Любовь не по канону, или идите к черту!

* * *

Константин

Ненавижу людей.

Этих мелких вечно суетящихся, шумных и тупых букашек, что меня окружают. Была бы моя воля, никуда бы не выходил, а лучше — купил остров, и поселился там вдали от больших городов и всего этого общества.

Позади просигналили, и я открыл глаза. И, правда, зеленый, но ничего, переживут. Тронулся с места, осматриваясь по сторонам в поисках нужного адреса. Как меня вообще угораздило согласиться приехать в этот город?

Мне и в Москве-то не по себе, я предпочитал жить и работать в Сочи, где тепло и солнечно. Но «семья — это святое», как утверждала тетя, руководящая нашим северо-западным филиалом.

Семейный бизнес процветал. А новые контракты с западными партнерами только укрепляли положение на отечественном рынке. Это у других кризис, а мы процветаем.

Сейчас же у меня была задача навестить приболевшую тетку, по чьей прихоти я вообще оказался в этом сыром и сером городе.

Вот и сейчас опять накрапывал дождь, вызывая желание развернуться и уехать отсюда подальше.

Наконец, приметив нужный дом, вздохнул свободнее. Чем быстрее появлюсь перед глазами больной, тем быстрее смогу освободиться от обязательств на сегодняшний день.

В мои обязанности входит контроль и моральная поддержка родственницы, совсем недавно перенесшей операцию. К счастью, это не обозначает, что я должен быть при ней сутками напролет.

Богатая парадная несколько удивила. Я знал, что моя Фаина Григорьевна выкупила старую коммуналку, и ожидал соответствующего подъезда. Но вместо этого на первых двух этажах обнаружил: адвокатскую контору, гостиницу, рекламное агентство, турагентство, кабинет психолога и психотерапевта. Этажа с четвертого пошли жилые квартиры и, судя по дверям, явно не коммунальные.

Нужная мне находилась как раз на последнем, седьмом, этаже.

— А лифт сделать — никак, — я вздохнул, глядя вниз.

Семь этажей пешком. Хороша зарядочка, ничего не скажешь. Зажал звонок, и прислонился к двери лбом в ожидании, когда же мне соизволят открыть. Прошло меньше минуты, когда до меня снизошли.

Дверь открылась резко, и я насилу успел отскочить, чтоб не получить в лоб.

На пороге стояла женщина лет пятидесяти, а может и старше, никогда не берусь судить о возрасте истеричной половины человечества. Редко можно угадать, а за прямой вопрос можно и получить такую истерику, что пожалеешь о собственном рождении.

— Константин Алексеевич, — то ли спросили, то ли подтвердили факт.

Быстрый взгляд на часы, и у меня возникло чувство, будто я только что получил несколько плюсов к карме.

— Вы сама пунктуальность, — продолжила открывшая, — проходите. Фаина Григорьевна вас ждет.

Меня пустили в квартиру, чем я быстро воспользовался. Не знаю, кем себя возомнила эта дама, но даже без цветастого платья и халата она все равно вызывала у меня стойкую ассоциацию с Фрекен Бок.

Я передернул плечами, отгоняя такие мысли. Что, право, за ерунда?

Когда меня провели в комнату тетки, я невольно поморщился. Все пропахло лекарством. На комоде стояли всевозможные склянки, в углу заметил целый ящик со шприцами, а в углу стойку для капельницы.

По спине пробежал холодок. Я несмело перевел взгляд на кровать, где лежала больная. Последний раз мы виделись примерно год назад, и эта бледная женщина сейчас была лишь жалкой тенью моей жизнерадостной и неугомонной тетки.

На голове платок, под глазами синяки. Худая, с синяками от постоянных уколов. Нет, это точно была не моя тетя.

— Верен себе, являешься минута в минуту? — ее бледные губы улыбнулись.

— Приехал, как и просила, — пропустил мимо ушей замечание насчет моей привычки приходить вовремя.

Это всегда было причиной насмешек с ее стороны. А сейчас, из уст больного человека, те же слова звучали, как страшный грех. Я поспешил отвести взгляд.

— Что, так плохо выгляжу? — усмехнулась Фаина.

— Ну, я бы не сказал, что хорошо, — уклончиво известил, набираясь смелости взглянуть на нее.

Никогда не был трусом. Но больные и покойники всегда вызывали у меня желание бежать прочь.

— Ну, ты как всегда — сама тактичность, — весело засмеялась женщина, наконец, возвращая сходство с моей неугомонной теткой. — Ладно, не столь важно. Скоро встану на ноги, и всех вас переживу, еще твоих внуков нянчить буду. Помяни мое слово!

— Звучит как угроза, — нахмурился я. — Надеюсь, ты мне жену не нашла?

— Тебе жену? И сократить себе жизнь? О, нет, дорогой мой. Я, может, хочу быть бессмертной, а ты мне прекрасно это обеспечишь.

Новый камень в мой огород. Мои сестры давно уже обзавелись семьями, у меня одних только племянников пять штук. И это притом, что в семье я — самый старший сын.

Но брак интересовал меня меньше всего.

Только вот кому-кому, а Фаине следовало бы промолчать. В свои шестьдесят пять, она ни разу не была замужем, детей у нее не было. Эта женщина любила только себя, ну и, наверное, меня, судя по тому, что я единственный удостаивался чести получать от нее поздравления и подарки.

— Очень смешно, — я изобразил улыбку.

— Как всегда серьезный. Но не суть, отец сказал, зачем тебя сюда отправили? — серьезный взгляд светло-карих глаз заставил вытянуться, как при команде смирно.

— Сказал, что за тобой нужен уход, — тут же доложил, сдавая отца.

— Это за ним нужен уход, — тут же возмутилась Фаина, почти подскакивая с места, но закашляла, и ее тут же уложили обратно, подав стакан воды.

Потребовалось, наверное, еще минут пять, прежде чем со мной снова заговорили.

— Я хочу отойти от дел, — наконец, сказала тетка слегка охрипшим голосом. — И мне надо, чтоб ты сменил меня на посту директора.

Я, кажется, присвистнул от неожиданности. Вот это поворот.