Когда даже ангелы посылают

То, что она не могла расшифровать взгляд дочери, Дарью пугало. Ребенок вырос. Изменился. Повзрослел. И все это - внезапно, резко.

- У тебя сегодня день негативных мыслей? - проговорила Катя спокойно. - Или может это никотин так на тебя влияет? Бросай это дело, мам.

- Пообещай сохранить беременность - и я брошу.

- По руками!

Дарья смотрела на протянутую руку, потом медленно затушила едва начатую сигарету. И ответила крепким рукопожатием. Которое переросло в объятье.

- Мам, ну неужели ты могла подумать... - Катина щека на материнском плече, привычно. - Вы же не так нас воспитывали! Ну ма-а-ам...

- Ох, Катя... - Дарья прижала дочь покрепче. - Что-то я и правда совсем плохо соображаю. - Чмокнула дитя в лоб. - А ты у меня умница.

*

- Ну что, Катюха, нашел я твоего Кирилла!

- Да? - Катин голос звучал спокойно, но этому спокойствию Дарья уже не верила. - Здорово! Где он?

- Тут, в Москве уже. Парень действительно дипломат, - Дмитрий Иванович откинулся в кресле. - Более того - потомственный. Сын дипломата, внук дипломата, правнук дипломата. Целая династия, как я понял, чуть ли не со времен основания посольского приказа они там работают, эти господа Коробейниковы.

- Коробейниковы? - повторила Катя рассеянно.

- Кирилл Константинович Корбейников тридцати двух лет отроду, МГИМО, МИД, в активе работа в Канаде, Мексике. Потом Африка вот. Куда его дальше отправят - не знаю, и так с трудом получил информацию. Но телефончик, - тут он подмигнул дочери, - если надо - добуду.

Катя помолчала, разглядывая угол отцовского стола. Кашлянула.

- Тут такое дело, пап... - начала и беспомощно обернулась на мать.

- Так, Тихомиров, только спокойно. Я тебя умоляю.

- Что у вас случилось, пока меня не было?! - ладони главы семейства легли на столешницу, выдавая намерение их обладателя встать.

- Случилось несколько раньше, - Дашин голос звучал мягко и успокаивающе. - Кирилл Константинович Коробейников, потомственный дипломат тридцати двух лет отроду - отец нашего будущего внука.

Тихомиров сначала молча переводил взгляд с жены на дочь. А потом рухнул обратно в кресло и захохотал - громко и раскатисто.

- Ох... - шумно выдыхая и растирая лицо руками. - А напугали-то, напугали...

- А что ты так пугаешься-то, отец? - в тон ему ответила жена.

- И правда, чего это я? Радость ведь! Ну, Катюха, ну даешь... - отец снова коротко хохотнул. - Протащила-таки контрабанду через границу! А таможня, как обычно, прощелкала! Ну что, телефончик-то нужен, я верно понимаю?

- Нет.

4.3

Родители дружно и непонимающе уставились на дочь.

- Что - нет? - спросили тоже на удивление дружно.

- Мне не нужен его телефон. И адрес. И вообще - ничего.

- Катя... - осторожно начала мать. - Но ведь ты сама сказала, что...

- Что я сказала?! - переспросила Катерина резко. - Это было по доброй воле. Сам... акт...ы. Но ребенка никто не планировал!

- Ну... кхм... - отец побарабанил пальцами по столу. - Бывает и так. Дело житейское. Но ведь...

- Это мой ребенок. Это МОЕ решение. Кирилл к этому не имеет никакого отношения. И говорить я ему ничего не собираюсь.

Тихомиров задумчиво почесал в затылке.

- Не ту дочь мы Марией назвали, Даш. Это младшая у нас на непорочное зачатие претендует.

- Папа!

- Что - папа?! Ты пойми меня... нас... правильно, Катя. Ребенку мы рады, будем любить и воспитывать. Чем сможем - поможем, как говорится. Но ведь у него есть не только мать, но и отец. Ты же не одна его сотворила.

- Никто. Ребенка. Не. Планировал.

