов позади — моя группа, в том числе и я только, что успешно сдала последний экзамен по мат. анализу. Я и трое моих друзей: Саня, Петя и Гриша, шли в студенческое кафе по аллеи парка, расположенного возле университета, весело рассказывая друг другу забавные анекдоты и байки.

Проходя мимо одной из скамеек, я заметил кем-то забытую общую тетрадь в бордовой обложке. Мне стало любопытно, что это за тетрадь, словно что-то манило меня к ней. Я остановился и взял её в руки. Раскрыл. На первой странице, точно посередине каллиграфическим почерком было выведено «Литература».

Я пролистал несколько страниц.

«Поэзия Михаила Юрьевича Лермонтова» — гласила тема лекции и дальше следовал текст стихотворения «Дума»

«Печально я гляжу на наше поколенье!..» — мои глаза пробежали по первой строчке.

— Мих, ты чего там застрял? — отвлек меня от чтения голос Санька.

— Да вот, тетрадь нашел. Наверное, студентка филфака забыла, — поспешно ответил я.

— И что там? — поинтересовался уже Петя.

— Да так, лекции по литературе.

— Значит точно филологичка. Интересно, — и Петя выхватил тетрадь из моих рук.

— Отдай! — рыкнул я, почему-то мне не хотелось ни с кем делиться своей находкой, — я еще не дочитал.

— Да, пожалуйста, — мой друг пожал плечами и протянул тетрадь, — только что в ней интересного? Одни стихи и больше ничего.

— А, может быть, я по почерку характер девушки определяю, — буркнул я первое пришедшее в голову оправдание.

— Это как?

И три пары глаз уставились на меня.

— Ну, например, — я перелистал несколько страниц вперед, придумывая чтобы такое ответить, — вот:

«С души как бремя скатиться

Сомненье далеко –

И верится и плачется

И так легко, легко»

Постарался прочитать с выражением я и замолчал.

Друзья продолжали смотреть на меня.

— Ну и что дальше? — не выдержал Гриша.

— Почерк ровный, красивый, — придумывал я на ходу, — буквы написаны старательно. Характерное написание буквы «О» в словах «сомненье», «далеко» и «легко», особенно в слове «легко», говорит об открытом и добром характере девушки. И зовут её скорей всего Оля.

И вдруг в это самое мгновение на меня налетело голубое облако и выхватило тетрадь из моих рук.

— Я Вам покажу добрую, открытую девушку! — гневно звенело облако, — как Вам не стыдно брать чужие вещи? Разве вас в детстве не учили, что это плохо?!!

Я в изумлении уставился на объект звука. Это была ты: среднего роста, стройная в голубом платье с распущенными длинными светлыми волосами, ты казалось нежным, воздушным облачком. Твое красивое лицо разрумянилось от возмущения, в синих глазах горели огоньки гнева, а в волосах играли лучи солнца. Мои друзья стояли, сдерживая смех, а я — смотрел на тебя и улыбался, как дурак, завороженный твоим образом, и, казалось, просто тонул в синеве твоих глаз, не в силах вымолвить и слова.

— Извините, — наконец-то, еле шевеля языком, пролепетал я, — больше не буду.

А ты словно замерла в нерешительности: улыбнуться или нет? И мне показалась, что уголки твоих губ приподнялись. Я затаил дыхание в ожидании самой чудесной и желанной улыбки в мире, но тут тебя позвали.

— Зина! Оставь этого несчастного! Пошли лучше в кафе, мороженое есть — сессию как-никак закрыли на отлично.

Ты развернулась и, не сказав ни слова и не обернувшись, ушла к подругам. А мне оставалось лишь смотреть тебе вслед и любоваться.

Друзья дружно заржали.

— Вот тебе и пожалуйста, добрая, открытая Оля, обернулась злобной мегерой Зиной, — сострил, как ему казалось, Гриша.

— Заткнись! — гаркнул я на него, разозлившись, — никакая она не мегера, а милая девушка…

— О!! Друзья!!! — начал пафасно-трагично Петя, — мы теряем нашего товарища! Он пал жертвой любви!

— Да пошли вы! — бросил я в сердцах и направился к выходу из парка.

— Миха! Миха! Погоди! Ну, мы же шутили! — догнал меня Санек, — если честно, твоя Зина, очень даже ничего и подружки у неё симпатичные.

— Она не моя, — заметил я.

— Ну это временно!! — улыбнулся мой друг, — у меня есть знакомая на филфаке, она может разузнать про Зину.

— Зачем? Не нужно ничего выяснять, — ответил я, краснея, потому что мне безумно хотелось узнать о «Голубом облачке» (это я сходу придумал тебе милое прозвище).

— Ну, ладно, не нужно так не нужно. Не кипятись, — Санек похлопал меня по плечу, — пошли уже в кафе.

— Ладно, пошли.

И мы отправились в близлежащее кафе.

