Извращенные Эмоции

Киара направилась ко мне, все еще держа пистолет в руке. Она сияла, выглядела чертовски гордой, и мое сердце снова сделало странное сальто. Это всегда пугало меня.

— Ты это видел? — спросила она, остановившись передо мной.

— Ты хороший стрелок.

Ее брови сошлись на переносице.

— Все в порядке? У тебя опять странное выражение лица.

Я взял ее за руку и повел в особняк. Она без колебаний последовала за мной, но время от времени бросала на меня смущенные взгляды. Когда мы вошли в спальню, я взял у нее пистолет и положил на тумбочку.

Потом притянул ее к себе и поцеловал. Ее руки поднялись к моей груди, поглаживая и дергая, а ее рот двигался напротив моего. На вкус она была как мята с шоколадом, и я никак не мог насытиться.

Подняв ее, я положил ее на кровать, затем забрался на нее сверху, прижимая мой твердый член к ее центру. Она застонала мне в рот и выдернула рубашку из брюк. Я сел и быстро сбросил рубашку, прежде чем снова опуститься на мягкое тело Киары.

Ее руки скользнули по моей спине к шее, притягивая меня ближе, и я поцеловал ее сильнее и прижался бедрами к ее тазу. У нее перехватило дыхание.

— Нино. Я нуждаюсь в тебе.

Я стянул ее рубашку через голову, затем втянул ее грудь в рот через кружевной лифчик, когда моя рука спустилась к ее шортам. Я расстегнул их и скользнул рукой в ее трусики, по ее мягким волосам и между складок, находя ее горячей, влажной и готовой.

Блять. Я разорвал ее шорты вниз по ногам, затем сделал быструю работу с ее трусиками, а также спустил свои штаны и трусы, прежде чем вернулся между ее ног и вошел в нее одним глубоким, жестким движением. Мы застонали, и ногти Киары впились мне в спину. Я зарычал, когда мои яйца дернулись. Я направил одну из ее ног вверх, а затем начал трахать ее медленными, жесткими толчками.

Она не сводила с меня глаз, пока я извлекал из ее губ один стон за другим. В ее глазах светилось доверие и любовь. Теперь я это видел. Я не был уверен, почему у меня когда-либо были проблемы с чтением этих эмоций в ее взгляде. Моя собственная грудь сжалась, и мое мертвое сердце наполнилось гребаными эмоциями.

Блять, это было больно, но это была лучшая боль, которую я когда-либо чувствовал. Я обнял Киару, притягивая наши тела еще ближе, нуждаясь в ее гребаной близости, потому что только она заполнила дыру в моей груди. Только она могла заглянуть в черную бездну моей души и найти в ней что-то милое.

У меня перехватило горло, но я выдавил из себя слова, которые хотела сказать уже несколько дней.

— Я люблю тебя. — мои толчки дрогнули, когда я услышал эти три слова вслух, услышал, как они сорвались с моих губ.

Киара напряглась подо мной, ее глаза расширились, и я, черт возьми, взял себя в руки и снова вошел в нее.

— Ты любишь? — прошептала она.

— Да, с моим чертовым мертвым сердцем. Каждой гребаной клеточкой своего существа.

Она ахнула, когда я направил свои толчки выше, и ее глаза все еще показывали непонимание, как будто она не могла поверить в это. Я протянул руку между нами, касаясь ее клитора, и завладел ее губами.

Она выгнулась, содрогаясь, и я тоже отпустил ее. Я держал глаза открытыми, наблюдая, как великолепное лицо Киары исказилось от удовольствия. Мне всегда нравился секс. Это было самое близкое, что я мог почувствовать, но секс с эмоциями был чем-то совершенно другим. Это было гребаное совершенство.

Я остался на Киаре, даже когда начал мягко целовать ее еще раз.

— Ты любишь меня. — прошептала она. — По настоящему?

— Я люблю тебя. По настоящему. Никакой симуляции любви или привязанности, потому что с тобой мне не нужно симулировать. Ты вытащила эту мертвую часть меня из прошлого и оживила ее. Я не умер пятнадцать лет назад, но и не жил ... до тебя.

Она прижалась ко мне еще крепче.

— Я люблю тебя, Нино. Часть меня умерла шесть лет назад, но ты помог мне снова жить.

Мы оба были изранены нашим прошлым, но вместе мы боролись с нашими демонами и вышли как чемпионы. Никогда еще победа не была такой приятной.

К О Н Е Ц