Серебряная куница с крыльями филина

«Ой, нет. Не так уж и обычно!» Около самого большого из столов, украшенного бронзовыми фигурами животных, располагалась настоящая голландская печь, облицованная бело-голубыми изразцами. В верхней её части в нише лежали напиленные полешки, а на полке пониже булькал большой пузатый чайник с деревянной ручкой. Перед печкой был прибит к полу лист металла, отливающий красной медью.

Зина перевела глаза на стену. Там висело несколько портретов. Мужчина и женщина средних лет, держащиеся за руки. На заднем плане горы с языками снежников на хребтах. Рядом лошади под седлом -каурая и гнедой. Пониже – девушка в белом халате немного постарше Зинули. Рыжеватые волосы забраны под докторскую шапочку. В центре же прямо над столом в матовой металлической раме помещался портрет собаки – крупной серой с белым лайки с голубыми глазами. Под портретом висел пергамент, на котором китайской тушью была выполнена кисточкой какая-то надпись.

Зина подошла ближе. «Детективное агентство «Ирбис», – прочла она. До назначенного времени оставалось три минуты. Комната была пуста, однако…

«Кто-то ведь впустил меня» – подумала девушка и сказала в эту пустоту:

– Здравствуйте, я пришла по вызову Петра Андреевича. Моя фамилия Горошек. Через три, вернее, две минуты двадцать секунд будет точно шесть пятнадцать, когда я должна…

– Зинаида Михайловна, здравствуйте и садитесь. Спасибо, что Вы так точны. Извините нас, пожалуйста. Я спускаюсь, я иду, я уже здесь! Услышала она голос, раздавшийся откуда-то сверху. Шторы с лёгким шорохом раздвинулись, образовав метровую щель, и она увидела лестницу, уходящую на антресоли, и спускающегося с неё человека.

«Нет, это не может быть шеф, сам Пётр Андреич! Сева сказал, он молодой и рыжий. А этот… чёрт знает, есть ему пятьдесят или поменьше, но уж ничего рыжего тут не ночевало!»

Худой довольно высокий мужчина был лыс как биллиардный шар. Он был одет в синие джинсы, клетчатую рубашку и вязанный красный джемпер. Его живые тёмные глаза за стёклами очков приветливо улыбались. Когда он подошёл, Зина поколебалась, но на всякий случай спросила.

– Пётр Андреевич?

– Нет, конечно. Я его помощник, второй ассистент. Я, вообще говоря, биохимик. Тут у нас и лаборатория есть. Мы экспресс-анализы сами делаем. А если уж что-то сложное, то… Ох, что это я Вам голову морочу? Пётр Андреевич подъезжает, он уже на Земляном. Вы понимаете, Зинаида Михайловна, мы всё делаем вместе, то есть общие вещи каждый должен уметь. Мы друг друга заменяем, если надо, но у нас и специфика своя, а то как же! Я, например, на трапеции не умею. Или там жонгляж… А Луша, та в газовой хроматографии ничего не смыслит или… Да что там, она и с бинокуляром обращаться не обучалась, не то, что с электронным микроскопом!

Зина слушала, не перебивая, эту необыкновенную тираду. А «биохимик», тем временем, подвёл её к письменному столу поменьше.

– Зинаида Михайловна, это мой. Мы с Вами сейчас заведём на Вас карточку.

Он отомкнул ящик и достал ноутбук, и тогда Зина осознала, что на столах нет привычных глазу компьютеров.

– Простите, как Вас зовут? Вы меня величаете по имени отчеству, а я даже и обратиться к Вам не могу.

– Что я за рассеянный жук! Даже не представился. Меня зовут Олег. Олег Майский.

– Разве бывают рассеянные жуки?

– Так, видите ли, моя фамилия…

– Ох, как это я сразу не догадалась? Но у меня в голове возник только месяц май. Значит, Олег… Ну так вы меня, пожалуйста, тоже Зиной зовите, а то я не привыкла. Да, Олег, а как же Вы меня просто так впустили? У вас тут никакого мужичка с кобурой не видно. Даже консьержки, и той не завели!

