Надежда все исправит

Глава 7

Я прищурилась, всматриваясь в знакомый силуэт. Рука Николая все еще хозяйски сжимала мою ладонь, так что во избежание долгих объяснений, что все это значит, я оттолкнула физрука свободной рукой. Тот отошел всего на шаг, пристально наблюдая за приближающимся мужчиной.

— Надин Львовна, все в порядке? — спросил подошедший Маттео, косясь на Николая. Водитель распахнул зонт над своей головой. Ну конечно, не о даме же думать.

— Да, просто мелкое недоразумение, — отмахнулась я, слезая с велосипеда.

Не спуская глаз с моего водителя, Коля подал мне руку. Хотелось бы проигнорировать этот жест, но сломанный каблук, мокрая дорога и тяжелый велосипед не оставили моему чувству равновесия ни единого шанса, так что мне буквально пришлось вцепиться в ладонь физрука, чтобы не свалиться в грязь.

— А вы кто? — холодно поинтересовался Маттео, наблюдая за тем, как промокший до нитки Муромцев помогает мне встать ровно.

Я передала в его руки велосипед и отскочила под зонт. Пока Коля не ляпнул чего-то лишнего, я быстро ответила за него.

— Добрый самаритянин, — я глупо хихикнула, посылая Николаю долгий умоляющий взгляд, — Просто помог в непогоду добраться до дома.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу вас на велосипеде, — Маттео рассмеялся и, расслабившись, протянул руку Николаю.

Тот, подозрительно рассматривая водителя, все же ответил на рукопожатие.

— А ты морж, да? — усмехнулся Маттео.

— Да, редкостный морж, — хмуро ответил парень.

— Ой, да он просто мне кофту отдал, — я снова неестественно хихикнула, стараясь разрядить обстановку.

— А вы? — спросил Муромцев, обращаясь к Маттео.

— Это Матвей. Он водитель моего любимого мужчины, — бегло проговорила я, почему-то избегая смотреть на физрука, — Кстати, Маттео, а где Антон Игоревич?

Водитель почесал вихрастый затылок и, вздохнув, ответил:

— Помните, я говорил, что сюрприз как бы одновременно приятный и неприятный?

— Какого черта, Матвей? Где Антон? — вспыхнула я.

— Он в Швейцарии, но у меня есть от него письмо, — водитель стал рыться во внутренних карманах жакета.

— Ты приехал только ради письма?

— Нет, я привез вам подарок ко дню рождения, — Маттео загадочно улыбнулся и, обернувшись, кивнул на автомобиль.

Из-за слепящего света фар разобрать вид машины было практически невозможно. Мне пришлось выхватить из рук водителя зонтик и подойти ближе, чтобы ахнуть от удивления при виде новенького покрытого дождевыми каплями Мини Купера. Лаконичный черный с серыми вставками по капоту и с чудной крылатой эмблемой MINI.

— Это мне? — тихо произнесла я.

— Да, подарок Антона Игоревича. — в голосе Матвея звучала такая гордость, будто это он дарил мне Мини Купер, а не Антон.

С широкой улыбкой на улице я приподняла зонт, чтобы пошутить Николаю про то скольких его машин стоит один мой Мини Купер, но физрука не было на месте. Ни его самого, ни велосипеда. И отчего-то внутри зашелестело давно забытое неприятное чувство.

— Письмо, — Матвей протянул мне конверт и отошел, чтобы я могла прочесть послание Антона в одиночестве.

«Дорогая Надин,

Мне очень жаль, что в этот день мне не удалось быть рядом. Партнеры сместили сроки, и мне пришлось срочно улететь в Цюрих для согласования крупного контракта. В горах будут проблемы со связью, и я не смогу позвонить, но надеюсь, Матвей доставит подарок вовремя в целости и сохранности.

С днем рождения, моя девочка.»

От нахлынувшей досады мне хотелось осесть на землю рядом с блестящей машинкой. Связывая свою жизнь с вечно занятым мужчиной, я никогда не думала, что в какой-то момент буду испытывать недостаток внимания. Мне казалось, что финансовая безопасность перекроет любой дефицит внимания. К тому же, я уже взрослая девочка, и мне не нужна вся эта романтика. Ведь не нужна же?

