Недотрога для Сурового

Ночь проходит беспокойно. Поначалу я прислушиваюсь к каждому шороху, словно всерьёз опасаюсь нападения хозяина, потом меня беспокоят неясные образы, явившиеся во снах. Там и Лена, рассекающая лазурную гладь где-то в Греции. Вот она седлает огромную черепаху и кричит: «Бери от жизни всё, Юлька!». Следом является моя мать. В своём затасканном халате она стоит посреди обветшалой кухни, дрожащими руками наливая водку в две стопки и протягивая одну мне. «Ну ничего, – утешает она. – Где родился, там и сгодился.» Вижу свою руку, такую же трясущуюся, что тянется к стопке, и меня снова перемещает куда-то, где светит солнце. Я поднимаю голову. Надо мной пышная крона пальмы. Внезапно мои глаза накрывают чьи-то ладони, а жаркое дыхание щекочет изгиб шеи. Я испуганно дёргаюсь, а за спиной раздаётся бархатный смех, от которого душа поёт. Руки освобождают меня от шутливого плена, и я поворачиваюсь лицом к их обладателю. Во рту пересыхает, когда я натыкаюсь на тёмные смеющиеся глаза, а голос Сергей Дмитрича говорит: «Юля, Юля, Юленька, не бойся. Меня не бойся. Это всего лишь я, солнышко моё ясное…»

Я резко сажусь на кровати. На часах почти шесть. Сердце колотится на износ, способное, кажется, проломить грудную клетку и шмякнуться оземь. Я прикладываю ладонь к центру груди и сосредотачиваюсь на этих частых ударах, начиная отсчёт. Постепенно сердечный ритм замедляется, и я окончательно прихожу в себя. Это всего-то дурацкий сон! Ненастоящее! И чего распереживалась, глупая?

Приедет слесарь, вскроет чёртов замок, и Сергей Дмитрич исчезнет из моей жизни так же скоро, как и появился в ней.

Я долго лежу без сна, пока не решаю, что времени достаточно и хозяин встал. Быстро собираюсь, пихая вещи в чемодан, и спускаюсь.

– Доброе утро, Юля, – доносится откуда-то со стороны.

Я нахожу взглядом источник звука.

– Доброе утро, Сергей Дмитрич. Вы уже вызвали слесаря?

– Я уже справился с замком, – усмехается он.

– Ой, как здорово! – выкраиваю я. – Так неудобно вас обременять…

– Заканчивай, Юль. Для меня это вовсе не напряжно. – вежливо улыбается он. – Давай завтракать, и я помогу тебе перебраться.

Я хочу отказаться и уйти сразу, но прикусываю язык. Возможно, ему одиноко жить в этом доме совершенно одному? И что я теряю, если составлю ему компанию из благодарности за гостеприимство? Вот и я думаю: ничего. А потому шлёпаю за стол, завтракать со случайным прохожим в моей жизни, с которым наши дорожки навсегда разойдутся уже совсем скоро.