- Господи, ну в кого ты такая упрямая?! Пойми же ты наконец, что мужчина имеет право знать, что он станет отцом. Это я тебе как мужчина говорю.

- Пап, ты вообще чьи интересы защищаешь? - Катя встала и быстро прошла к окну.

- Я защищаю интересы своего будущего внука. Которого сейчас не пойми с чего вдруг без суда и следствия лишают отца.

Катя молчала, глядя на наливающуюся за окном темень. А потом спокойно обернулась.

- Это мой ребенок. И ничей больше. Кирилл и так сделал для меня очень многое. Портить ему жизнь в ответ на это я не намерена.

Тихомиров открыл рот, вздохнул и закрыл. А Дарье сейчас вдруг стало ясно, что в младшей до сегодняшнего дня спало фирменное тихомировское упрямство. Ей всегда казалось, что на отца похожа старшая, Маша, а Катя - в нее, в мать пошла - и характером, и внешностью. Спокойная, уравновешенная, немного флегматичная, иногда язвительная, с легкостью выбравшая профессиональную стезю и без усилий получившая высшее медицинское. Так несхожая с импульсивной и непоседливой Машей. Но вот сейчас Катя продемонстрировала ровно то же упрямство, что и ее старшая сестра. Человек, от которого обе девочки унаследовали эту черту, тоже это понял. И попытки переспорить прекратил.

- Ладно, я тебя понял, - Дмитрий встал из-за стола. - Все, спор окончен. Иди, обниматься будем.

Обниматься - это, конечно, здорово, но ощущение недосказанности не покидало.

(от автора): Ну вот и закончилось четвертое послание. В пятом мы наконец-то снова увидим Кирилла. Давайте поприветсвует господина Коробейникова дружными апплодисментами, лайками и комментариями. Он обещал ответно отблагодарить)

Послание пятое. Аристарх, договорись с таможней.

(от автора): Итак, встречаем господина Коробейникова номер раз и номер два. По такому случаю сначала ставим лайк (кто еще не успел!), потом читаем, потом комментируем. Буду ждать)

- Ты кофе будешь?

- Какой к черту кофе?!

- Стопроцентная арабика, - Кир взял мерную ложечку. - На тебя готовить?

- Не переводи разговор! - Коробейников-старший раздраженно поправил галстук.

- Я на всякий случай тебе тоже сварю, - Кирилл невозмутимо засыпал зерна в кофемашину.

- Да когда же ты уже повзрослеешь?!

За Кира ответил зашумевший агрегат, и несколько секунд было слышно только рокот мелющихся зерен. А потом шум сменился тихим шелестом, и Константин Федорович тут же воспользовался тишиной.

- Вот скажи мне, весь этот цирк, игра в дон-кихотство и рыцарские подвиги во имя прекрасной дамы - это было обязательно?!

- Я ни во что не играл, - в противовес отцу голос сына звучал ровно и спокойно. Предельно ровно. Издевательски спокойно.

- Ты делаешь это назло мне, так?! - глава семьи шумно выдохнул и потянул-таки в сторону галстук.

- Удивительно вы рассуждаете, Константин Федорович. Я профессиональный дипломат, я осуществляю свою профессиональную деятельность. В ней иногда случаются непредвиденные ситуации. Наша служба, как говорится, и опасна и трудна.

- Прекрати ерничать! - отец не выдержал и заорал. - Ты не можешь ни во что не вляпаться, да?

- Я же не осуждаю ТВОИ методы работы. Ты дипломат и я дипломат. Но у каждого СВОЙ подход. Тебе с молоком?

Холодильник на кухонной зоне в стиле хай-тек был открыт бесшумно. И так же, в тишине поставлена на стеклянный стол бутылка молока. А потом раздалось негромкое и горькое.

- Ты капризный и избалованный ребенок, а не мужчина.

Кирилл какое-то время смотрел на бутылку, а потом моргнул.

- Я тебе не буду добавлять в кофе молоко, сам нальешь, если надо.

Ответила хозяину квартиры хлопнувшая дверь. Кофе Кир допивал в тишине. А потом вернулся к ноутбуку. Пришли документы, отправленные диппочтой. Пока идет служебное разбирательство, можно позаниматься любимым делом.

