Помутнение

* * *

Через несколько дней после Сашиных похорон я встречаю Вику из нашей группы, и Вика, славная, добрая Вика, на которую я когда-то по глупости смотрела свысока, говорит невзначай, что видела Марину в городе несколько дней назад. Я говорю ей, что такого не может быть, что я бы уж точно знала и что Марина уж точно была бы на похоронах.

– Сашечка, я тебе клянусь. Мы здоровались, мы поговорили. Ну разве что это ее тайная сестра-близнец. Но почему они тогда обе Марины?

– Я ничего не понимаю, – говорю я искренне. – А почему она была здесь, сказала?

– Вроде бы случайно прихватила родительские документы, когда улетала в прошлый раз. То ли чей-то загран, то ли еще что-то, я не поняла толком.

– Все равно странно. Можно же передать с кем-то, везти самой дорого и вообще… Или я опять чего-то не понимаю. И что, ее родители здесь?

– Сашуль, ты меня прости, конечно, но ты сейчас в одном высказывании употребила «Марина» и «дорого». Да, я так поняла, что родители здесь уже давно, она их навещает время от времени. Ты не знала?

– Я, наверное, забыла, – говорю я зачем-то, понимая, что нормальный человек вряд ли такое забудет.

Конечно, проще всего было бы спросить Марину напрямую, но как вы видите, я никогда не ищу легких путей. Пользуясь тем, что она была офлайн следующие несколько дней (куда, интересно, она полетела на этот раз?), я позволяю себе придумать семьдесят четыре объяснения тому, как можно прилететь в город, где у твоей лучшей, любимой (лучшей? любимой?) подруги только что случилась беда, и улететь, ничего ей об этом не сказав. Не говоря уже о том, как можно приезжать сюда регулярно и ни разу не предложить встретиться, ни разу даже словом не обмолвиться о том, что ты была недалеко.

Некоторые объяснения мне даже нравились. Общим у них было то, что они выставляли Марину почти святой: она просто не хотела меня нервировать. Она просто и так бы не успела, потому что билеты, вот это вот. В конце концов, что такое похороны, кому легче от похорон? По-прежнему: они даже толком не общались с Сашей.

Тут Вика услужливо информирует меня, что нет, они вполне себе общались.

– Если честно… если совсем честно, то я так и подумала, что все дело в этом. И меня это разозлило. Ну то есть да, когда-то там вы триста лет назад встречались целых пятнадцать минут. Прошло много лет. Твой бывший стал встречаться с твоей подругой. Все было серьезно. Они поженились. И ты все эти годы дуешься настолько, что даже в такой ситуации тебе нечего сказать?

– Ты уверена, что они встречались? – полуспрашиваю, полуутверждаю я, потому что у меня болит голова, потому что все это какой-то банальный подростковый спектакль, сюжет сериала о школьниках, где всем актерам уже хорошо за двадцать.

– На сто процентов, – говорит Вика недоуменно. – Они сходились и расходились еще с первого курса. Потом она уехала. Потом появилась ты.

Я молчу.

– Саш, – говорит Вика, – я, кажется, уже наговорила лишнего, я правда не хотела. Я просто даже не догадывалась, что Марина не была на похоронах. Это же она мне сказала, что Саша погиб. Я все хотела позвонить тебе и сказать, что не смогу прийти, а потом извиниться, что не пришла. Понимаешь, я просто… в общем, у меня просто много было смертей в семье за последние годы, я просто не могу себя держать в руках на таких мероприятиях. Не знаю, может быть, это невежливо. Но… в общем, вот.

Но мы же с Мариной почти все свободное время проводили вместе, хочу устало сказать я и понимаю, что это я почти все свободное время проводила с ней, но она делала это с другими людьми. Как я могла этого не знать? Как я могла не знать, что она за человек?

Как я могла не знать, что Саша за человек?

– Это так глупо, – говорю я, потирая лоб.

– Они оба паршивые люди, – говорит Вика. – Честное слово, тебе будет лучше без них. Извини меня, что я бесчувственная, наверное, это сейчас не к месту.

– Спасибо, – говорю я.

– Если тебе что-то нужно, напиши мне, пожалуйста. Или позвони. Мне так неловко.

Я понятия не имею, что значат эти слова.