Роковой Париж

— Юль, а ты одна? Я с твоей мамой собрался знакомиться.

— Они в деревне, до завтра, — задыхаясь, пояснила она и продолжила его целовать. Юля безумно соскучилась по прикосновениям, поцелуям, по его телу, губам, по его запаху.

Рядом с Юлей было сложно держать себя в руках. От её поцелуев, страсти, возбуждающего дыхания Пётр потерял над собой контроль, он дико хотел её. Прижал Юлю к стене, быстро лаская и раздевая, она лишь глубоко дышала, отвечая стонами на его прикосновения и притискиваясь всё сильнее. До спальни они не дошли, Пётр приподнял Юлю от пола, и стена стала опорой для безудержной любви.

— Прости, не удержался, — Пётр поставил Юлю на пол, обнял и прижал к себе. Он тяжело дышал, слегка тряслись руки от напряжения. — Дай мне десять минут, и мы продолжим.

— Ты сейчас был совсем другой, — прижимаясь к Петру и повисая на нём, с улыбкой проговорила Юля. — Не такой как раньше.

— Прости, совсем потерял контроль. Я соскучился. Ты такая красивая, — оправдывался Пётр.

— Мне понравилось, теряй контроль чаще, — засмеялась она, отстраняясь. Юля взяла его за руку и повела в свою комнату.

Своими поцелуями, стонами она сводила с ума. Пётр не мог насытиться, и девушка отвечала взаимностью, всё больше выгибаясь и прижимаясь. Когда она начинала громко стонать, он шептал ей на ухо: «Юля, потише», — боясь, что услышат соседи. Чтобы не кричать, Юля кусала зубами подушку.

— Я больше не могу… — в итоге обессилено отстранилась она. — У меня аж искры мигают перед глазами.

Но Пётр лишь снисходительно улыбался, глядя на неё.

— Отдышись, и мы снова продолжим, — невозмутимо заявил он с довольной улыбкой,

— Ты не устал? — удивилась Юля. — У меня всё лицо горит, сердце сейчас выпрыгнет вместе с лёгкими, — она глубоко дышала, словно легкоатлет после долгого марафона.

— Я не устал, абсолютно, — всё так же снисходительно улыбаясь, проговорил Пётр.

— А я сейчас умру, — Юля прижалась к нему, и он нежно обнял её, гладя по голове.

После того, как дыхание восстановилось, Юля больше хотела полежать, обнявшись, и расслабиться, тянуло поговорить о чём-то интимном, откровенном.

— Я чувствую себя какой-то маньячкой, — поделилась Юля. — Я всё время тебя хочу.

— Я тоже тебя всё время хочу, — улыбнулся Пётр.

— Мне так хорошо с тобой, ты как-то угадываешь, как мне хочется, — удивлялась Юля.

— Я же чувствую тебя, вижу отклик в теле, — объяснял он.

— Но как? Я вот не знаю, как и что тебе нравится, — разочарованно потянула Юля.

— Просто девушка в постели, она как самолёт в небе, можно научиться управлять, — усмехнулся Пётр.

— Я смотрю, ты неплохо научился. На самолётах учился или на девушках?! — ехидно спросила Юля, прищурившись и делано надув губки.

— Параллельно, — засмеялся он.

— Эй! Значит, их было много?! — возмущённо спросила она.

— Кого девушек или самолётов? — улыбаясь, уточнил Пётр.

— Девушек! — сердито бросила она.

— Самолётов было намного больше, — хитро улыбаясь, ответил он.

— Значит я для тебя как самолёт, — обиженно фыркнув, выдала Юля.

— Нет! — он засмеялся. — Ты для меня всё! — Пётр нежно поцеловал её.

Они ещё долго лежали, обнявшись, и непринуждённо разговаривали. Потом мужчина заинтересовался книгами на полках, встал и начал осматривать корешки. Там было несколько словарей и много художественной литературы. Он достал самый толстый том.

— Ого, Шекспир. В оригинале, — удивился он.

— Ага, обожаю Шекспира, — поделилась Юля. — Это мне Лиза на день рождения подарила. «Ромео и Джульетту» учу наизусть, моя любимая пьеса.

