Опасное притяжение

Глава 5

Он специально мне это сказал?

Зачем?

Не знаю, что думать…

И не знаю, что делать…

Вечер уже скоро, но домой не хочу. Не хочу опять биться головой об стены и думать, что же там на самом деле случилось.

На телефоне куча сообщений от Ирочки и ещё от кого-то.

Понимаю её. Из-за меня она в это говнище влипла. Для неё это стресс невероятный. Она всего боится. Но разговаривать с ней сейчас я совсем не хочу. И ни с кем не хочу.

Пишу: «Завтра позвоню. Всё хорошо»

Она как будто ждёт моего сообщения. Перезванивает моментально и вываливает на меня всё, что накопила за день. Все свои эмоции и переживания:

— Катюшка, я так переживала, так переживала. Представляешь, они в школу ко мне приехали. Хорошо, что не заявили при всех, кто они такие. Просто попросили выйти меня и всё. Я им говорю: вы посмотрите, сколько мне лет. Что вы говорите такое? А он смеётся. Говорит, что у юнцов, женщины бальзаковского возраста очень даже востребованы. Такой позор! — ей нужно выговориться. Понимаю её и просто слушаю. — Катя, я им сказала, что он тебя бросил. Я же правильно сделала, да? А где он, кстати? Вы же никогда не расставались с ним?

— Ир, позвоню тебе завтра, хорошо? Устала сегодня. Он бросил меня. Это правда.

Ира какое-то время вздыхает и охает, а потом начинает показательно причитать:

— Катенька, солнышко, да ты что? Вот сволочь! Я так и знала, что добром это не кончится у вас. Ну не бывает такого в жизни. Ты же взрослая девочка, должна всё понимать. Это страсть. А страсть она быстро угасает…

Не могу её слушать, перебиваю:

— Извини. Устала. Позвоню тебе завтра.

Сбрасываю звонок и выключаю телефон.

Сказать, что мне больно сейчас — ничего не сказать. Меня долго пинали грязными сапогами. И громко смеялись при этом…

В горле першит, но я всё равно покупаю сигареты. И бутылку воды. Есть не хочется совсем, хоть и не ела ничего сегодня…

Сажусь в скверике, недалеко от РОВД, где меня допрашивали и прикуриваю…

Не понимаю, как они могли со мной так поступить. После всего того, что у нас было с Матвеем. После всего того, что он мне говорил…

Не понимаю, почему он не забрал меня с собой…

Не понимаю…

— Хочешь цветного шампанского? — вдруг весело спрашивает он.

— Никогда не пила цветное шампанское. Оно какое-то особенное?

— Да нет, просто красивое. Какой цвет хочешь?

— Голубой, — я смеюсь, мне хорошо сейчас.

Мы ещё прогулялись по набережной и побегали босиком по песку. Я почувствовала себя беззаботной студенткой, когда не надо думать о дне завтрашнем — всё и так понятно. А потом все пошли к ним в гостиницу, ни на минуту не задумываясь, удобно это или нет.

Я просто уточнила:

— А пустят?

— Конечно!

И глотнув голубого шампанского, очень красивого, но на вкус напоминающего шампунь, мы всей толпой, завалились к ним в номер.

Не было ни стеснения, ни неудобства. В воздухе витала какая-то беззаботность и всеобщее веселье. Как в студенчестве, после загулов, все укладывались штабелями на свободные места, без всякого скрытого подтекста.

Странные ощущения, как будто меня кто-то толкает…

В носу неприятный до тошноты запах.

Во рту противный привкус то ли голубого шампанского, то ли «Красной Москвы».

Но глаза открыть не могу.

Не сил.

— Мне плохо, — шепчу я и чуть не плачу.

На соседней кровати заворочался Михаил.

Маринка спала одна. Григория не было, но из ванной отчётливо слышался звук льющейся воды.

Матвей подскочил и пошёл в ванную:

— Гриш, открой. Кате плохо.

Звук открывающейся двери:

— Пусть заходит, я в душе. Отвернусь.

— Идём, — протянул мне руку Матвей.

— Нет, мне неудобно, — упёрлась я, как ребёнок.

