Идеальный выбор

Глава 8

Кирилл

Июнь

Наконец со спокойной душой покидаю Красноярск. Рейс по расписанию, собирался в полете поспать, но что-то сон не идет. Накануне договорился с Лёхой о встрече. Друг позвал в гости, давно не виделись.

Благодаря его фирме я существенно модернизировал производственную линию. Благополучно перевез ее, провели пусконаладку, ввод производства. Новый цех заработал на повышенных мощностях. Организовались новые рабочие места на передовом производстве, новая дорога.

Торжественно вчера разрезали красную ленточку и назначил местного исполнительного директора. Проект сдал под ключ! И вуаля, я свободен и лечу домой!

Вваливаюсь домой, бросаю чемодан и сразу в душ. Устал, а хочется сегодня по максимуму отдохнуть в компании близких и любимой.

Снится мне Оля часто, держит меня крепко какая-то невидимая связь с ней.

Отчаялся забыть ее, как мазохист иногда заходил на ее странички в соцсети. Она стучалась в друзья, но я не подписывался, не хотел быть свидетелем ее счастья, видеть свежие фоточки, читать комментарии. Сверлил глазами единственное фото в закрытом профиле и мечтал…

Душ взбодрил, пока собирался уже мыслями был там, с ней. Бросаю взгляд на часы и понимаю безбожно опаздываю. Сажусь в тачку, на всех парах мчусь, уже у дома Самсоновых быстро забежал за вином и конфетами. Машину решил бросить на ночь у ребят.

Телефон предательски сел еще при выходе из дома, предупредить Лёху, что опаздываю нет возможности. Психую…

Звоню в дверной звонок, прислушиваюсь. Улавливаю тихие шаги, поворот замка и дверь распахивается. Передо мной Оленька, вся такая домашняя: хлопковая маечка, домашние штаны в пестрый узорчик, на плечах легкий халатик нараспашку.

— Привет Кирилл! — отступает вглубь, пропуская меня в гости, — ты рано! — улыбается мило.

— Как рано? Я ж наоборот мчу… Думал опаздываю!

Пытаюсь разобраться, смотрю на часы и только сейчас понимаю, что не перевел часы и живу все еще по другому времени… Я приперся в гости на два часа раньше.

— Да проходи уже, я правда еще готовлю, но вместе веселее будет. Поможешь.

— Да не вопрос! — расслабляюсь, прохожу на кухню, осматриваю квартиру друга.

Все так преобразилось, появилась женская энергетика, цветы на подоконниках, какие-то салфеточки, штучки дрючки, прихватки… Мило.

На плите что-то булькает, вариться, похоже на борщ. Пахнет вкусно. Вся кухня слегка погружена в хаос, Мука тесто, что-то еще. На лицо бурная деятельность. Оля суетиться…

— Я тут манты леплю Кир, сорян за беспорядок. Лёша заказал на ужин. Ты надеюсь тоже любишь?

Проглатываю голодные слюни, понимаю что из ее рук съем даже отраву.

— Обожаю! — честно признаюсь, — помогать надо? Я могу…

— Нет, садись отдыхай. Ты же после перелета. Борщ?

Киваю.

— Наливай! С утра ничего не ел…

Устраиваюсь за столом, с нежностью наблюдаю как любимая женщина суетиться на кухне. Представляю, что она моя, борщ для меня, что это мой дом и моя семья. Чувства непередаваемые, восторг с нотками грусти.

Оля ставит большую тарелку, сверху укропчик, сметанка. Подает хлеб, идиллия.

Оля улыбается, что-то шутит, возвращается к лепке мант. Вспоминаю, что надо зарядить телефон, а то все меня потеряют. Надо будет маме позвонить, сообщить что благополучно долетел…

— Оль, кинь на зарядку плиз! Включаю мертвый телефон, там один процент.

— Кир, поставь сам вот сюда, машет на рабочий стол, а то у меня руки в муке. Ставлю на зарядку, возвращаюсь к борщу. Вкусно нереально. Уже мечтаю о добавке.

— Волшебный борщец Олюш! Ты прямо хозяюшка!

Смотрю вся светиться, похвала приятна, цветет вся…

Отвлекается на звонок телефона, Лёха звонит. Руки в муке, она смешно носом по экрану провела и на громкую вывела. Голос друга врывается в домашний уют.

