Буду счастливой... Не смотря ни на что!

Глава 2

Женя поднялась на свой этаж, вытаскивая ключи из кармана. Но оказалось, что дверь не заперта. Такое бывало только в случае, если дома снова появлялся братец. В груди зашевелилась тревога — Святик никогда не стеснялся брать не свои вещи и проводить ревизию в комнате сестры, а заодно притягивать букет проблем всей семье.

Женя вошла в квартиру и, не разуваясь, прошла в свою комнату. Так и есть: вещи в шкафу валяются одной большой грудой; пара коробок с дорогими сердцу мелочами, стоявшие под кроватью, разбросаны по комнате, а содержимое — на покрывале. Здесь было несколько детских фотографий, где мама в здравом уме и памяти, маленькая Женя и Святик, уже ставший школьником. Кроме фотографий был кулончик бабушки, браслет из родонита, подаренный на последний День Рождения Еленой Матвеевной, и пара дневников. В них девушка записывала свои самые яркие переживания и цели, в общих чертах.

Кстати, дневников нигде не видно.

Женя услышала дикий пьяный смех со стороны кухни. Похоже, братец не только порылся в ее комнате, стащил ее личные вещи, но и пришел с компанией.

Да что же за напасть такая?! Как только появилась возможность наладить свою жизнь, появился Святик! Его появление всегда означало большие проблемы. То он кому-то денег задолжал, то своими темными делишками местным авторитетам дорогу перешел… Брат старше на 7 лет, но вытаскивать его из проблем приходилось именно Жене — искать больше подработок, чтобы помочь собрать часть суммы для выплаты долга; лечить после очередной драки… И может она бы давно перестала носиться с проблемами взрослого мужчины, но каждый раз мама со слезами умоляла не бросать брата, ведь «вы — родная кровь». Да и воспоминания о детской дружбе еще держали крепким канатом.

Нельзя сказать, что Святик всегда относился к сестре плохо. Пока она была маленькой, он как мог заботился о ней, играл, кормил из ложечки. А затем появился дядя Боря — личность с сомнительной репутацией, любитель крепких напитков по вечерам. Тогда-то Святик и начал меняться. Отчим начал учить его «быть настоящим мужиком»: завоевывать авторитет силой, обесценивать тех, кто слабее; брать «свое» у этого мира. Последнее было связано с кражей денег и ценных вещей у более обеспеченных детей из класса. Дядя Боря аргументировал это благими намерениями:

— Святослав, теперь ты — настоящий Робин Гуд! — похвала звучала приятно, а границы между «хорошо» и «плохо» быстро стирались.

Первое время Святик таскал деньги. На них он покупал сладости для себя и сестры. Женя еще не знала, откуда у брата средства, поэтому искренне радовалась маленьким подарочкам и сладостям. А затем дядя Боря начал воспитывать и ее:

— Большая девка уже стала! Должна нести свой вклад в семью! Я в шесть лет уже макароны варил, и яичницу жарил.

Святика накрыло волной пубертата, и он все больше старался во всем подражать отчиму. Стал грубить маме, сестре. Успеваемость в школе падала. У одноклассников начали пропадать дорогие вещи. По вечерам парень возвращался поздно, с неприятным шлейфом сигаретного дыма и пива.

Женя очень любила брата, жалела, когда ему было плохо, и терпела его критику, списывая на плохое настроение и желание «выпендриться» перед дядей Борей. Отчима она побаивалась, а со временем стала ненавидеть. С каждым годом пропасть между братом и сестрой становилась все больше, а мама… Мама стала покорной тенью дяди Бори. По какой-то необъяснимой причине ее вполне устраивало его присутствие в их семье. Вот только о детях она будто забыла. Воспитание сына переложила на сожителя, а дочь просто была рядом.

Женя вынырнула из грустных воспоминаний о тех временах, когда жизнь их семьи стала рушиться, словно песочный замок на ветру. Вышла из комнаты, и увидела спящую маму в позе младенца на стареньком диванчике в гостиной. Подошла и аккуратно укрыла ее пледом. Отопление еще не дали, и в квартире было прохладно. Не дай Бог заболеет…

Затем девушка направилась в кухню. В душе был вихрь чувств — облегчение, что брат все еще жив; злость на его бесцеремонность; боль от разрушенных отношений брата и сестры.

— Ооо, сестричка! Сколько лет, сколько зим! — Святик был навеселе, и подскочил навстречу девушке, чтобы обнять. Женя скривилась от едкого запаха сигарет, который заполнил их маленькую кухоньку, и от сильного алкогольного перегара от брата.

— Тебя не было почти два года.

— А теперь я снова здесь! Ты рада?

— Сколько?

— Что сколько?

— Не держи меня за дуру. Сколько ты снова должен?

— Ишь, какая! Женек, где твое гостеприимство? Меня отпустили, мы тут празднуем…

Женя отвела взгляд от брата и посмотрела на присутствующих. Двое парней примерно одного возраста со Святиком, и три дамочки в образе ночных бабочек.

— Вы хоть совершеннолетние? — невольно вырвалось у девушки. Яркий макияж и откровенный наряд визуально добавлял лет так 10, но еще не сошедшая детская округлость щек и глуповатый взгляд говорил о том, что девицам не больше 16–17 лет.

— А ты че мне, мать, чтобы воспитывать?

Да и ладно. С этим не ей разбираться.

Женя увидела свои дневники на столе, резко схватила их и прижала к себе. Интересно, сколько они успели прочесть?

— Кстати, Женек, почитали мы тут твои секретики…

Девушка покрылась румянцем.

— А тебе кто-то давал на это разрешение?

— А я должен его спрашивать? Я здесь живу, мы одна семья. Все твое и мое тоже.

— Может с тобой еще и бельем поделиться?

Один из дружков братца откровенно заржал, а Святик побагровел.

— Женька, а ты оборзела конкретно. Тебе мужика надо нормального найти, а то язык длинный сильно. Проблем наживешь.

— Мозги себе найди. — с этими словами Женя попыталась выйти из комнаты.

— Стоять! — брат перегородил дорогу и кивнул в сторону дневников. — Ты там написала, что уезжать собралась. Куда?

Пьяный угар будто испарился. Взгляд серьезный и даже немного угрожающий.

— Не твое дело.

— Я твой старший брат, имею право знать.

— А я давно не ребенок, чтобы перед кем-то отчитываться!

Женя попыталась протиснуться мимо брата, но тот вдруг сильно толкнул. Девушка от неожиданности полетела назад. В голове пронесся страх, что сейчас она точно ударится затылком о подоконник, ведь кухонька совсем крошечная. Но в следующую секунду тело словили чьи-то крепкие руки.