– Бездельников не к чему плодить. Я сказал уже – мы всё сами. Зиночка, всех секретов я Вам всё равно не открою. Но «просто так» сюда к нам войти нельзя. Вы пока мне на слово поверьте, хорошо? Майский включил ноутбук в сеть. Его пальцы забегали по клавиатуре. На экране появилась… Зинина фотография и надпись: Зинаида Михайловна Горошек. А под ней большая таблица.

– Это… Олег! – воскликнула Зина, – я Вас вижу впервые в жизни, я здесь никогда не была, так откуда тогда вот… вот… – Руки Зины были заняты сумкой и телефоном. Она зачем-то его из нее достала по рассеянности, и как раз собиралась снова туда сунуть. Поэтому на своё изображение, таинственным образом возникшее на дисплее, она возмущённо указывала подбородком. И так как Майский, несколько озадаченный её энергичным протестом, улыбаясь, молчал, продолжила с не меньшей эмоциональностью. – Вы что же, следите уже за нами? Или только за мной одной?

– Что Вы, Зиночка! Не сердитесь. Ну, какая, к дьяволу, слежка? Посмотрите, ведь это фотография, которою Ваш Сева носит с собой. Мы её сканировали и ввели всюду, куда требуется. Поймите, вот придёт к нам девушка и скажет, что она Зина. Как мне это проверить? А бывают всякие варианты. Да и, как Вы убедились, входное устройство тоже правильно сработало. Я дал ему команду впустить Зину Горошек, и Вы вошли!

– Уф! Извините. Очень уж вышло неожиданно. Я до сих пор никакого опыта, никаких контактов с такими делами… С пропажами, розыском, детективами никогда дела не имела. Я ведь не из пугливых. Только… Да ладно, чепуха, давайте работать, – с облегчением рассмеялась Зиночка и уселась рядом с компьютером.

– Вот и хорошо. Это я виноват, не предупредил, – добродушно развёл руками Олег. – Мы сейчас всё, что нужно внесём, а тем временем шеф прибудет. Тогда чай будем пить. Чайник готов, я сейчас заварю, и Луша придёт! У нас земляничное варение есть, пахнет офигительно!

– У Вас и так тут пахнет необычно… и впрямь теремок, даром, что с виду контора как контора. Чем это…? Знаете, просто опасно, можно расслабиться, так и контроль над собой потеряешь!

– Не пугайтесь, это травами пахнет, ну и печкой. Я травы разные собираю. А теперь серьёзно! Зиночка, я Вам буду задавать вопросы. Но Вы совершенно не обязаны отвечать. Процедура такая – Вы сначала принимаете решение, отвечать или нет. И единственная просьба – если согласны, то говорите правду.

– А если не согласна?

– Вы так и скажете, а я в таблицу внесу. Для этого есть коды, например, «БК», что значит, без комментариев, затем «НС»– нет сведений, ну и т. д. Вы готовы? Тогда начали.

Зинуля быстро и толково отвечала про «год рождения-профессию-образование» и прочее. Но порой она энергично качала головой, разводила руками или пожимала плечами, и тогда в таблице появлялись прочерки, БК и НС.

Минут через десять всё из-за тех же штор в комнату один за другим вошли рыжий и весёлый Пётр Андреевич и крошечная Луша. За окнами совсем стемнело. В удивительной «конторе» под завыванье осеннего ветра сделалось необыкновенно уютно. Когда таблица была закончена, трое соратников объявили, что всё готово, и все они вместе сейчас отправятся за таинственную занавесь пить чай, а потом уж Пётр Андреевич собственной персоной побеседует с Зиночкой о пропавшей Эрне Мухаммедшиной1.

Из-за штор, между тем, слышалось порой тихое бормотание, пощёлкивание, свирестение, а то и поскрипывание дерева, и бульканье ручейка.

«Что бы это могло означать?» – пронеслось в голове девушки. – «Где-нибудь в другом месте я подумала бы про «экологическую» музыку» – звуки леса, успокаивающие нервы. Но здесь…»

И когда перед ней совершенно бесшумно, словно из ничего появилась вдруг большая пушистая японская лайка с голубыми глазами, широкой грудью и мощными лапами и ткнулась влажным носом в её левую руку, Зина уже даже не удивилась.

4. Эрна Мухаммедшина продолжает прием

– Здравствуйте, садитесь, пожалуйста. Меня зовут Эрна Александровна. Где Вам удобнее? Осмотритесь и выбирайте не спеша. У нас с Вами будет неторопливый разговор. Мне надо, чтобы Вы себя чувствовали комфортно.