Пётр полистал книгу до «Ромео и Джульетты», многие диалектные слова были подписаны карандашом. Он прочитал и нахмурился.

— Меня Шекспир не вдохновляет, странный язык, — даже со своим идеальным английским Пётр с трудом переводил некоторые фразы.

— Это же литературный язык. Ты Пушкина попробуй перевести на английский. Я, кстати, пробовала, я много стихов Пушкина переводила от нечего делать. Это не так просто, нужно же чтобы получался такой же литературный перевод, с тем же смыслом, с рифмой, а не набор переведённых фраз. Поэтому всё всегда нужно читать в оригинале, чтобы лучше понять и прочувствовать, — вдохновлённо проговорила она.

Пётр удивился таким талантам Юли, он не знал, что она так любит пьесы и на досуге переводит стихи Пушкина на английский. Он почти не читал художественной литературы, не говоря уже о пьесах, да ещё и в оригинале.

Он поставил Шекспира на место и продолжил осматривать библиотеку.

— Ремарк, Фитцджеральд, Брэдбери, Лондон, Золя, Хемингуэй, а отечественные авторы у тебя есть? — он не читал такую литературу, ему было интересно узнать, что нравится Юле. — Или ты русских авторов не читаешь?

— Пушкин в углу, — улыбнулась Юля. — Собрание сочинений. Я перечитала, наверное, всю классику, но у меня ничего нет дома, зато есть библиотека за углом.

Она тоже встала и потянула Петра на кухню:

— Пойдём уже есть твой тортик, я жутко проголодалась.

Юля сделала чай, порезала торт и пирог. Она села на стул, подтянув колени к груди, и обняла букет цветов, опустив в нежные лепестки нос и вдыхая аромат. Она счастливо улыбалась, её глаза блестели, и вся она словно светилась изнутри. Пётр любовался и не мог насмотреться на неё. На щеках у Юли ещё остался румянец, в уголках глаз осыпалась тушь, а волосы рассыпались по плечам длинными растрепанными локонами. Но сейчас она была лучше и прекрасней всех девушек мира — красивая, счастливая, а за её любящий светящийся нежный взгляд Пётр был готов отдать всё на свете.

— Кстати, пересдала кровь и сходила на прием, по поводу печени, — поделилась Юля. — Врач читала мою выписку из больницы и смотрела на меня, как на привидение. Не знаю, что мне там понаписали такого страшного, но так забавно она читала: прочитает строчку — посмотрит на меня, ещё строчку — опять посмотрит, видимо, я должна была исчезнуть, — весело рассказывала Юля. — Сказала, что у меня всё отлично. Я снова могу есть всё, что хочу. Так что мне можно снова пить! — засмеялась она.

— Я бы на твоём месте воздержался, — нахмурился Пётр. — Но я рад, что ты теперь будешь нормально есть. У меня для тебя есть подарок, — улыбнулся он.

Он достал и протянул коробочку с браслетом. Юля открыла и замерла. Пётр внимательно смотрел на её реакцию и не понимал нравится он ей или нет: Юля молча смотрела и ничего не говорила.

— Ничего себе! — искренне поразилась она, — но я не могу его взять.

— Почему? — удивился Пётр, такой реакции он совсем не ожидал. — Тебе не понравился?

— Нет, мне очень понравился, очень красивый браслет, но это слишком… — она нахмурилась, — слишком дорого для меня. — Юля закрыла коробочку с браслетом и отодвинула назад.

— Юля, это же подарок, — Пётр уже корил себя за свой выбор. — Для тебя! Главное, чтобы понравился. Хотел тебя порадовать, а вместо этого расстроил.

— Мне очень нравится, правда, но я не могу его взять, — она опустила глаза.

— Но почему?! — Пётр не понимал причину её отказа.

— Я никогда не смогу дать тебе ничего подобного взамен, — грустно проговорила она.

— Юль, зачем люди дарят подарки? Чтобы получить что-то взамен?! Что за глупости! Я просто хотел чем-то порадовать тебя, — он вздохнул. — Возьми его, если он тебе нравится.