— Милая! Планы поменялись. Я с Кириллом заканчиваю встречу в офисе и мы мчим в бар. Посидим чисто мужской компанией. Буду поздно не жди, ложись. Целую…

Лёша скидывает звонок, даже не представляя, что по крупному подставился сам и меня под монастырь подвел…

На кухне виснет тяжелое молчание, Оля стоит спиной, напряжена, боюсь, что сейчас расплачется. Мысленно подбираю слова, надо что-то придумать, попытаться выкрутиться.

Но не судьба. Мой телефон начинает звонить, по мелодии понимаю, что Алексей.

Оля, как в трансе принимает мой вызов и ставит на громкую… Держит телефон на вытянутой руке, смотрит на меня большими испуганными глазами. Ждет…

— Кир, долетел?

— Ага, — в горле ком, молюсь всем богам.

— Короче, я всё переиграл. Оля приболела, траванулась. В гости к нам не вариант.

Смотрю на Олю, у нее глаза с пять копеек, по шее красные пятна поднимаются.

— Подтягивайся в нашу баню, я випку снял. С тебя бухлишко, с меня тёлочки. Тут массажистка Кристина делает отличный минет. Сосет как пылесос… И вообще телочка горячая, не против замутить тройничок, — смеется друг в трубку, — а тереться херами, я готов пожалуй только с тобой. Ну что, взъ*бем телочку? Если что еще одна подтянется позже… Вообщем я…

Договорить не успевает, мой посаженный телефон наконец отключается, тихо пиликая…

Сижу не дыша…

Смотрю во все глаза на реакцию Оли. На глазах бледнеет, прямо сереет вся…

Поспешно встаю из-за стола, не успеваю и шага сделать, как ее скручивает пополам от боли. Душераздирающий крик разрывает тишину. Подскакиваю, хватаю за плечи, пытаясь понять… Что это, мать твою за приступ!?

Чувствую как через ее тело идет еще волна спазма. Оля сжимается от боли как пружинка в моих руках, потом обмякает, когда ее отпускает.

— Оля! Оля! — пытаюсь спросить что делать, как помочь. Моргает, смотрит на меня мутным взглядом, дышит через силу.

— Оля! Что, сердце? Давление? Бл@дь, скорую??? Не молчи, умоляю… Еще один спазм. Вскрикивает, тихо шепчет.

— Кир, умоляю отвези меня в стационар, там мой доктор сегодня должен быть, Давид Гурамович. Вздыхает тяжело.

Подхватываю ее на руки, так и несу ее в пижаме, босую… Чувствую своей грудью, когда по по телу пробегают волны новых спазмов. Слава Богу машина стоит близко, сажаю на переднее сиденье, завожу, газую…

Оля тихо шепчет адрес. Это близко, буквально квартал надо миновать. Но пятничные пробки уже атакуют, сигналю, жму, еду на аварийке, нарушаю ПДД. Пох*й. Оля белее мела, губы почти обескровлены, дышит часто. Паркуюсь под запрещающим знаком, хватаю Олю на руки, вхожу… Это простая районная женская консультация. Кругом очереди, женщины, мужчины. В регистратуре суета… Банально кричу во всю мощь легких.

— Доктор Давид… Гурамович!!! Где искать? Срочно!

Охранник активизируется, машет рукой в сторону лестницы.

— Стационар у нас на четвертом этаже, туда вам.

Киваю ему, за минуту покоряю эту вершину.

Готов на всё! Хоть до луны ее нести, ресурс найду. Кричу на новом посту, медсестрички засуетились…

Узнали Олю, махнули рукой куда ее нести, указали на койку, побежали за доктором. Олю трясёт, плачет, доктор все еще идет…

Оглядываюсь по сторонам. Еще три койко места, на двух лежат беременные под капельницами. Бросают испуганные взгляды, шепчутся… Паникуют. Я почти вою…

Доктор вбегает резко, кидает на меня убийственный взгляд, с какой-то брезгливостью отворачивается от меня и все внимание обращает на Олю. Быстро спрашивает, пишет, щупает аккуратно спазмированный живот, зовет медсестер. Мне приказывает выйти.

