Игра в прятки

Впрочем, даже если это именно он ее убил, мне это мало что дает. Мигрант из Пакистана не мог организовать то, что происходит со мной. Чтобы упрятать меня так качественно и быстро, нужны санкции очень влиятельных людей. А значит, вопрос о том, кому все это было нужно, остается открытым. И вряд ли я узнаю хоть что-то, находясь в тюрьме.

Из раздумий меня вырвал резкий стук в железную дверь. Конечно, никто не удосужился вежливо постучать — надзиратели просто саданули дубинкой. А потом я услышал приказ:

— Лицом к стене. Руки за спину.

— Какие интересные желания. Прости, сладкий, но ты не в моем вкусе, — ответил я, не зная, слышат меня или нет.

Впрочем, я все же сделал, как мне сказали. Сопротивляться я не видел смысла. И очень зря, потому что как только надзиратель вошел в камеру, вместо наручников я получил удар по почкам. Впрочем, наручники на меня все же надели, пока я был дезориентирован после удара. Неожиданное начало моей тюремной жизни.

— Ну кто же так флиртует, пупсик? С таким подходом ты никогда не найдешь любовь всей жизни, — бросил я, когда дыхание пришло в норму.

Кажется, охранника это разозлило, поскольку избиение продолжилось с новой силой. Какой обидчивый! С такой работой просто нельзя так остро реагировать.

Все попытки сопротивления жестко пресекались очередными ударами. Через полчаса меня оставили в покое и я, кое-как добравшись до койки, тяжело опустился на жесткий матрас.

Шикарное начало! Интересно, они тут всех новичков так встречают или это показательные выступления специально для меня?

Та же ситуация повторилась и на следующий день. Только теперь я был готов и вместо того, чтобы становиться в позу жертвенного барана, встретил новых друзей более гостеприимно. Кулаком в живот. Конечно, я не надеялся, что это поможет. Избить охранника, переодеться в его форму и сбежать из тюрьмы — такие сюжеты возможны только в дешевых фильмах. Да и вообще, наверное, не нужно было сопротивляться. Но и покорно ждать очередных побоев я не мог.

Я уже понимал, что такое отношение ко мне не может быть простым совпадением, а значит, живым я отсюда точно не выберусь. Но держался на чистом упрямстве. Как говорила одна моя знакомая: умирать, так с музыкой. Но мелодия получилась откровенно фальшивой, потому что мои боевые навыки никто не оценил.

Меня быстро скрутили и повторили вчерашний сценарий. Впрочем, кое-что все же отличалось. Выяснилось, что вчера было не избиение, а легкий расслабляющий массаж. Сейчас же за меня взялись всерьез. Причем настолько, что в какой-то момент я отключился. А когда пришел в себя, увидел совсем молодую девушку в белом халате, которая обрабатывала мои многочисленные ссадины.

И зачем этот спектакль? Завтра же новые появятся.

Увидев, что я пришел в себя, девушка испуганно подпрыгнула, напомнив мне кошку, которая была у меня в детстве. Но, в отличие от кошки, она быстро взяла себя в руки и даже начала язвить в ответ. Забавная.

***

Прошло еще два дня в этих стенах, которые ничем не отличались друг от друга. Меня даже на прогулки не выводили, хотя я прекрасно слышал, что моим соседям свежий воздух все же положен. Зато физические нагрузки были в полном объеме. Не в плане спорта, конечно. Скорее это были нагрузки для моего многострадального организма. Надзиратели сменялись, но их объединяло одно — стремление врезать мне по морде. Не то чтобы они были первыми, у кого проснулось такое желание, но точно единственными, кто проделывал это настолько безнаказанно.

В какой-то момент стандартное избиение пошло не по плану. Практически в самом начале охранника отвлекли. Снова появилась эта девушка. Она утянула за собой надзирателя, который питал ко мне особо теплые чувства. Причем предлог для этого был настолько очевидно-выдуманным, что походил на плохое представление для очень невзыскательной публики. А вечером она сама пришла ко мне, чтобы вправить сломанный нос. Мне нравилось разговаривать с этой девчонкой. Она адекватно реагировала на мои шутки и при этом была до ужаса профессиональна. Настолько, что невольно возникало уважение. Но в ореховых, почти янтарных глазах скользило сочувствие, которое не давало мне покоя.

Когда дверь камеры в очередной раз закрылась, я серьезно задумался. Либо это совпадение, которое бывает раз в жизни, либо хорошо разыгранный спектакль. Надзиратели, которые кажутся откровенными садистами, полная безнадежность, и тут, как лучик света в темном царстве — красивая девушка, которая может посочувствовать и даже помочь. Этот сценарий как будто сошел со страниц книги «Работа спецслужб для чайников: как завербовать идиота». Вопреки расхожему мнению, идиотом я не был.

