Время не лечит

— Ресторан довольно пафосный. Но я знаю, что в это время в нем еще мало народу. Здесь потрясающий ростбиф из отборной говядины, запечённый до румяной корочки снаружи, с сочной нежной мякотью внутри. Классика английской кухни. — Сам начинаю нести чушь. Говорить теперь я не желаю. Думал, поедим нормально. Просто отвлечемся от всей этой истории. Или я отвлекусь от бесконечного желания затащить Дарину в постель! А я хочу. Снова хочу. Теперь мне нужно затмить свою боль.

Она обходит столик, склоняется к моему уху и шепчет:

— На мне нет трусиков. — и идет в сторону дамской комнаты. Вернее, в ресторане их несколько. С отдельными запираемыми дверями. Блять. Меня торкнуло. Так, что кровь ударила в пах. Без трусиков? Она переоделась перед нашим выходом. Высокие сапоги. То пальто, которое купили у Риты. И очень короткое платье. Свободное черное платье футляр. Она что, с голой попой вот так ехала в моей машине?! Кажется, даже кожа горит от мыслей о моей маленькой развратнице. Я сделал ее такой? Или так было всегда? Со своим первым парнем так же развлекалась? Она мои мысли считала?

Резко несусь за ней следом. Чокнутая художница! Она же в квартире была полностью расстроена воспоминаниями. И тот жесткий минет, как упрек для меня! Неудержимая. Девчонка огонь. Исчезнет. Натрахаемся до смерти. Сдохну без нее. Подсадила меня как наркомана. И чем я лучше матери своей?!

Меня втаскивают в туалетную комнату, за ворот джемпера. Резкий хлопок двери и щелчок замка.

— Дашуунь… — я имел девок в туалете ресторана или ночного клуба. И не раз. Когда жил за границей и отрывался от реальной жизни. Но то, что бурлило во мне сейчас. Чистая, откровенная похоть. Раньше играл в грязные и похабные игры. Но с Дашей, все иначе. Это намного выше игр или грязи. Пошлый интерес? Нет. Ее мягкое податливое тело вызывает совсем другие ассоциации и желания. Они на много глубже, ярче. Медленно провожу взглядом по сапожкам, ножкам… — Это чулки? — Ритка постаралась. Белье она прислала в квартиру по моему заказу. Надо спасибо будет сказать.

Она молча, слегка дергая бедрами, с помощью пальцев поднимает ткань плотного подола платья. Я провожу пятерней по волосам. И ослабляю ворот. Дышать становиться просто не возможно. Потому что она стоит передо мной с задранной юбкой. В чулочках с кружевной каемкой. Без нижнего белья. Мягкий персик с легкой ворсинкой. И сквозь полосочку ее складочек просачивается влага. Я вижу это, я слышу ее дыхание. Верх платья почти под самое горло закрывает маленькую грудь. От чего все выглядит еще эротичнее. Ее красивая попка видна в отражении зеркала во весь рост. Все в этой комнате сделано под золото и сверкает светом. Но именно Дарина сейчас слепит мой взор. Я расстегиваю ширинку. И смотрю, как она облизывает губы, наблюдая. Как шире расставляет ноги.

Здесь же, напротив зеркала стоит резное кресло на кривых ножках. Я подхватываю девочку и ставлю коленями на это кресло. Чуть грубовато давлю на поясницу, заставляя выгнуться. Попка вздергивается и призывно ждет. Меня не нужно уговаривать. Обхватываю ствол и начинаю медленно вводить. Ни какой стимуляции не требуется. Она течет. Вхожу. И в зеркале мы оба смотри друг на друга. Я вижу ее потемневшие глаза. И ловлю хриплый стон.

Она приподнимается и обхватывает меня за шею. А я начинаю вколачиваться. Шлепки и хлюпающие звуки заполняют помещение.

— Вые…у тебя так, что запомнишь на всю жизнь. Хочу. Как же сильно хочу тебя. Даш! Дарина!

— Сильнее! Ром, сильнее! Дааа!

Я держу ее так крепко, что понимаю, оставлю синяки. Вгоняю член по самые яйца с такой силой, что сам почти кончаю от кайфа. Скорость меня самого вышибает из стабильного разума. Пальцами сползаю к ее расщелине. И начинаю вдавливать клитор.

