Красота от любви

- Она хочет тебя.

- И тебя тоже.

Она выглядит смущенной.

- Что?

- Я не единственный, кого бы она хотела. Она предложила секс втроем, - она выглядит так, будто ждет моего ответа, какое решение я принял. Черт, поверить не могу, что она вообще рассматривает такую мысль. - Я сказал нет.

- Сегодня было слишком много недоразумений, поэтому я хочу всё прояснить, - я опускаюсь перед ней на колени и беру ее руки. - Я не хочу, чтобы ты думала, будто я смог бы так с тобой поступить. Я люблю тебя. Ты моя единственная.

- Вполне может быть, но я пока не готова сказать, что всё хорошо, и забыть об этом, - она смотрит вниз, пока слезы катятся по её щекам. - Я так…чертовски зла.

Ее слова передают гнев, но всхлипы говорят о том, что ей больно.

Как мы к этому пришли? Я не сделал ничего плохого, но чувствую себя подлецом. Моя жена расстроена и плачет, а я не знаю, как это исправить.

На нас падает свет от фар, когда Дэниел поворачивает на подъездную дорожку. Я спрашиваю у неё, позволит ли она мне вернуться домой с ней. У нее есть привычка, заставлять меня уходить, когда она злится. Она не отвечает сразу, и мое сердце начинает колотиться. Она вздыхает. Знаю, она нуждается в пространстве, но я не хочу находиться вдали от нее сегодня вечером. Время, проведенное порознь, может только усугубить положение.

- Пожалуйста, не проси меня переночевать меня в другом месте.

Она тянется к сумочке и встает, оставляя меня стоять на коленях.

- Давай. Дэниел ждет.

По дороге домой, она не проронила ни слова, в принципе как и я. Я могу только догадываться, о чем она сейчас думает, но что-то мне подсказывает, что ни о чем хорошем.

Мы заходим в квартиру, наш временный дом на время пребывания в Сиднее, и я поверить не могу, что вот так мы отпразднуем наш первый новый год в качестве мужа и жены. Мы идем в спальню, я следую за ней, ожидая, что она захлопнет дверь перед моим носом или скажет найти другое место для ночлега. Но она этого не делает.

Её слегка покачивает от обезболивающего Эвана.

- Надеюсь, ты понимаешь, что твои руки не коснутся меня сегодня ночью.

Я смотрю на время. Почти полночь. Не думал я, что так закончится наш первый год. Но я хочу попытать удачу.

- Уже почти полночь. Не так я хочу начинать следующий год.

Сегодня много чего произошло, уверен, Лорелин есть что сказать. Она ранена, и, если сразу не залечить эти раны, они могут принести ущерб нашему браку. Как ее мужа, в мои обязанности входит ликвидировать инфекцию под названием Лана.

- У нас есть пять минут до начала две тысячи четырнадцатого года. Я хочу, чтобы за эти минуты ты рассказала мне обо всем, что у тебя на душе. Рви и мечи. Бей и кричи. Скажи, что ненавидишь то, как я жил и что сделал в прошлом. Скажи, что я проебал этот брак. Скажи или сделай то, что считаешь нужным, чтобы мы могли двигаться дальше.

Я ошеломлен её молчаливостью.

Это, наверное, сама глупая идея, которая приходила мне в голову. Она обижена и зла, так что, если она и примет предложение, то скорее всего она будет говорить жесткие вещи. Но я хочу, чтобы она дала выход негативным эмоциям. Она нуждается в этом.

- Нет ничего, что ты можешь сказать, и я разлюблю тебя, так что дерзай.

- Я сделаю это, если ты сделаешь то же самое. Расскажи мне всё вместо того, чтобы держать это внутри.

Можно ли сделать эти признания, не обсуждая их, и двигаться дальше, как будто ничего не произошло? Это своего рода вызов - игра «правда или действие», и дело здесь вовсе не в Лане. Это нечто большее и гораздо глубже, чем события сегодняшнего вечера.