Падаю у палаты на стульчик, мутным взглядом рассматриваю плакаты на стенах “Я и здоровая беременность”, ”Мама, курение — это яд для малыша”, осознаю важную мысль.

Моя Оля в положении…. Горечь, боль, ревность, беспокойство, даже некая радость все смешивается воедино. Начинаю соображать.

Надо по идее позвонить Лёше, надо рассказать где Оля… Потом эту мысль смывает раздражение и злость, что это его вина. Оля тут из-за него, из-за его лжи, грязи, блядства. Вроде и чувство долга свербит, но вспоминаю что друг сейчас в бане тёлок шпилит, а Оленька тут страдает от боли. Да и телефон севший.

Мимо меня в палату залетает медсестричка, в руках штатив для капельницы, на подносе ампулы, шприц. Порываюсь войти за ней, но доктор сразу басит, что нельзя.

Схожу с ума. не знаю куда себя деть. Тупо брожу по коридору, не выпуская из виду палату. Вечереет. Из палаты выплывают две беременные. Шепчутся между собой, гладят животы, замечаю встречающих мужей. Что с Олей ясности нет…

На посту меня игнорят. Старенькая уборщица неспешно намывает полы. Медленно приближаясь спиной в сторону нашей палаты. Ойкает когда замечает меня.

— Что вы тут забыли? Мы же уже закрыты! — оглядывается на пост, там уже никого.

— Я жду врача. Я привез Ольгу Самсонову, — бормочу я, закатывая от усталости глаза.

— Оленьку? Как? Была ж с утра… Не понимаю…, - сетует старушка.

Понимаю, что это возможность хоть что-то выяснить, что там, что с ней…

— Помогите… — бормочу.

— Ты кто, муж?

— Муж, муж!!! — киваю как болванчик, но в глазах старушки только холодок вижу. Тряпку с силой в ведро кинула, прополоскала, отвернулась и продолжила тереть со всей силы бетонный пол.

Хочется выть. Страшно впервые в жизни. Минут через пятнадцать выходит доктор. Осматривает меня с ног до головы, хмурится.

— Ты муж Самсоновой?

Не думаю, просто отвечаю, потому что мне просто нужна информация, что с моей Олей.

— Муж.

— Пойдем выйдем, поговорить надо.

— С ней все нормально? — бормочу заискивающе, пока плетусь вслед за удаляющимся доктором.

— Пойдем! — кивает мне раздраженно через плечо.

Ведет меня к черной лестнице, спускается на один пролет, закуривает. Смотрит на меня исподлобья. Мужик возрастной, мощные волосатые руки, бицепсы как у борца. Лицо в мелких морщинах, но скорее не признак старости, а признак улыбчивости. Только взгляд на меня бросает пристальный и тяжелый. Неспешно раскуривает сигарету.

— Все хотел на тебя посмотреть…

Молчу, сверлю в ответ глазами, жду информацию о Оле.

— Вот скажи мне, друг… Ты о гандонах вообще слышал? Такие резинки… Натягиваешь их на себя, раз член в штанах не можешь удержать.

Тихо охреневаю…

— Когда она в марте скинула беременность, по твоей блядь вине, я русским языком предписал половой покой на два месяца! Ей восстановиться надо, организм не железный, тем более у вас вероятность конфликта! Женщины в первом триместре, как хрустальные вазы, их на руках носить надо, беречь… Она тогда одна как на работу ко мне в стационар на капельницы сохраниться ходила, а ты ее…

Нервно скидывает пепел в банку на полуистлевшей сигарете.

— Я же лично смотрел ее после выкидыша. Там бл@дь гематомы на шейке матки были! — кричит на меня в голос, — это ж как надо затра*ать собственную беременную жену? Мудила…

Перестаю дышать, от слова совсем. Информация не укладывается, картина рисуется какая-то пиzдец страшная.

Лёша, Олю… б*я он о*уел? Он что не знал? Б*я….

— Но когда Ольга опять пришла встать на учет по беременности, я опять прихерел! Не можешь соблюдать половой покой, одевай на свой поганый хер хотя-бы гандон!!! Повторяю для тупых лично, у вас вероятность конфликта высокая, вторая беременность может не состояться…. Еще организм загнан и физически и морально. Оля молчит, сказала перенервничала сегодня… Но я то понимаю, что виноват опять ты и ваш херово-токсичный брак!