***

Второй раз мы встретились с тобой тем же летом, в конце июля. Это был студенческий лагерь в Геленджике.

Оказалось, мы учились в одном университете, только ты на филфаке, а я — на экономико-управленческом факультете.

Любовь ворвалась в нашу жизнь словно ураган, кружа и переворачивая все вокруг. Все, что было в моей жизни до тебя: развлечения, девушки, гулянки-пьянки с друзьями — все потеряло смысл. Теперь смыслом моей жизни была ТЫ. Я засыпал думая о тебе, а утром, едва открыв глаза, мчался за цветами и свежими булочками к завтраку и от мысли, что увижу тебя днем, был счастлив.

Мне нравилось слушать твои рассказы о литературе или когда ты учила меня испанскому. Ты привела мне любовь к поэзии. Научила понимать стихи, чувствовать настроение автора, его мысли, желания.

Да и как можно было не любить тебя такую разную порой веселую, а через секунду готовую разнести в пух и прах комнату, да что там комнату — всю Вселенную! До слез ранимую, неравнодушную ко всему живому, пусть то маленький потерявшийся котенок или старушка с палочкой, боящаяся идти по тротуару, скованному льдом — ты всем помогала, казалось твое сердце не знает предела доброты. Тебя мог растрогать рассказ о подвиге собаки, ты плакала над счастливыми финалами в романтических комедиях, искреннее радовалась успехам своих подруг и друзей, а если случались неприятности — ты всегда была рядом с ними, сопереживала, поддерживала, словно это были твои горести. А твои глаза? Невозможно было не любить твои глаза! Синие, словно небо осенью в ясную солнечную погоду! А ресницы? Твои ресницы, которые, когда ты закрывала глаза, кажется, задевали щеки. И как можно не любить твои щеки?!! Эти ямочки на щечках сводили меня с ума, когда ты улыбалась! Твоя улыбка — луч солнца сквозь зимние морозы — она способна растопить самый толстый лед. Я обожал твой смех, звонкий, как колокольчики на ветру. А твой голос: тихий, нежный. Особенно мне нравилось слушать тебя ночью, когда ты спала и еле слышным шепотом разговаривала. Где ты сейчас? Кому рассказываешь свои тайны? С кем делишься мечтами? Год, проведенный с тобой, был одним из самым счастливых в моей жизни. Иногда мы ссорились, но все это было несерьезно, как-то по-детски, мы тут, же мирились и через несколько минут уже смеялись над недавней ссорой. Случалось, что ссора затягивалась, но один день молчания, расставания с тобой был подобен пытке. Мы оба не могли выдержать этого и мирились еще более страстно, и в тоже время безумно нежно, чем ссорились.

Но однажды произошла ссора, которая как я сейчас понимаю, стала роковой в наших отношениях. Все началось с какой-то ерунды, я даже не помню, из-за чего мы начали ссориться, но наговорили друг другу много, горьких, причиняющих боль слов. И знать бы тогда к чему все это приведет, я бы приложил все усилия, чтобы избежать конфликта, где-то промолчал, где-то сказал другие слова, и, в конце концов, не ушёл к Петьке смотреть футбол и пить пиво. Все равно просмотр любимой игры и общение с друзьями не принесло мне радости — весь вечер я думал о тебе, о нашей ссоре. И мне, казалось, что когда вернусь домой, ты уже успокоишься, мы поговорим и помиримся, как это случалось прежде. Но когда я пришел — тебя не было, ты уехала, забрав все свои вещи и оставив записку, в которой просила не искать тебя, что наши отношения пришли в тупик и нам не зачем больше быть вместе.

И всё же я искал тебя. Ездил к твоим подругам в другие города, поселки, станицы: я был везде, в каждом месте, которое ты хоть раз упоминала в своих рассказах о себе и друзьях, родных у тебя не было — твои родители погибли, когда тебе было 4 года. Но все мои попытки найти были тщетны. Никто не знал, куда ты уехала…

Я до сих пор не знаю, что послужило причиной твоего внезапного побега…

И вдруг я замечаю, что вот ты стоишь, возле самой кромки воды, босиком в том же голубом платье, как в день нашей первой встречи, лучи заходящего солнца играют в светло-русых длинных волосах, волны нежно дотрагиваются до твоих голых ступней. Я побегаю к тебе и зову:

— Зина!!

Ты оборачиваешься, но передо мной девушка лет восемнадцати, очень похожая на тебя, у неё твои глаза, твоя улыбка, твои волосы, но всё же это не ты.

— Простите, Вы, наверное, ошиблись. Я Оля. А Зина моя мама. Она сидит на лавочке возле памятника Лермонтову. Вы знакомы с ней?

Но я уже не слышал её вопроса, так как мчался к памятнику Лермонтову на встречу с Голубым облаком…

10.08.2013 г.

Примечания: в произведении использованы стихотворения "Парус", "Дума", "Молитва" М.Ю. Лермонтова