Я продолжил внимательно наблюдать за девушкой, пытаясь выстроить в голове более ясную картину. Но она не складывалась, как пазл, в котором не хватает как минимум половины частей. Каждый ее жест, каждый взгляд буквально кричал о том, что она хочет мне помочь. И самая безрассудная часть моего подсознания тоже подталкивала меня к тому, чтобы сработать привычными для меня методами, а именно — использовать ее для достижения своих целей. Хотя бы для того, чтобы лучше разобраться в ситуации, в которой я оказался. Но сомнений в том, кем на самом деле является тюремный врач, тоже хватало. Не знаю, что бесило меня больше — ее возможное причастие к моему заключению в это малоприятное место, или сочувствие, от которого я ощущал себя полным ничтожеством.

Именно поэтому, когда она пришла ночью к моей камере с видом потерявшегося щенка, я отправил ее обратно на рабочее место. А когда ее шаги стихли, долго смотрел в темноту пустым взглядом и думал о том, что если это не заранее спланированная постановка, то ей не место на этой работе.

Черт! Мне нужно думать о себе, а я почему-то размышляю о том, как вытащить отсюда Эмбер.

Даже удивительно, насколько ей подходило это имя. Обычно я не придавал такому значения, считая любое толкование имен, фамилий, знаков зодиака или любимого завтрака бредом. Но в ее случае совпадение вызывало улыбку. Все подбирают под цвет глаз одежду или украшение, а у нее для этого имя.

Не о том думаешь, Райнер! Этот пугливый малыш может оказаться очень опасным хищником.

Я так и не успел разобраться в том, кем же является эта девушка, когда случился очередной поворот в моей непростой жизни. Счет дням я уже потерял, поэтому не мог сказать, когда именно это случилось. Помнил только, что это было ночью. В камеру зашел охранник, который старательнее всех отыгрывал роль садиста. Уже по его взгляду я понял — сейчас меня будут убивать. Интуиция не подвела.

Меня снова быстро скрутили, а потом я осознал, что раньше этот милейший человек и не бил по-настоящему. Все, что было до этого можно смело считать прелюдией. Жаль было только, что в какой-то момент дыхание начало подводить, и я больше не мог вести свой привычный диалог с моим любимым надзирателем. Пропала последняя иллюзия контроля происходящего.

Дальнейшее я помнил какими-то отрывками. Ко мне зашел рыжий охранник, который вроде как выглядел приличным человеком, а потом появился незнакомый человек в белом халате и что-то промямлил о том, что со мной все в порядке, после чего спешно ретировался.

Значит, это все же был не спектакль, и девчонка действительно хотела помочь мне.

Почему-то было жаль того, что я так и не смог ей поверить. В голове сам собой нарисовался ее образ: светлая кожа с небольшой россыпью веснушек, большие янтарные глаза, в которых, кроме сочувствия, часто скользила насмешка, белый халат, аромат пионов и граната, светлые волосы с пепельным отливом, вечно собранные в пучок. В какой момент я понял, что это вовсе не галлюцинация? Сам не мог ответить на этот вопрос. Но губы сами собой растянулись в улыбке.

— Привет, min skönhet, — прошептал я, по привычке переходя на шведский.

***

Удивительно, но я очнулся, и даже вроде как живой. Вместе с признаками жизни вернулись и сомнения. По крайней мере, когда она сказала про тяжелые наркотики, я ощутимо напрягся. Но оказалось, что находясь в невменяемом состоянии, я всего лишь назвал ее красивой. Это если она не врет, конечно.

Пфф… Подумаешь. Я бы такое и на трезвую голову сказал. Я, собственно, и раньше это говорил, просто она не понимала. А еще, мудак ты, Райнер. Девочка тебе жизнь спасла, а ты даже не поблагодарил.

Но у меня все еще оставались сомнения насчет ее намерений. И я стал ждать, что меня начнут обрабатывать уже всерьез. Все условия созданы: угроза для жизни, беспросветная задница, в которую меня любезно запихнули, чудесное спасение. Вот он я, готовый на все! Но время шло, а девчонка молчала. Только один раз спросила про мою семью, но это была совсем не та информация, которую нужно получать от меня подобными методами. Она ни разу не засекречена и вообще малоинтересна.

Постепенно в голове все чаще мелькала мысль о том, что никакой это не спектакль. А значит, надзиратели тоже не играли. Как только я вернусь в камеру, они продолжат начатое, но уже будут действоватьнаверняка. Но почему-то, когда я допускал, что Эмбер действительно такая, какой я ее вижу, губы растягивались в улыбке. А еще было ее немного жаль. Она же постоянно подставляется со своим служебным рвением. Такое здесь долго терпеть не будут. Хорошо, если просто уволят, а ведь могут и сломать. Этого мне не хотелось.

Я снова думаю о том, как вытащить девчонку из проблем, хотя жить мне осталось, скорее всего, чуть больше недели. Идиот!

Очередная попытка намекнуть, что карьера тюремного врача не для нее и ей нужно либо поменять свои взгляды, прекращая нести добро направо и налево, либо увольняться, не принесла ощутимого результата. Я поймал себя на мысли, что если бы не попал в такую ситуацию, мог бы ей помочь. Но проблема была в том, что не окажись здесь, у меня не возникло бы такого желания. Иронично. Впрочем, как и все, что здесь происходит.

Примечания:

*Jag råder dig att hålla käften och ta bort missförståndet att du ringer en klänning — Советую тебе заткнуться и снять то недоразумение, которое ты называешь платьем