И почему-то было горько и обидно, что в мой день рождения Антон не смог найти шанса приехать. Или хотя бы позвонить. И уж на худой конец он мог бы сам написать письмо. В том, что эти слова на бумаге выведены размашистым почерком Гелы, не было никаких сомнений.

— С кем уехал Антон Игоревич? — крикнула я Матвею, который отошел к кустам покурить.

— С Гелой Микаэловной, — отозвался он и, увидев, как изменилось мое лицо, усмехнулся.

Разумеется, Гела сопровождала Антона во всех поездках и лично курировала все финансовые сделки. Как кость в горле! Да только Антон в ней души не чает и доверяет ей беспрекословно. Иногда в моей голове крутились шальные мысли: вот бы Гела обманула, предала Антона и сбежала к конкурентам, чтобы он мог освободиться от ее пут, но мегера, похоже, сбегать с насиженного места не планировала.

Маттео докурил и вернулся ко мне, оставаясь на расстоянии пары шагов. Парень знает, что я не выношу сигаретный дым, и после пары моих истерик и имитации судорожного кашля, он перестал приближаться ко мне после того, как сделает хоть одну затяжку.

— Машина — это единственный подарок? — на всякий случай уточнила я. Вряд ли Антон и кольцо передал через водителя. Было бы странно, если бы Маттео сейчас опустился на одно колено и протянул мне красную коробочку Картье.

Матвей глянул на меня с недоумением. В его взгляде ясно читалось нечто вроде: «Единственный подарок? Тебе что, машины каждый день дарят?».

— Хорошо, я спрошу по-другому, — сдалась я, — Не знаешь, зачем Антон Игоревич ездил в ювелирный на днях?

В глазах водителя сверкнуло понимание и тут же насмешка. Он понял, что я ждала кольцо, и потому Мини Купер, каким бы прекрасным он ни был, меня не впечатлил.

— Антон Игоревич покупал подарок Ванессе, — подавив смешок, ответил он.

Ванесса. Вот оно имя, в звучании которого есть статус. Не Надька, не Надюха, а Ванесса. Но, черт тебя подери, Ванесса, кто ты такая?

— Дочка Гелы Микаэловны, — с некоторым наслаждением в голосе пояснил водитель, — У нее тоже сегодня день рождения.

— У нее есть дочь? — пробормотала я, хмурясь все сильнее, — И она со своей мамочкой в Швейцарии, да?

— Ну конечно, — парень неприятно улыбнулся, явно получая удовольствие от того, каким глупым становилось мое положение с каждым новым словом.

Поверить не могу. Гела так и старается подлезть к Антону поближе, чтобы дать своей дочке богатенького папочку. Она сильно ошибается, если думает, что я позволю ей и ее маленькой дочурке вычеркнуть меня из жизни Антона.

— Когда они возвращаются? — жестко спросила я, пряча уязвимое эго поглубже.

— Завтра вечером, — отозвался водитель.

Кивнув, я развернулась и пошла к подъезду, оставив Матвея и новенькую машину позади.

— Надин Львовна, мне бы переночевать! — жалобно крикнул парень, — Поезд до Москвы только утром.

— Ищи гостиницу, Маттео, — равнодушно кинула я, даже не оборачиваясь и, готова поклясться, что ветерок донес до моих ушей пару нелестных слов, брошенных в мой адрес.

Уже перед самым сном, борясь с навязчивой мыслью, я зашла в соцсети и под фальшивым аккаунтом зашла на страницу Гелы. На последней фотографии она позирует на снежном склоне со сноубордом в руках, а рядышком с ней стоит молодая красивая девчонка со жгуче-черными косами.

«Моей девочке двадцать лет!» — так Гела подписала фото.

По отметке в посте я перешла на страницу самой «девочки» и чуть не выматерилась впервые в жизни, ведь на ее последней фотографии она обнимала Антона — моего Антона! — а в руках у нее была зажата красная брендовая коробочка. На следующей фотографии эта воровка Ванесса позирует моему мужчине в новеньких сережках с бриллиантами, а я лежу на скрипучем диване во всеми забытом Булкине и стараюсь не расплакаться.