А затем рукой поворачиваю ее голову так, чтобы впиться поцелуем. Понимаю, если она начнет кричать, то нам пиздец! Или посетители ресторана вызовут полицию, или просто сдохнут от зависти.

Вот и поговорили. Покарает нас небо. За наше озабоченное отношение и пользование друг другом. А остановиться не получается.

19

Даша

Смотрю на свою работу. Уже есть задатки скульптурного дизайнерского оформления. Я увеличила пространство за счет своей картины. Солнечные лучи словно уходят вглубь всей композиции. И именно солнце подчиняет всех своим настроениям. Сквозь слезы улыбаюсь. Разглядывая маленького тигра. Саблезубый тигр. Со штормовыми глазами. Всегда очень сложно расставаться со своими работами. В них слишком много меня самой. Опустошает. Разрушает. И сейчас этот эффект усиливается в миллионы раз. Рома сделал все, как я просила. Мы долго сидели в ресторане. И он очень подробно изложил то, что знал. Но все равно было слишком много не стыковок. Следователи из нас не самые лучшие. О возможной слежке не стала спрашивать. Не хочу верить его бывшей невесте. И спрашивать его о мотивах нашей связи тоже не стану. Считал ли он когда-нибудь моего отца возможным убийцей? Даже мыслей таких не допускаю.

Потом Рома привёз меня в Скайхэнд. Мне нужно было снова включиться в работу. Сделал вид, что уехал. А сам поставил автомобиль на стоянку. И так же, как и я ночевал в Скайхэнде. Я поднималась в его офис. Просто проверить свою интуицию. Понимала, что он где-то рядом. Спал на кожаном диване. Неудобно. Но в квартиру так и не поехал. Так мало времени рядом, а мы оба слишком привязались. Стали зависимы друг от друга.

Утром хотела отнести ему кофе. Но услышала его разговор с сотрудниками фирмы. Впервые увидела его таким. Генеральный директор. Он разговаривал громко, доходчиво и убедительно. Видела, как бледнеют лица мужчин. Когда он отчитывал за плохо-созданный проект. Обсуждали недоработки и косяки. Строгий. Суровый. И даже грубоватый. Потрясающий мужчина. А ведь ему подчиняются несколько десятков людей. Выполняют его распоряжения. Он приносит людям новый домашний уют. Или создает великолепные дизайнерские оформления. Пусть это работа целой команды. Да. Но окончательно решение, и основные концепции все равно его ответственность и решение! В фирме царили идеальная дисциплина и порядок. Никогда не слышала шушуканий по углам, или ссор. Были споры. Громкие рассуждения. Но только по делу. В Скайхэнде, Рома важный и уважаемый человек. И да, я точно могу ему верить. Он хочет узнать правду. И возможно, он моя последняя надежда все выяснить. На миг задумалась, почему он со мной? Пусть здесь и сейчас, но со мной.

В ресторане он лишь иногда держал меня за руку. Целовал в макушку. И мягко придерживал под спину. Ни единой попытки сделать уклон на сексуальную тему. А меня это впечатлило. И наоборот. Сильно так раззадорило. Да он выглядел еще более соблазнительно, чем совершенно обнаженный, в постели.

Смотрю в его штормовые глаза. И он сам читает мои мысли. Склоняется и тихо произносит:

— In aeternum. (Навеки, навсегда. Лат.) — его голос проникает в эпицентр моего существа. Пронзает огненной стрелой. Тк не будет. Но звучит красиво.

Я точно озабоченная. Он сделал меня такой. Хочу его все время. Хочу, чтобы он хотел меня. И это больше, чем просто секс. Наверное, пора это признать. Я влюбилась. Влюбилась так, что не могу на него злиться. Не могу просто все бросить и уехать. Уеду. Борьба будет не простой. Но уеду. Влюбилась в его слепое стремление мне помогать, поддерживать. Влюбилась в его бесконечное одиночество. И то, как легко он с этим справляется. Легко для окружающих. Но не для самого Ромы. Влюбилась в его пустую квартиру, которую теперь хочу сделать домом. В его сильных руках так хорошо и уютно. Словно нет тех страшных воспоминаний и ран на душе.