Женщины так отличаются от мужчин. Мы злимся какое-то время, а потом отходим. Женщины же долго держат обиду в себе, так что это может кончится для меня плохо.

- Не уверен, что это хорошая идея.

- Я всегда могу справиться со всем, если это правда.

Она хочет моих признаний.

- Я согласен, но только если ты пообещаешь мне, что не станешь жалеть об этом.

Она напугана, но заинтригована. По крайней мере, мне так кажется.

- Выкладывай. Расскажи мне о своих страхах и демонах.

Я устанавливаю таймер на своем телефоне.

- Трёхминутная исповедь. Рассказать все, облегчить душу и двигаться дальше без обсуждений и объяснений. Когда таймер выключится, настанет новый год, а с ним и новое начало. Согласна?

- Да.

Я нажимаю на кнопку запуска таймера.

- Давай.

Она смотрит на меня, сбитая с толку.

- Не думаю, что смогу. Я боюсь.

Она слишком много об этом думает, так что я начну первым, начиная с ее родителей.

- Если твои родители еще хоть раз обидят тебя, я скажу им проваливать, особенно матери. Она действительно бесит меня, - глаза Лорелин расширяются, но она не отвечает. Наверняка она не ожидала, что я начну с этого. - Если ты ничего не говоришь, значит пропускаешь свой ход, и снова моя очередь.

- Я презираю то, что ты делал с предыдущими двенадцатью женщинами. Я знаю, что это было до меня, но это не мешает мне злиться каждый раз, когда я думаю об этом-что происходит довольно часто.

Это неудивительно. Я часто думаю о том, что она была с Блейком, хоть их отношения и были до нас.

Говоря о Блейке…вина на мне, но она должна знать, что я чувствую.

- Я злюсь на себя за то, что я занимался бизнесом вместо того, чтобы быть с тобой в ту ночь, когда Блейк напал на тебя. Мне придётся изрядно постараться, чтобы избавиться от картинки его на тебе с платьем, задранным до талии, - я смотрю вниз, потому что не могу смотреть ей в глаза, когда говорю следующую часть. - Иногда мне жаль, что я прислушался к твоим словам остановиться, потому что я хотел убить его. И до сих пор хочу.

Я, наверное, напугал ее, но черт, я рад, что рассказал ей.

Она не дает мне времени задуматься о том, что она думает по этому поводу.

- Я боюсь, что ты скучаешь по тем ощущениям, когда ты был с другими женщинами.

Это невозможно, потому что я никогда не чувствовал ничего настолько реального и настоящего с другими женщинами.

- Я боюсь, что однажды ты поймешь, что я не достоин твоей любви.

- Я боюсь, что ты решишь, что со мной слишком сложно, и я не стою того.

Никогда. Она моя единственная трудность, без которой я не могу жить.

- Я боюсь, что ты никогда не сможешь отпустить мое прошлое, и то, чем я занимался с другими женщинами.

Сейчас я волнуюсь больше, чем когда-либо из-за её признания о том, что она часто думает о них.

- Я все еще злюсь, что ты чуть не добавил четырнадцатую в свой список.

Я не могу винить ее за это, поскольку сам злюсь на себя за это.

- Я боюсь, что ты захочешь отложить вопрос о ребенке, потому что не уверена, что хочешь всегда быть со мной, - я проверяю таймер. - Осталось тридцать секунд.

- Я боюсь, что буду такой же хреновой матерью, как и моя.

Это невозможно. Она абсолютно не похожа на свою мать.

- Я не был расстроен, когда ты сказала, что я случайно содрал твой пластырь, чтобы не забеременеть.

Она щурится.

- Я бы побила тебя сумочкой, если бы оеа у меня была.

Как она может думать, что будет плохой матерью? Она уже ведет себя, как моя мама.

- С каждым днем, ты становишься всё больше похожей на Маргарет Маклахлан.

Я поднимаю телефон:

- Десять секунд.

Сейчас её очередь, но я говорю снова. Времени почти не осталось, а мне надо ей кое-что сказать.

- Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка…я очень тебя прошу.

