Жизнь на излом. Ранение навылет

7

— Стрельнева, отцепись! Сама разберусь! — Шурка демонстративно отвернулась и махнула рукой на Киру.

Подруга, вернувшаяся с занятий, уже полчаса как читала ей нотации по поводу произошедшего. Ну, подумаешь, стекло разбили. Так Шура утром же в ЖЭК прибежала, поплакалась, а к обеду следующего дня все поставили!

— Шур, мне кажется, ты парня ждала. А теперь, оказывается, с женатым связалась.

— Ну и что, что женат! Подумаешь! А может у нас любовь?

— Зачем же тогда просила Глеба тебя с его другом познакомить? — недоумевала Кира, внимательно рассматривая Шурку: та вела себя как уж на сковородке.

— Ну любовь это у него. Не у меня. Да и потом, я не знаю, разведется ли он со своей.

— А что, собирался? — Собирался! Меня вот встретил и сразу засобирался. Только ему сына, видите ли, жалко. А жену он точно не любит.

— Если не любят, зачем жить? — пожала плечами Кира, домывая посуду и расставляя тарелки на сушилке. — Подожди, так ты говоришь у них и сын есть? Как же так! Не любят друг друга, а ребенок…

— Кирка, ты с какой планеты к нам прилетела? Ау, малахольная! Да так каждая вторая семья живет. Ты думаешь, каждому счастье выпадает вот такого, как твой Глеб встретить?

— Не знаю, — улыбнулась Кира, вспомнив о любимом. — Может, ты и права. Не каждому. Но ребенок ведь не виноват, да?

— Ребенок не сиротой, если что, останется. Мать у него есть! А мне муж нужен. С мозгами и кошельком. Вот этот, — она махнула рукой на окно, — мне как раз подходит.

— Будь осторожнее, прошу тебя, — вздохнула Кира.

Понимая, что подругу не переубедить, она все равно переживала за Шурку. Она со своими принципами могла наворотить больших бед.

Но Шурка лишь отмахнулась, схватила пирожок с повидлом и скрылась за страницами конспекта. Для нее был разговор окончен. Посвящать в свою личную жизнь, а тем более дальнейшие планы, она никого не собиралась. Да и Кира сейчас, кроме как о своем Глебушке, думать ни о чем не может. Но это временно. Любовь, как насморк, все равно проходит.

В последующие дни Кира практически не виделась с Глебом. Она настояла на том, чтобы пока не встречаться. Сама же держала за него кулачки и неистово молилась за успешную защиту диплома. Глеб появился в четверг, поздно вечером, без предупреждения. Кира взглянула в глазок, и сердце радостно подпрыгнуло. Дверь нараспашку и уже через секунду она обнимает любимого.

— Кира, ты меня удушишь, — рассмеялся счастливый парень, крепко прижимая к себе девушку.

— Ты все сдал? — тут же спохватилась она и строго посмотрела на Глеба.

— Сдал, защитил, комиссию прошел! Все, Киреныш, я могу проходить ординатуру хирургом!

— Ура! — взвизгнула она, прижав ладони к лицу любимого и нежно чмокнула его в щечку. А потом прижалась к горячим губам.

Глеб со стоном смял ее, прижал еще крепче. Сколько бы они там еще целовались, не известно, если бы не хлопнувшая этажом ниже дверь. Кира очнулась от наваждения и легонько уперлась ладонями парню в грудь.

— Глеб, пойдём в квартиру! Я сегодня одна. Шурки нет.

В ответ она лишь услышала судорожный вздох. Глеб отшагнул в сторону порога, дотянулся до тумбы и поставил на нее коробочку с тортом, которую, оказывается, все это время держал за нитку в руке. Затем развернулся к девушке и подхватил ее на руки. Кирка взвизгнула, а он, глядя ей в глаза, серьёзно спросил:

— Киреныш, ты выйдешь за меня замуж? "Да" или "Конечно, любимый"?

— Конечно да, любимый!

Он сорвал с ее губ еще один поцелуй и, так же держа ее на руках, вошел в квартиру. Снял ботинки не глядя, пронес девушку в комнату, поставил на пол. Взглянул в ее бездонные серые глаза, пытаясь найти ответ.

Но Кира не сомневаясь потянулась к Глебу первая и робко расстегнула на его рубашке пуговицу, затем вторую уже чуть дрожащими руками. А потом подняла лицо навстречу поцелуям и прошептала:

— Я твоя, Глеб. Я твоя…