– Здравствуйте, доктор. – Пациент, несмотря на все принятые здравые решения, заметно спал с лица. Он остановился посередине просторного помещения, не зная, куда девать руки, и огляделся.

– Я врач, да ещё с большим клиническим опытом, это верно. Но сейчас я буду для Вас не доктор, а консультант. Если потребуется осмотр, мы это устроим. А сначала я должна разобраться. Смотрите, Вы можете просто сесть со мною за стол. Другой вариант – Вы садитесь в кресло за ширмой, так что мы друг друга не будем видеть. Иногда так легче рассказывать о себе. А ещё Вы можете прилечь на кушетку. У меня тут есть подушки на любой вкус. Свет тоже – яркий или нет, как прикажете… Кстати, как мне Вас называть, Вы уже выбрали? Вы же заполнили наш вопросник?

– Я… да, я написал… «Константин Эдуардович». Я в детстве, знаете, такое имя хотел. Как Циолковский! А потом почувствовал себя страшно глупо. Да ещё вспомнил, что сам от Кости пришёл, от Антоныча то есть. Ну бред. Раз уж Вы моего начальника и однокашника знаете, он Вам доверяет, и я приперся со своими трудностями… Доверять так доверять. И потом, я хоть и не Мона Лиза или президент США, но тоже… Если захотеть, вычислить меня не так трудно. Ну, короче, я – Владлен Николаевич. Президентом США Рябинину Владлену Николаевичу стать бы не получилось. Президент по закону должен родиться в Штатах, Владик же по рождению и воспитанию был москвич, в Москве окончил физфак МГУ, распределился в крупный московский ВУЗ, защитил одну за другой две диссертации, всю жизнь преподавал физику и рос, проходя одну обычную ступень за другой. Он сделался своевременно доцентом, затем профессором, заведующим кафедрой физики и… Тут, надо сказать, «ветер перемен» вмешался в его упорядоченную жизнь достаточно радикально. Нет, ещё проректором, не будучи особым карьеристом, способному, надёжному, ответственному доктору наук вполне можно было стать. Особенно если ты понимаешь правила игры, не конфликтен и с кем надо, конформен. Но вот дальше… Ректорское кресло как генеральские погоны требовало совсем других амбиций, связей, влиятельных покровителей! Ничего такого Рябинин не имел и стать совсем большим начальником не мечтал. Только было такое время, помните? Нашим людям вдруг показалось, что образование – это не особенно важно. Мы, мол, как-нибудь и без этих, «больно умных учёных» обойдёмся! В институтах зимой тогда сделалось холодно и грязно. Преподавателям платили гроши, а поток абитуриентов уменьшился в разы. Народ побежал, куда глаза глядят. Долго ли коротко ли – «серьёзные дяди» ли замешкались, делили что-то другое, продавали-покупали, «Парад планет» в эти дни как раз образовался или в Книге судеб стояло его имя, только ректором вследствие обширного инфаркта своего предшественника сделался Владлен Николаевич Рябинин, пятидесяти четырёх лет от роду, женат, детей нет, член почившей в бозе КПСС, по уши влюблён…

Эрна Александровна, эта история довольно давно началась. Я ещё тогда кафедрой заведовал. Ей было около тридцати, она только защитилась и из МИФИ к нам перевелась. Там ей доцентство не светило, а у нас года через три беспорочной службы это вполне реально. Надо, само собой, наукой заниматься, публиковаться, делать методические работы и… Впрочем, неважно.

Мне она понравилась сразу, но не больше. Флирт, правда, постепенно начался, не без того. У нас, как положено, что-то отмечали регулярно. Да и «престольные праздники» не забудьте вроде седьмого ноября и первого мая по старинке или новых этих… Словом, повод выпить по рюмочке, смотаться в ресторан и потанцевать всегда найдётся. Это, знаете, очень располагает, многие кафедральные романы так начинались. Но я человек осторожный. И она держалась корректно, никаких инициатив, ничего сверхэмансипированного в ней не было. Она, кстати, замужем тоже, я с ним знаком… В общем, я с ней танцевал, провожал пару раз домой, предпочитал её общество другим, и только. Ничего тогда у нас не случилось.