Деловые люди (с иллюстрациями)

Глава 3. Как Даша Помойка совершила бросок на Север

Работа дворником Даше Помойке не понравилась. Одно дело - увлекательное, захватывающее изучение многочисленных городских помоек, которому она посвятила свои детство и юность, и совсем другое - ежедневное подметание своего участка. Даша никогда не читала Марка Твена (она вообще никогда ничего не читала), но вполне одобрила бы его тезис о Работе и Игре. В общем, Даша Помойка была не в восторге от своей работы, а ее начальница была не в восторге от своей работницы.

До Даши дворником на этом участке работал сухонький, шустрый старичок, преподаватель труда на пенсии, на редкость добросовестный и работящий, и при этом почти непьющий. Он свой участок разве что только языком не вылизывал. Кроме того, он жил в своей собственной квартире и на служебную жилплощадь не претендовал. И надо же было его сыну уговорить его переехать к детям и внукам в Москву!

Через окно начальница мрачно наблюдала, как Даша бродит по участку, как привидение, и наливалась злобой. Если бы половина того, что начальница пожелала москвичам вообще и детям старичка в частности, сбылось, на месте Москвы остался бы только гигантский кратер. Лентяйка, неряха, дура, что ни скажешь, с первого раза не понимает, так ее же пришлось еще и вселить в комнату дворника! Раньше, при старичке, начальница сдавала комнату дворника приезжим грузинам, которые торговали на близлежащем рынке. Люди проверенные, степенные, аккуратные, платили хорошо и в срок, никогда с ними никаких проблем не было. А теперь ни работника настоящего, ни денег!

Даша Помойка не просто бродила по участку, как зомби - она думала! Она, ясное дело, не собиралась работать и сама себя обеспечивать, хватит, поработала уже три дня, вон все руки в волдырях и спину не разогнуть! Обеспечивать ее должны были, конечно, мамашка и сестра.

Но как их найти? Вряд ли они, как показывают в кино, ткнули наугад в карту и в тот город и поехали. Не то что Даша не доверяла киношникам, но ее мамашка никогда ничего не делала без плана и расчета. Значит они поехали в какой-то хорошо знакомый мамашке город. По работе Мадам Вошкина бывала в Москве много сотен раз, но город ей не нравился. Она говорила, что там только зарабатывать хорошо, а жить там хреново. Про Сочи, где она часто отдыхала, она говорила, что там никаких денег не напасешься.

Оставались три города, в которых у Мадам Вошкиной была родня: Питер, где жила ее старшая сестра, тетка Галина, Тула, где до сих пор прозябали Дашины дед и бабка, и Астрахань, где жила тетка Зоя. Мадам Вошкина младшую дочку не баловала, в отпуск в Астрахань или Сочи брала с собой только Ирочку. А Дашу Помойку она пару раз отправляла к бабке и деду в Тулу, но это каждый раз заканчивалось такими жуткими скандалами, что последние несколько лет Даша все свои каникулы проводила дома, "сторожила квартиру", а Мадам Вошкина и Ирочка, вернувшись из отпуска, просто выбрасывали весь натасканный Дашей мусор (надо отдать ей должное, в то счастливое время Даша приносила с помоек только предметы непортящиеся и непахнущие и аккуратно складывала их в кладовке). Практичная и предусмотрительная Мадам Вошкина квартиру застраховала и в отпуске спала спокойно.

Так что Даша Помойка знала только телефон астраханской тетки Зои, двоюродной сестры мамашки, и адрес деда и бабки, у которых телефона до сих пор еще не было. Поэтому вечером она попросила разрешения у сердобольной старушки со второго этажа позвонить в Астрахань.

Астраханская тетка Зоя отозвалась сразу: "Да, деточка. Ой, да что ты говоришь? Да не может быть! Так вот тебя и бросили? Нет, здесь их не было. Я, деточка, твою маму уже год не видела, она мне еще с тех пор за икру должна осталась. Твоя мама, деточка, позвонила мне недели три назад и сказала, что тебя пока отправила к деду и бабке, а сама она с Ирочкой едет в Питер, к тетке Галине, пока поживет у нее, а там и свою квартиру купит. Адрес тетки Галины у меня есть, записывай: улица..., дом..., квартира... Все записала? Нет, телефона ее я не знаю, кто мы для нее? Деточка, ты уж напомни маме про икру, хорошо?"

Положив трубку, тетка Зоя засмеялась и сразу же позвонила Мадам Вошкиной: "Звонило мне щас твое чудо в перьях! Я все сказала, как договорились. А этой стерве Галке так и надо, пусть почувствует! Ишь ты, Дама из Амстердама какая!" Мадам Вошкина и тетка Зоя терпеть не могли свою питерскую родственницу: обычная завуч, а форсу как у княгини! И прежде чем окончательно посадить свое "чудо в перьях" на шею бабке и деду (а больше Даше Помойке деться было просто некуда), они решили немного развлечься и натравили Чокнутую Дашку на Даму из Амстердама.