Ну Гела… Себя Антону не пропихнет, так хоть дочку свою подсунет!

Уснуть в таких условиях я уже не могла. Не теряя ни минуты, я кинулась к шкафу и, раскрыв его настежь, стала скидывать на постель аккуратно развешенные платья и костюмы. Освободив шкаф, опустилась на колени и вытянула из-под дивана огромный чемодан.

Я не собираюсь мирно коротать в Булкине, возможно, самый важный год своей жизни, пока где-то в Альпах моего мужчину пытается охмурить мерзкая девчонка и ее наглая мамаша!

С трудом выставив за дверь квартиры тяжелый чемодан, я еще раз глянула на опустевшее жилище и поймала себя на мысли, что испытываю нечто странное. Сомнение? Да, верно. Поверить не могу, неужели я начала привыкать к этому жуткому месту? Ну уж нет!

Я с силой захлопнула дверь и, заперев квартиру на ключ, покатила чемодан к лифту. На первом этаже меня встретил все тот же заспанный вахтер, имени которого я не запомнила. Ничего не ответив на его вопросительный взгляд, я вышла из подъезда и, тяжело толкая чемодан, направилась к Мини Куперу.

Конечно, Маттео никуда не ушел. Он неловко расположился на сиденье, стараясь уснуть. Увидев меня за окошком, он сначала обрадовался, вероятно, предположив, что я сжалилась и пришла, чтобы забрать его спать к себе, но, заметив собранный чемодан, парень нахмурился и беззвучно выматерился.

— Что это значит? — спросил он, вылезая из машины.

— Убери чемодан в багажник. Мы едем в Москву. — скомандовала я, присаживаясь на заднее сиденье.

Проигнорировав мой приказ, Маттео раскрыл заднюю дверь и уставился на меня широко распахнутыми глазами. Какой же у него глупый вид!

— Как в Москву? — переспросил он, — Я же только что оттуда!

— Я возвращаюсь домой, — фыркнула я, отворачиваясь от водителя.

— Но мне нужно поспать, — промычал он, — И дождь ведь…

— Хватит ныть, Маттео! — взмолилась я, — Поехали уже!

Не сдержавшись, Маттео рыкнул и с шумом хлопнул дверью. Если бы он не был так зол, я пригрозила бы ему лишением премии за то, как неаккуратно он обращается с моей машиной. Закинув чемодан в багажник, Маттео сел за руль и, ничего не говоря, тронул машину с места.

Мне дико хотелось расспросить его о Ванессе, ведь Маттео, тесно общающийся с водителем Антона, точно слышал самые горячие сплетни. Но начать этот разговор — означало показать ему свою слабость и неуверенность. А это я допустить не могу. Маттео и так знатно посмеялся надо мной, когда понял, что я не получила ожидаемого кольца.

Булкин со его отвратительной погодой и отсутствующим асфальтом медленно таял в темноте за окном. Я закрыла глаза и откинула голову назад, представляя, что расскажу о последнем месяце своему психологу. О старой школе, о потертых партах, о запахе котлет из школьной столовой, о громкой Анжеле Викторовне, о тихоне Ольге Александровне, о Василии Михайловиче и его специфическом юморе, о девочках — таких разных и в то же время одинаково счастливых от идеи разработать свою коллекцию переработанной одежды, о Николае Николаевиче…и его сверкающих голубых глазах, об улыбке, что никогда не покидает его губ, о сильных руках, о тяге к ярким толстовкам, о скрипучем велосипеде, о теплых ладонях на моей талии…

«Я поцелую тебя, если ты не прекратишь».

Об этом я психологу не расскажу. Никому не расскажу. Это останется только для меня.

С мыслями о физруке я провалилась в сон и не заметила, как мы проехали большую часть пути. Проснулась я от того, что кто-то протяжно просигналил, а нашу машину неприятно качало из стороны в сторону.