Матвей садится передо мной на корточки:

— Тебе надо Катюш, я с тобой зайду…

От этого заявления мне стало ещё хуже. Я не собираюсь там обниматься с унитазом при нём.

— Нет.

— Пакет?

— Нет.

— Кать, не капризничай, — подключился Михаил, — иначе тебе потом ещё хуже будет. Нет ничего страшного в этом, со всеми может случиться. Тебе просто голубенькое вчера было лишним, — и громко заржал.

Зашевелилась Маринка и выдала свою версию:

— Перетерпи, пройдёт…

Матвей грубо её перебил:

— Нельзя терпеть, интоксикация организма начнётся, только хуже будет.

Но хуже, кажется, было уже некуда…

Наконец, открылась дверь и из ванной вышел мокрый Гриша, обмотанный полотенцем.

— Идём, — потащил меня за руку Матвей.

Я вытолкала его наружу и закрылась. Не хватало ещё, чтобы он был свидетелем моего позора. Но я и правда перетерпела. У меня всё куда-то очень глубоко провалилась и началась жуткая икота и адская головная боль.

Через несколько минут, он начал долбиться в дверь:

— Катюш, сломаю дверь, открой…

Я вытерла слёзы и открыла дверь.

Он внимательно на меня посмотрел и выдал:

— Надо опохмелиться.

Меня затошнило ещё сильнее, но безрезультатно.

Я уселась на пол, от бессилия, около белого друга — икала и плакала. А рядом со мной сидел парень, который мне нравился до одурения и наблюдал эту замечательную картину. Разве может быть что-то прекраснее?

Через несколько минут зашёл Михаил, с бутылкой пива и протянул её мне:

— Глотни, попробуй.

Я начала икать ещё сильнее…

— Два пальца? Если сама не можешь, Мот может помочь или я.

Я завыла в голос…

Матвей принёс бутылку воды и налил мне в стакан:

— Давай, маленькими глоточками, пей…

Я набрала в рот воды, но проглотить не смогла. Вода выливалась наружу. Стало не просто плохо, но ещё и страшно.

— Блть, дерьмо, — оптимистично прокомментировал Михаил, присаживаясь рядом с нами на пол. — ты похоже перетерпела и у тебя дисфагия началась.

Чёрт! — не успела я ничего сказать ему, только подумала, Матвей опередил:

— Не пугай её, — придвинулся ближе и начал гладить меня по спине, — успокойся Катюш. Не торопись, просто постарайся сделать маленький глоток.

Стыдно невероятно. Такого позора у меня ещё не было никогда на первом свидании.

— Я не пугаю Мот, — ей нужно расслабиться и постараться сделать глоток. Помоги ей или она долго мучиться будет. Можно, кстати прокапать её. Надо в аптеку сгонять.

— Слушайте, — к нам зашла Маринка, — мне домой надо, у меня ещё встреча сегодня по работе. Кто-нибудь может меня отвезти? — и посмотрела на Михаила.

— Гриша отвезёт, — ответил он.

— Угу, — промычала она. — Кать, что так плохо? — поинтересовалась у меня, без особого интереса.

Я кивнула…

— Есть надо нормально, — включила она мамочку, — вечно ничего не ешь, а потом тебе плохо. Можно, кстати, ванной воспользоваться?

— Марин, можешь подождать немного? — раздражённо ответил ей Матвей, не поворачиваясь в её сторону.

— Я выйду, — я поднялась с пола, опираясь на его руку, — полежать хочу.

Матвей уложил меня на кровать и пристроился рядом, закопавшись пальцами в моих волосах и легко массируя мне голову.

— Может тазик попросить, — уточнил Гриша.

— Не надо, уберутся или номер поменяем, — он продолжал гладить меня по голове и я погружалась в какое-то забытьё.

Тазик наверное не помешал бы. Неприятно, но привычно. Но настаивать уже не было сил. Дятел, долбил со всей дури в мои виски, а противные ощущения в желудке и вкус шампуня во рту, не давали нормально отключиться и расслабиться.

— Гриш, слушай, в аптеку надо заехать, — доносится до меня сквозь полузабытьё, — лекарство для юных алкоголиков купить.