Она ничего не говорит. Срабатывает таймер, а значит наше время вышло. Я чувствую облегчение. Чувствует ли она то же самое? Или это было худшее, что мы могди сделать?

Было глупо просить ее о ребенке в трехминутной исповеди. Я хочу знать, о чем она думает, но черт возьми, не могу спросить. Мы договорились не обсуждать это.

Могу поспорить, что она злится. Она уже сказала мне, что подумает об этом, и я согласился не давить на нее. Но я сделал это. Не дав ей возможности ответить, мы будем придерживаться этих глупых правил.

Я снова облажался. Почему я продолжаю делать это?

- Я найду место, где переночевать. Дай мне минуту, чтобы взять кое-какие вещи и почистить зубы.

Я беру штаны для сна и иду в ванну. Я переодеваюсь и умываюсь, когда Л подходит сзади. Она обнимает меня и прижимается лицом к спине. Она ниже и меньше меня, так что её практически не видно в зеркале.

- Я не просила тебя спать в другом месте.

- Ты сказала, чтобы я не прикасался к тебе этой ночью.

- Это не значит, что ты должен оставить нашу кровать.

Я не пытаюсь убедить ее выгнать меня из постели, но я знаю, что облажался.

- Я не стану винить тебя, если ты попросишь меня об этом. Я знаю, что поступил неправильно, Л.

- Но есть кое-что, что ты сделал правильно, - она целует обнаженную кожу на спине. - Даже я это знаю.

Я смотрю на её отражение в зеркале, когда она поворачивается и поднимает волосы.

- Расстегнешь?

Я хватаюсь за молнию на ее черном платье и тяну вниз.

Мы стоим в ванной, и я расстегиваю ей платье после инцидента с одной из моих бывших любовниц. Это похоже на дежавю. Я вспоминаю ночь, когда меня прогнали, но не в этот раз. Она разрешила мне остаться.

Я бы хотел поцеловать ее голое плечо. Оно так близко к моим губам, умоляет о прикосновении, но я сдерживаюсь, потому что все еще не уверен.

Взяв за бретельки платья, она стягивает их вниз. Платье лужицей растекается у её ног. Она остаётся стоять в черном кружевном белье. Она, горяча, как ад, как всегда. Думаю, это мое наказание за мои прегрешения.

Не думаю, что смогу принять это. Её тело должно быть прикрыто, раз уж я не могу прикасаться к ней. И ничего сексуального, в чем она обычно привыкла спать. Как бы мне это не нравилось, я не хочу, чтобы сегодня она спала в чем-то подобном.

- Я принесу тебе одну из своих футболок.

- Не надо.

Она тянется руками за спину и расстёгивает лифчик перед тем, как бросить его вслед за платьем. Я удивлен тем, что она делает, не думал, что она настолько жестока.

Я закрываю глаза, потому что для меня мука видеть ее в таком виде и не прикоснуться к ней.

- Пожалуйста, не надо.

- Что не надо?

- Мучить меня, - я размахиваю руками перед ее почти обнаженным телом. - Этим.

- Я не собиралась мучить тебя, - она стягивает трусики. Они падают к ее ногам, и она пинает их в угол к остальным вещам. - Я хочу сказать, что передумала. Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.

Л прощает меня? События сегодняшнего дня забыты?

- Что я такого сказал, что ты передумала?

- Тсс…ты нарушаешь правила, - она подходит ближе, прижимаясь своим телом, - Сейчас две тысячи четырнадцатый год. Давай начнем новый год правильно.

Она тянется к верхней пуговице моей рубашки и медленно расстегивает ее. Она подносит мою руку к своим губам и берет мой указательный палец в рот, тем временем снимая запонки. Она делает шоу, из того, как мой палец скользит в/из ее рта.

Это так горячо. Я мгновенно твердею.

Она запрыгивает на тумбу и манит меня пальцем. Когда я подхожу, она хватается за молнию джинсов и тянет вниз. Стянув штаны и трусы вниз, она оборачивает ноги вокруг моей талии. Я кладу руки ей на задницу и притягиваю к себе.