Женский день

Глава 7

Все еще 8 марта

Сижу, закутанная в халат и досасываю от тоски бутылку вина. Смирнов, после того, как вернулся из ванной, уставился в телефон и с довольной физиономией с кем-то переписывается.

А Тарасов бы мне нежно спинку помял. Помог бы допить бутылку вина и за второй уже сгонял. Поржали бы, смотря какой-нибудь дурацкий фильм. Да и трусы бы он с меня точно сорвал.

Интересно, а в этой параллели что он делает? Без меня тоскует? А наши дети где? Что с родителями? Куда кот делся?

- Лех, а твой друг Тарасов, кажется. Куда делся? - словно невзначай спрашиваю, размахивая пустым бокалом.

- Стас? - удивляется Смирнов. - Никуда не делся. Живет себе припеваючи. Женился на Катьке из бухгалтерии. Наплодили с ней целый детский сад.

- Чё? - как тушканчик в преддверии песчаной бури вытягиваюсь и на Смирнова смотрю. - Какой еще Катьке? Какой детский сад?

Леха явно моего настроя не улавливает, плечами пожимает и говорит:

- Ну, Катька, симпатичная такая. Я еще за ней ухлестывал, думал, что люблю до потери пульса, но она Стаса выбрала. Четверо детей у них вроде. Кот и еще собаку завели. Представляешь?

- Ага, - конечно, представляю. Как тут не представить?!

Это же мои дети! Мой кот! И мать твою, моя собака, с которой я воздухом должна дышать!

Подрываюсь на диване и несусь в спальню. В глазах троится, но я скидываю халат и напяливаю первый попавшийся под руку спортивный костюм. В пылу сборов наступаю на меховые туфли и матерюсь, как сапожник. Подхватываю одну и как со злости, швырну в стену. Та летит со свистом и виртуозно врезается в нашу со Смирновым семейную фотографию на стене. Аккурат посередине.

Вот там и торчи, сука шерстяная!

Ноги в кроссовки, на плечи куртку и бегом на улицу. Такси останавливаю, просто расставив руки в разные стороны, как звезда, япона мать!

Таксист смотрит на меня, как на полоумную, но не спорит, везет. Пока едем, реву в голос и волосы начесанные рву.

На фига мне этот Леха?

На фига мне эта тишина?

На фига мне жизнь без детей?

Да я даже на кота согласна!

Вою белугой, ерзая по сиденью задницей. Ни хрена в этих кружевных трусах неудобно даже. Всю промежность натерли до кровавых мозолей!

Верните мои хлопковые! Удобные!

Один черт знает как, но таксист меня привозит именно к тому дому, из которого Тарасов вываливает с моими детьми, с новой женой и гребаной собакой. Радуются все. Смеются. Счастливые!

Выскакиваю на улицу, задираю голову вверх, развожу руки в стороны и как завоплю на всю улицу:

- Верните мне мою жизнь!