Капризным и избалованным детям полагаются любимые игрушки. Данные диалектологической экспедиции, снимки из Пальмиры, несколько электронных писем от экспертов. То, что делает Кир, скорее всего, никому не нужно, но это нужно ЕМУ. Это ЕГО выбор, и ЕГО дело.

*

Привычка ходить по теневой стороне улицы прилипает быстро, а избавиться от нее практически невозможно. Вот и сейчас к зданию ведомства Кир подходил именно по теневой стороне. Хотя утреннее июньское столичное солнышко не идет ни в какое сравнение с пышущим адским зноем африканским монстром.

Его вернули на работу. В кабинет. На бумажки посадили. Хотя разбирательство еще шло, но начальство решило, что хватит ему прохлаждаться. Кир криво усмехнулся, дергая на себя тяжелую дверь. Наверняка, любой в этом здании, включая уборщиц, считает, что ему очередной раз все сошло с рук. Ну а как же иначе. В МИДе фамилия Коробейников - не просто фамилия, а почти звание. +30 к карьере.

За это свою фамилию Кирилл ненавидел. Это не фамилия, а клеймо.

В кабинете молча кивнул коллегам, сел на свое место. Он здесь долго не задержится. Посадили оформлять визы. Его - возиться с документами! Это наказание. Ладно, потерпит. А потом отец остынет и все решит. Или Кир уволится к черту отсюда. Наконец-то.

5.2

*

- Пап, как ты считаешь, тебе повезло с мамой?

- Экие, однако, вы философские вопросы задаете, барышня.

- А мама считает, что это ей с тобой повезло, - Катя подлила отцу чаю, который он принялся задумчиво размешивать.

- Видишь ли, Катюша... К моменту встречи с твоей мамой я был вполне себе взрослый мальчик, полностью сформировавшийся здоровенный циничный оболтус.

- Как я люблю, когда на тебя нападают приступы самокритичности, - Катя подперла щеку рукой.

- Это не самокритичность, а факты. Если бы я не встретил твою маму, я бы сейчас был совершенно другим человеком. А это было бы очень печально, согласись?

- Почему?

- Потому что я идеален, черт побери!

Катя звонко рассмеялась.

- Обожаю тебя, пап!

И, надеюсь, простишь вмешательство в твою жизнь. Но я по-другому не могу, дочь. Потому что тоже тебя очень люблю.

*

В кабинете сначала наступила тишина, а потом сотрудники стали собираться на выход. Кирилл оторвал взгляд от монитора. Ух ты. К нам пожаловало его святейшество Коробейников -самый-старший.

На подобострастные приветствия отец лишь кивал, ожидая, когда останется с сыном наедине. В этом заведении с людьми с фамилией Коробейников принято считаться. Кирилл - досадное исключение из данного правила. И из многих других правил тоже.

- Почему ты до сих пор не предоставил комиссии отчет? - отец сразу перешел к делу.

- Работы очень много, - Кир кивнул на заваленный бумагами стол. Константин Федорович поморщился - то ли реплике, то ли неаккуратности кучи.

- Отчет важнее.

- Отчет всегда важнее работы, - пробормотал под нос Кир, остро чувствуя инфантильность своего поведения, но не в силах противостоять соблазну.

- Представить дело в том самом выгодном свете, о котором ты мне так воодушевленно расписывал - в твоих интересах, - отчеканил отец.

Он прав, но, черт побери, как неприятно это осознавать!

- А ты мне не менее воодушевленно заявлял, что больше палец о палец не ударишь, чтобы решить мои проблемы.

Константин Федорович смахнул невидимую пылинку со стула и сел, аккуратно поддернув брюки. Отец все делал аккуратно, всегда с иголочки одет. Истинный дипломат, несущий на своих ровных плечах нелегкое бремя белого человека.

- Ты мне все припоминаешь верно? - негромко проговорил Константин Федорович. - Все сказанные в запальчивости слова, все поступки? Все записываешь, всему ведешь счет? Ты так и не простил мне. Ни-че-го.