Обратная сторона галлеона

Из дневника

12 сентября 1998 года

Меня зовут Джинни Поттер. Джинни — не от Вирджиния «девственная», а от Джиневра «белая волшебница». Родители всегда определяли для себя четкую грань между светом и тьмой и держались света (воплощением которого, по их мнению, являлся Альбус Дамблдор). К этому свету они приучали с пелёнок и меня с братьями. Не боясь прослыть предателями крови, осознанно рискуя жизнями ради высшей цели.

Жизнь всех орденцев, равно как и подростков, заставших Вторую магическую, четко разбита на «до» и «после». Битва за Хогвартс изменила всё. Сломала слишком многих магов, неважно, за какую из сторон они боролись.

Оглядываясь назад, я понимаю, что чёткой грани между добром и злом нет и быть не может. Есть только обстоятельства и твой выбор в той или иной ситуации. Ряд случайностей и событий, которые предрешают дальнейшие судьбы магов.

Мы — дети войны, искалеченное поколение, которое до сих пор пытается справиться с произошедшим. Которое отчаянно старается заново научиться жить в мире без войны.

В том холодном мае никто не смог порадоваться победе. Всё наше время и силы уходили на то, чтобы проститься с ушедшими. Смерть Фредерика стала самым сильным ударом по моей семье. Она же привела к тому, что ещё один мой брат превратился в пустую оболочку. Безжизненное тело Фреда стало последней каплей для пошатнувшейся психики Рона. Он отказался воспринимать ТАКУЮ действительность.

Я не знаю, есть ли среди выходцев Норы человек со здоровой психикой, учитывая всё, что довелось пережить нашей семье. Не уверена, что такой человек вообще найдётся и среди тех, кто пережил битву за Хогвартс.

Гермиона осталась верной себе и не бросила Рона, хотя я же считаю этот поступок как раз таки отклонением от нормы. Умнейшая ведьма своего поколения ставит крест на своей личной жизни в возрасте девятнадцати лет, чтобы посвятить себя уходу за недееспособным большим ребёнком, которому ни один колдомедик не пророчит выздоровления.

Моя жизнь так же предопределена. Не успев смириться с потерей братьев и множества друзей, я узнала, что беременна от Гарри. Едва сбросив траур, мы впопыхах сыграли свадьбу, так и не поняв до конца, насколько меня и нынешнего мужа изменила эта война. Порою мне кажется, что мой Гарри всё же умер тогда, в той битве. Человек, с которым сейчас я делю постель и от которого ношу ребёнка под сердцем, меня пугает. Все мои подозрения списывают на дородовую депрессию и на поствоенные психологические травмы (ещё бы, после случая с Роном).

Возможно, они правы и стоит мне только родить, как всё это пройдёт. Именно поэтому доктор Закерман посоветовала мне вести этот дневник в качестве терапии.

Тот факт, что Гарри был последним крестражем Волдеморта, шокировал многих, но откровенно говоря, куда больше меня шокировало поведение Дамблдора, который знал обо всём столько лет. Как искусно он манипулировал Гарри, влиял на его восприятие мира год за годом!

Как бы там ни было, партия сыграна, маски сняты, а победителей не осудит никто, кроме собственной совести.

День ото дня я замечаю в Гарри качества, которых до того в упор не видела в нём. Шеклболт назначил его главой нового Аврората, и, на удивление, он доволен высокой должностью. Ему нравится отдавать приказы, нравится изучать боевую магию и использовать её в работе. Я заметила, что ему нравится упражняться в парселтанге, и это меня волнует сильнее всего. Такое чувство, что часть Волдеморта по-прежнему является частью Гарри. Но я думала, что с падением Тёмного Лорда его качества так же должны были бы самоискорениться. Впрочем, сведений об этом вопросе слишком мало, чтобы знать наверняка, как именно должно быть. Я не могу объяснить это исходя из логики или его действий. Я просто чувствую тёмную магию. Чувствую то, что исходило от дневника Тома Реддла тогда, на первом курсе, когда он пил мою энергию и эмоции, чтобы восстановить оболочку. Но сейчас это немного не так. Он не питается моей силой, но чувство присутствия тёмной магии постоянно меня тревожит. Накрывает с головой. Я словно медленно схожу с ума. А он снисходительно смеётся, когда узнаёт от Гермионы или от моей мамы о том, чем я делюсь с ними насчёт супруга. Как же я надеюсь на то, что это просто паранойя, и паранойя эта излечима. Ведь зачала я ребёнка уже после Битвы.