— Спасибо, — Юля снова притянула к себе коробочку, открыла и внимательно разглядывала браслет, боясь прикоснуться. — На самом деле, мне безумно нравится. Очень красивый. Он настолько шикарный, что я даже боюсь его надевать, — едва заметно улыбнулась она.

— Давай руку, — Пётр аккуратно достал браслет из коробки и сам застегнул его на Юлином запястье. — Тебе идёт.

— Спасибо, — она внимательно разглядывала его на руке, осторожно трогала подвеску. — Мне очень нравится.

Пётр улыбнулся.

— Только больше не дари мне такие дорогие подарки, мне очень неловко, — смущённо улыбнулась она.

— Юль, это всего лишь браслет. Такая ерунда. Что же тебе тогда дарить, чтобы порадовать тебя?

Юля пожала плечами.

— Мне и не нужно ничего, но если очень хочешь, можешь принести тортик, — она улыбнулась и указала на торт. — Отличный подарок. А цветы… ммм… просто супер, они так пахнут! Спасибо большое! Ты меня балуешь!

— Я ещё даже не начинал, — улыбнулся он. — Прости, в Новороссийске совсем забывал радовать тебя, но я исправлюсь.

— Ты меня уже избаловал сполна, — снова аккуратно перебирая и разглядывая браслет, проговорила она. — Совсем с ума сошел!

— Ты ещё и телефон свой забыла, я тебе его привёз, — Пётр достал аппарат. — Кстати, у меня хорошие новости, я вероятно переберусь жить в Москву, поближе к тебе.

— Только вот я уеду, — помрачнела она.

— Ничего, у тебя же будут каникулы, я возьму билеты, прилетишь погостить, — предложил Пётр.

Они до полуночи разговаривали на кухне. Они снова оказались вместе, были счастливы, стали единым целым, а не двумя разорванными половинками. Оставшуюся ночь опять провели в объятиях друг друга.

Рано утром Пётр улетал. Юля рвалась с ним в аэропорт — проводить, — но Пётр настоял, чтобы она осталась спать дома, сказал, что обязательно ей позвонит, как долетит. Юля осталась одна, с ощущением пустоты, будто две половинки вновь распались. Выспавшись, она занялась упаковыванием вещей, через неделю ей предстояла поездка в Москву и перелёт во Францию.

Пётр перезвонил Юле уже после обеда.

— Я долетел, буду дома примерно через полчаса. Уже успел соскучиться.

— Молодец. А я пакую чемоданы. Я соскучилась, как только дверь за тобой закрыла, — ответила она.

— Пакуй-пакуй. Через неделю увидимся.

Только Пётр положил трубку, ему позвонил Саша.

— Петь, ты дома? — серьёзно спросил он.

— Нет, еду из аэропорта. Что ты хотел?

— Машину у тебя взять, вещи назад на турбазу перевезти. Родители, оказывается, дом продали, а сказать мне не удосужились. Они сами переезжают в Краснодар, а меня тут кинули. Пока жильё не найду, поживу на базе, — поделился своими печалями друг.

— Сань, мы через месяц-полтора всё равно переедем в Москву, если хочешь, можешь пока перекантоваться у меня, — предложил Пётр

— О, это было бы отлично! Тогда жду тебя с машиной, — обрадовался он.

Пtтру было даже на руку, что Саша переберётся к нему: без Юли стало одиноко.

Саша расположился в гостиной на диване. К удивлению Петра, тот отлично готовил. У него был свой фирменный набор ножей, и парень по-хозяйски заполнил полупустой холодильник Петра овощами и зеленью.

— Саня, что ты скрывал, что умеешь готовить? — удивлялся Пётр.

— Значит, пол-лета у меня лопал и только сейчас понял, что я умею готовить?! — усмехнулся тот.

— Ты же при мне ни разу на кухню не заходил. Я думал, тебя родители подкармливают.

— Родители, похоже, вообще забыли, что у них есть сын. Да и как можно в семье поваров не любить готовить?! Это умение вшито в генетический код, — снова усмехнулся он. — Я с детства «жил» у отца в ресторане.