Что случилось с собакой однажды ночью

31

Было 1.12 ночи, когда отец приехал в полицейский участок. Я не видел его до 1.28, но я знал, что он там, потому что слышал его голос.

Он кричал: «Я желаю видеть своего сына!» И еще: «Какого дьявола вы его заперли?» И еще: «Да, я чертовски зол».

В 1.28 полицейский открыл дверь камеры и сказал, что ко мне пришли.

Я вышел. Отец стоял в коридоре. Он поднял правую руку и развел пальцы в стороны. Я поднял левую руку и тоже растопырил пальцы. И мы соприкоснулись подушечками. Мы так делаем, потому что иногда отец хочет меня обнять, но я не люблю, когда меня трогают, поэтому мы немножко касаемся друг друга, и это обозначает, что отец меня любит.

Потом полицейский велел нам пройти по коридору в другую комнату. Там стоял стол и три стула. Он сказал, чтобы мы сели с дальней стороны, а сам сел напротив. На столе лежал диктофон, и я спросил, значит ли это, что он будет допрашивать меня и записывать показания.

Он ответил:

— Думаю, в этом нет необходимости.

Он был инспектором. Я это понял, потому что он не носил униформы. И у него было очень много волос в носу. Казалось, будто у него в ноздрях прячутся две маленькие мышки.[2]

Он сказал:

— Я поговорил с твоим отцом, и он утверждает, что ты не нарочно ударил полицейского.

Я ничего не ответил, потому что это не было вопросом.

Инспектор спросил:

— Ты намеренно ударил полицейского?

Я сказал:

— Да.

Он скривил лицо и сказал:

— Но ты не хотел причинить полицейскому вред?

Я подумал и ответил:

— Нет. Я не хотел причинять ему вред. Я просто хотел, чтобы он перестал меня трогать.

Тогда он сказал:

— Ты знаешь, что нельзя бить полицейских, не так ли?

Я сказал:

— Да.

Он помолчал две секунды, а потом спросил:

— Это ты убил собаку, Кристофер?

Я сказал:

— Я не убивал собаку.

Он спросил:

— Ты знаешь, что нельзя лгать полицейскому, а если ты станешь это делать, то у тебя будут очень серьезные проблемы?

Я сказал:

— Да.

А он спросил:

— Может быть, ты знаешь, кто убил собаку?

Я сказал:

— Нет.

Он сказал:

— Ты говоришь правду?

Я ответил:

— Да. Я всегда говорю правду.

И он сказал:

— Ладно. Я собираюсь вынести тебе предупреждение.

Я спросил:

— Оно будет написано на листке бумаги и я смогу носить его с собой?

Он ответил:

— Нет, предупреждение означает, что мы запишем все, что произошло: что ты ударил полицейского, но это была случайность и ты не собирался причинять ему вред.

Я сказал:

— Но это не было случайностью.

А отец сказал:

— Кристофер, я тебя умоляю.

Инспектор закрыл рот, громко подышал через нос и сказал:

— Если ты опять попадешься, мы извлечем эту запись и увидим, что тебе уже было сделано предупреждение. И тогда у тебя будут гораздо более серьезные неприятности. Ты меня понимаешь?

Я ответил, что все понимаю.

Потом он сказал, что мы можем идти, и открыл дверь.

Мы вышли в коридор и вернулись к первому столу, где я оставил мой армейский нож, кусок веревки, деталь деревянной головоломки, и 3 шарика крысиной еды для Тоби, и мои 1,47 фунта, и ключ от входной двери. И все это было уложено в пластиковый пакет. Потом мы вышли на улицу, сели в машину отца, которая была припаркована снаружи, и поехали домой.