А Даша Помойка, положив трубку, разыграла сцену, которую обдумывала и репетировала весь день: из коридора, где стоял телефонный аппарат, ворвалась в комнату, где сердобольная старушка и ее невестка смотрели телевизор, и завыла: "Тетенька моя умерла! Тетка Зоя сказала, что Галиночка родненькая моя умерла! Она же мне как мама была! В субботу похороны! Я здесь, а она, бедненькая, в Питере! А мне же и поехать туда не на что!" И много чего еще, плача, подвывая и сморкаясь, выплеснула на своих зрителей Даша Помойка. И долго еще ее отпаивали валерьянкой, успокаивали и гладили по головке.

Ясное дело, если бы Даше Помойке надо было ехать в Астрахань, то "умерла" бы тетка Зоя, а если в Тулу, то бабка. Сценарий был мощным, но в то же время и гибким. Момент тоже был выбран идеально: сын старушки, очень хорошо зарабатывающий, но далеко не такой сердобольный, как мать и жена, был в командировке, это Даша Помойка выяснила заранее.

В общем, старушка и невестка пошептались в другой комнате, невестка старушки дала Даше Помойке денег, которых должно было хватить на проезд до Питера и обратно, старушка решительно пресекла Дашины обещания "все до копеечки вернуть", зареванную, но умиротворенную Дашу оставили на семейный ужин и на ночлег, а назавтра проводили до самого вагона и сунули ей в руки увесистую сумку с харчами "на дорогу". О том, что дворника не будет дней пять по семейным обстоятельствам, начальнице сообщила все та же сердобольная старушка.

В Питере Даша Помойка добралась до дома тетки быстро, та жила недалеко от вокзала. Самой Дамы из Амстердама дома не было. Муж тетки Галины, полицейский майор, встретил гостью каменной физиономией и даже на порог ее не впустил: "Я твою мамашу знать не знаю и знать не хочу! Пять лет ее здесь не было! И остановиться у нас ты не рассчитывай, своих спиногрызов хватает!" И вдруг у него появилась замечательная идея! Его просто осенило! Да ведь если это чокнутое чмо отправить сейчас в Тулу на постоянное место жительства, то тещенька любимая, пожалуй, и сама чокнется! А у тестюшки любимого в прошлом году был инфаркт, так сейчас он, бог даст, и вовсе окочурится!

Лицо майора мгновенно изменилось, он просиял, голос его стал медовым: "Дашенька, что же ты стоишь на пороге? Проходи, проходи, сейчас будем чай пить!" За чаем майор уверил Дашу Помойку, что той не надо ни о чем беспокоиться, сейчас он пойдет с ней на вокзал и сам купит ей билет на Тулу, и без всякой очереди, его на вокзале все знают и уважают. И продуктов на дорогу он ей купит. И на карманные расходы он ей денег даст, как это так, взрослая девушка и без копейки. Да разве мы не родня? Разве мы не должны помогать друг другу? А Дашенька пускай передает от него привет бабушке и дедушке.

А чтобы Даша Помойка вдруг не заупрямилась и не отказалась ехать в Тулу, майор намекнул ей, что дедушка после прошлогоднего инфаркта очень плох, да и бабушка сильно ослабела. Жаль, конечно, стариков, но два века никто не живет, а у них и дом, и в доме, и дача, и машина, и хороший счет в банке есть (он, конечно, сильно преувеличивал, но кое-что у стариков действительно было накоплено). Он сам и его жена в Тулу ехать никак не могут, и чем Мадам Вошкиной или этой хитрой лисе Зойке, так пусть уж все это лучше достанется Дашеньке, его любимой племяннице, которая этого наследства достойнее всей остальной родни. А наследство от стариков всегда получает тот, кто с ними живет. Это так и по закону, и по совести, да и по жизни всегда так бывает, он ей это как полицейский говорит.

Даша молча набивала рот бутербродами и пирожными и кивала головой в такт словам майора. Все, что говорил вновь обретенный любящий родственник, казалось ей понятным, правильным, правдоподобным и логичным. А какие физиономии будут у мамашки и сестрицы, когда они узнают, что всем имуществом стариков завладела брошенная ими Даша! Сдохнут от злости и зависти! Мамашка точно сдохнет!

Через полтора часа сияющий майор лично усадил Дашу Помойку в вагон, вручил ей здоровенный пакет с разными вкусностями, сказал ее соседям по купе "Это Дашенька, племянница моя, к дедушке с бабушкой едет", дал ей пару крупных купюр ("Дашенька, не отказывай себе ни в чем!") и вышел на перрон вальяжной походкой отдыхающего человека. А когда поезд тронулся, он не только помахал Даше рукой, но от избытка чувств даже взял "под козырек"!

Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за то, чтобы у нас никогда не было такой родни!