Пленница миллиардера

Глава 9

Деймос.

Жду, когда ее слезы закончатся.

Ненавижу нытье.

Но девчонка в стадии нервного срыва, пусть проплачется.

Провожу пальцами по ее волосам, они все еще влажные после душа.

Тыльной стороной ладони скольжу по щеке.

Она котенком свернулась у меня на груди, я чувствую, как ее трясет. Маленькая такая.

Член пульсирующе саднит. Трахну ее щас, надоело тянуть. Ее чувства меня волновать не должны.

Дотягиваюсь одной рукой до столика, беру бутылку Перье, откручиваю крышку.

Плач становится тише. Она медленно отрывается от меня и смотрит в глаза. Взгляд пока рассеянный, мечущийся, снова ненавистью наливается.

Усмехаюсь.

Вручаю ей бутылку.

- Пей.

Она стучит зубами по горлышку, всхлипывает, но затем справляется и жадно глотает

- Успокоилась? Продолжим, - ставлю бутылку обратно.

Не даю ей окончательно прийти в себя, снова наматываю волосы на кулак, заставляю поднять голову.

Задерживаюсь на секунду, оглядываю. Хороша. Даже заплаканная - чертовски хороша. Так даже лучше.

Проникаю большим пальцем в краешек рта, заставляю приоткрыть. Наклоняюсь к ее губам, впиваюсь в них ртом, языком ее язык нахожу, требовательно встряхиваю за волосы.

Она не сопротивляется, не брыкается, сначала замирает, а потом откликается, слабо. Неуверенно.

Упирается мне ладошками в грудь, будто оттолкнуть хочет, но не смеет уже.

Расстегиваю лифчик. Задолбал, мешается.

Продолжаю целовать, а рукой грудь сжимаю, мну. Кручу затвердевший сосок двумя пальцами.

Она хочет что-то сказать, но я не позволяю, языки сплетаются.

Ее участившееся дыхание такое сладкое, голова кружится.

Как же заводит, сучка, не помню такого стояка со школы.

Подхватываю ее, на диване места мало. Малыха вообще, веса нет.

Укладываю ее на спину, прижимаю к кровати. Не отрываясь от рта, стягиваю до конца штаны, отбрасываю в сторону.

Она начинает трепыхаться, как бабочка. Уже не вырвешься, расслабься, киса.

Пальцы утопают во влаге, когда я проникаю ей между ног. Девчонка пытается сжать ноги, но бессмысленно. Она нещадно течет, и сама этого пугается.

Скольжу по клитору, постепенно наращивая скорость.

Ее дыхание учащается, она жадно ловит воздух, и я отрываюсь от ее рта, переключаюсь на сосок.

Мне по-кайфу с ней играть. Нравится ломать. Заставлять делать выбор между аморальным и желанным. Поддаться страсти или сохранить гордость. Хочу, чтоб желание захлестнуло так, чтобы и сомнений не осталось. Поэтому я не беру ее силой. Пусть сама попросит. Униженно, скромно, покорно, стесняясь. И вот тогда я ей засажу.

Предвкушение затягивается, но оно того стоит. Я кайфую. Думаю, она мне еще долго не наскучит. А потом я опробую на ней весь свой инструментарий, уже не интересуясь ее желанием.

Хочется вцепиться ей в сосок зубами, но я сдерживаюсь, лишь всасываю его, играюсь языком.

Она выгибается дугой, стонет, руками мне в волосы вцепляется.

- Не надо, не надо, пожалуйста…

Останавливаюсь. Сверху ложусь, между ног бедрами скольжу. Членом упираюсь в мокрую дырочку. Смотрю в распахнувшиеся глаза:

- Ты же хочешь этого. Тебе нравится.

Она закусывает губу, в глазах борьба.

Требую:

- Скажи это.

Членом сильней давлю, головка уже у самого входа замерла. Лбом упираюсь в лоб, в горячие губы ей негромко говорю:

- Ты боишься быть шлюхой. Боишься своих желаний. Боишься, что уважать себя перестанешь. Постыдным это считаешь. Да?

- Да, - выдыхает она едва слышно.

- Боишься собак. Боишься меня. Боишься за отца, - перечисляю безжалостно, а рукой грудь ласкаю.

- Д-да…

- Значит ты трусиха? – сжимаю сосок двумя пальцами.

Стон.

- Но ты пробралась ко мне ночью. Сожгла сейф.

Пауза.

- Значит ты храбрая?

Двигаю тазом так, чтобы член скользил по клитору, но не входил внутрь.

- А-а-ах..

- Ты хотела приключений, - лизнув ее нижнюю губу, я слегка прикусываю и отпускаю. - Вот они с тобой и приключились.

Она выгибается подо мной, обмякает в руках, ерзает бедрами, глаза становятся блуждающими. Членом чувствую, как пульсирует ее влагалище, щедро выпуская теплую жидкость.

- Разреши себе. Отпусти страх. Ты хочешь, и это нормально.

Грудь вздымается под моей ладонью, я еле сдерживаюсь чтоб в нее не ворваться, стискиваю сосок до болезненного вскрика, сжимаю, кручу, распаляясь до предела.

- Признайся, что хочешь. Ну? Давай.

- Я…

- Говори.

- …хочу…

Я доволен.

- Вот и умничка.

Она ничего не успевает сообразить, как я приподнимаюсь, переворачиваю ее на живот, подхватываю под бедра. Вцепляется в подушку руками, вжимается в нее лицом, подавляя влажный всхлип предвкушения.

С хлюпающим звуком проникаю внутрь на длину головки. Хочу одним толчком пронзить, порвать преграду, но осталось последнее:

- Сама.

И она не выдерживает, послушно насаживается, с протяжным, глубоким стоном отдается мне. Врагу своего отца.

Камера в углу все записывает.