Любовь это зависимость. Любовь это непредсказуемость. Секс с Ромой каждый раз для меня словно открытие. Словно новое откровение. Пошлое. Острое откровение. Если бы мне просто рассказывали, что можно так, я бы со стыда сгорела. Его растерянность в глазах, когда просила грубо и глубоко. Когда позволила ему такие… ООО! В общественном месте. Перед огромным зеркалом. Я не только слышала звуки наших соединенных тел. Я видела, как открывается его рот. Как меняется его лицо. Каким он становится уязвимым и открытым в момент оргазма.

Я бы могла озабоченность приписать себе. Но нет. Мы с Ромой одного поля ягоды. Словно прочитала этот призыв в его взгляде. И это был не обычный среднестатистический шторм. Это было цунами всемирного масштаба. Так горячо. Это инстинкт. На самом низшем уровне. Как животное. Я просто всеми фибрами своего тела улавливала его возбуждение. Он пытался его подавить. Считая, что мне нужна ласка и нежность. А я хочу страсти и безумия. Так же как и он.

Привязанность или любовь измеряется не временем. А поступками. Искренностью. И болью.

Восхищает в нем то, что он сам себя воспитал. Сделал таким! Сильным! Уверенным. Он особенный. И да. Влюбиться в такого мужчину это счастье. И я буду эту любовь холить и лелеять. В воспоминаниях. Он готов сделать для меня многое. И этим может сделать лишь хуже.

Паша заглядывает через баннер. Входит. Руки в карманах брюк. Как всегда улыбка во весь рот. Он очень красивый и интересный. И вокруг этого парня вьются девочки, как пчелки на медовой пасеке. Если Рома скорее пугает, привлекает, но пугает! То Паша открыто флиртует и игриво любит каждую!

— Тебя там наш главный вызывает. — смотрит на мою работу. Присвистывает. — В такой маленькой головке такой масштабный сюжет! — видит, что не тороплюсь. Вытираю кисти и складываю их. — Дарина, он не совсем в духе сегодня.

— Мне все равно.

— Полегче с ним. Он сейчас открывает новые подробности своего…рождения что ли.

— Паш, спаси его. От меня. — он не улыбается больше. Подходит и нависает надо мной. Мог бы стать актером. Такая гамма чувств на его лице. Высокий блондин. Идеальные черты лица. Высокий, широкоплечий.

— Я тоже так думал. Ну что мы не друзья. Слишком похожи. Амбиций вагон. Оба как два барана. Разное было. Но все время сталкивались и возвращались. Как два педика. Не разлей вода. Ты это поймешь. Не сможешь уйти навсегда. Пойдем, провожу тебя.

— Нет. Я позже пойду.

— Ясно. Вносишь огонь в отношения. Это правильно. Но думаю, лучше скакать тебе резвой ланью. Там твой мальчик явился.

— Мальчик?

— Ну да. Говорит, жених твой. За тобой примчался. Теперь с Сотниковым беседуют.

— И вопрос — живы ли они еще. Ну, окей! Может со мной, Паш? Шоу будет фееричным!

— Ну, нет. Его баб замучался расталкивать. А теперь еще твоих женихов — увольте!

— А ты забавный. — рассматриваю его очень близко. Не отходит. И уже не шутит. Между мной и Ромой электрические разряды, как молнии в шторм фигачут. А здесь взгляд Паши к полу прибивает. Он изучает. Это не сексуальное влечение. Или его разновидность. Он пытается меня соблазнить? Проверка такая?

— Даш, у тебя глаза ведьмовские. — хрипловатый шепот под кожу пускает иголочки.

— До приезда сюда не знала об этом. — облизываю губы. Пересохли. Носом веду, втягивая его аромат. Хвоя и цитрус. Он выше Романа. А уж меня вообще от света заслоняет. Разворачиваюсь и ухожу. Это не друг, а какой-то строгий надзор. А почему бы не поиграть в его игры. Оборачиваюсь. Пальчик в ротик. Соблазнительный наклон головы. Плечиком повела. Женский инстинкт подсказал. И глаза Пашки вспыхнули. Мужик он и в Африке мужик. Не знала и не желала раньше знать. А теперь, как болезнь. Жажда превосходства и управления. Силы женской власти бурлят в крови. Играют душой и сердцем. Кривить душой не стану. Паша очень привлекательный. Но другой успел пробраться до самого мозга костей. Он во мне. Везде. В каждой сфере мыслей и чувств. Роман Сотников.