Я недовольно замычала, а он наклонился и поцеловал меня:

— Тшш, успокойся. Всё хорошо, отдыхай.

— Я тоже тогда поеду, — сообщил Миша, на радость подруге, — сам поговорю в аптеке. А то Гришан, что-нибудь перепутает. А ты попробуй её водой отпоить и в душ можно.

Гриша недовольно что-то проворчал в ответ.

— Иди ко мне моя хорошая, — Матвей поднял меня с кровати, как только все испарились. — сейчас попробуем тебя подлечить. — Отнёс меня в ванную, усадил на унитаз и разделся. А потом раздел меня. Крепко прижал к себе, поглаживая по спине и нежно зашептал на ухо: — Катюш, давай попробуем всё-таки попить. Не бойся ничего, расслабься. Я контролирую всё, ты не захлебнёшься. Доверься мне, хорошо? — я кивнула и что-то промычала в ответ.

Он жёстко взял меня рукой за голову и начал по чуть-чуть вливать в меня воду, приговаривая при этом, что вот если я сейчас не сделаю хоть один глоточек, то он начнёт меня нагло поить из клювика, как маленькую птичку.

Я фыркнула от этого заявления и, неожиданно, глотнула. Закашлялась. Рефлексы мои начали просыпаться…

— Никогда в жизни, больше никогда… — приговаривала я сквозь слёзы, обнимаясь с унитазом, — никакого шампанского. Ни голубого, ни зелёного, никакого вообще.

— Умница девочка, ты справилась, — успокаивал меня Матвей, аккуратно убирая мои волосы с лица, — не будет больше шампанского, давай ещё воды?

— Мот, открой, я лекарства принёс, — прокричал Миша, громко стучась в дверь, когда я уже готова была устроить истерику от этой пытки водой.

Матвей завернул меня в полотенце и открыл дверь.

— Катюш, как ты? — он сразу присел рядом, — глотаешь? — я покорно кивнула, придерживая двумя руками полотенце.

— Умница, сейчас вот это в тебя вольём и тебе станет лучше, — показал на какую-то упаковку и погладил меня по голове, — разведи Мот и проследи, чтобы она выпила хотя бы половину. Если лучше не будет, то потом прокапаю её. Мы обедать. Кате бы тоже поесть что-нибудь. Зелёная совсем. Ты, бл*ть, вместо того, чтобы разноцветным шампанским человека поить, должен был проследить, что она ест и ест ли вообще, романтик долбаный.

Матвей никак не отреагировал на наезд брата, только уточнил:

— Нам в номер еду закажите: первое, второе, салат и компот на двоих, денег дать?

— За Катю — не надо, за себя — отдашь потом, — уже спокойно ответил Миша.

И вышел…

После душа я натянула на себя чистую футболку Матвея, с оптимистичной надписью: «Life is better in shortsflip-flops» и мне действительно стало лучше. Он лежал рядом. Нежно перебирал мои влажные волосы и рассказывал, какие они у меня красивые. И как он издалека их увидел, а потом долго-долго за ними ехал…

Какой неприятный запах…

Невозможный просто…

Я лечу?

Или падаю?

Распахиваю глаза и упираюсь в горящий взгляд…

Что у него в руке?

Арматурина?

Он смотрит на меня горящими глазами, как зверь смотрит на загнанную и бьющуюся в предсмертных судорогах, жертву.

Одной рукой тянет мою сумку, в другой держит какую-то палку.

Спокойно — говорю себе.

Не двигаюсь.

— Отдам тебе сумку. Мне просто нужно её снять, — Пытаюсь говорить громко, но голос срывается и сипит.

Страшно.

Мычит и замахивается на меня…

Немой что ли — проносится в голове.

Судорожно думаю, в какую сторону лучше прыгнуть, чтобы не сильно досталось, но не успеваю…

Он резко отлетает и тянет меня за ремень сумки за собой…

Я плюхаюсь прямо на него….плашмя.

Начинаю визжать и пытаюсь подняться с распластанного подо мной, вонючего тела.

Кто-то берёт меня за талию и легко ставит на ноги. Я брыкаюсь и отбиваюсь. Контроль потерян полностью.