Ключ от опасной двери. Книга 1
Планируется продолжение - "Мир за опасной дверью".
- Автор: Бекки Чейз
- Жанр: Триллер / Современные любовные романы / Эротика
Читать книгу "Ключ от опасной двери. Книга 1"
(Не) правильная мотивация
— Держи подбородок выше, а спину прямо, — Дейдра с раздражением постукивает ногтями по барной стойке.
Для обучения задействован просторный зал клуба, который сегодня пустует. Мы тренируемся несколько часов, но пока без особых успехов — мне не даются ни манящие взгляды, ни дефиле, и Дейдра злится.
— Повернись и пройди еще раз.
Поправив невесомую бретельку, я неспешно вышагиваю вдоль барной стойки. Длинное воздушное платье мягко колышется в такт движениям, и тактильно оно бесподобно, но из-за полупрозрачной ткани я чувствую себя голой.
Бюстгальтера на мне нет. Рид запретил скрывать тело на задании, отчего я кажусь себе дешевой шлюхой. Соски не просто выпирают, но и просвечивают сквозь нежно-кремовый шелк, как и кружевные стринги со вставками из страз. По доброй воле я бы никогда не надела подобное, но сейчас радуюсь, что хотя бы их оставили.
— Ты должна войти так, чтобы конгрессмен тебя заметил, — прессует Дейдра, с силой расправляя мои плечи. — А пока я вижу неповоротливый манекен. И это ты еще за столик не села!
— Я сразу предупредила, что не умею, — огрызаюсь я.
Удивлюсь, если меня в таком провокационном виде вообще пропустят в приватный зал казино, а не позвонят в отдел нравов.
— Так учись! — со злостью цедит Дейдра сквозь зубы.
Ей проще издеваться надо мной, чем признать очевидное: дали бы нормальное задание — не пришлось бы тратить время на ненужное обучение.
С обреченным вздохом я откидываю волосы назад и пытаюсь повторить покачивание бедрами, в качестве примера продемонстрированное Дейдрой.
— Ты как деревянная, — недовольно стонет она и жалуется кому-то за моей спиной. — Безнадежный случай. Простите, но я не могу, мистер Фоссберг.
Испуганно обернувшись, я замечаю Рида, небрежно прислонившегося к стене. Скрестив руки на груди, он пристально наблюдает — так, что хочется забиться под барную стойку.
Как долго этот извращенец следит за мной? Не смотрит — раздевает. Хотя меня и одетой нельзя назвать.
Сердце с удвоенной силой перекачивает кровь, но я понимаю, что это не предел, когда Рид с ленцой кивает Дейдре:
— Оставь нас.
Нет! Не бросай меня с ним!
Испытующий взгляд промораживает до костного мозга. Позвоночник прилипает к пищеводу, и пока Дейдра с равнодушным выражением лица шагает к выходу, я трясусь в ознобе. В рокировке с ней Рид неторопливо движется ко мне. С его приближением щеки заливает жар, а спина покрывается мурашками. Пульс то замирает, то бьется в истерике — я не знаю, что сказать, чтобы окончательно не разозлить Рида. И не понимаю, как присутствие одного человека может вызывать такое количество противоречивых эмоций.
— Мистер Фоссберг… — судорожный глоток воздуха сбивается в колючий ком в груди — я словно окунулась в ванну с ледяной водой. — У меня нет опыта в подобном…
Наедине с ним тюрьма кажется не такой уж и страшной альтернативой. Хотя я уже в вечном заточении. Не у страха за родителей, нет. У чувства вины за убийство, пусть и случайное. И моя персональная камера — собственная память. Даже странно, что сегодня она еще ни разу не подбросила мне картину с бледным лицом сенатора. Быть может, всему виной присутствие Рида. А может, это защитная реакция организма, запрещающего мне думать, что именно я стала причиной смерти.
— Сними платье, Кэтрин.
При звуке обманчиво спокойного голоса просторный зал клуба сжимается до размеров обувной коробки. Страх стискивает меня со всех сторон. От мысли, что некуда бежать, трясутся руки, и я обхватываю ими плечи, чтобы хоть как-то унять эту дрожь.
— Ты не расслышала? — так и не коснувшись меня, Рид останавливается рядом, но я знаю — он снова сделает это со мной.
Я ощущаю его намерения кожей, словно горячие пальцы уже проводят по ней. Гладят и дразнят, наказывая.
— Пожалуйста, — умоляю я — единственное, на что хватает сил в ступоре. — Не заставляйте.
Откуда это оцепенение? Снова из-за чувства вины? И я таким извращенным способом наказываю себя за убийство — я ведь заслужила.
— А ты не заставляй меня повторять.
Я обреченно стягиваю лямки платья, и оно легко соскальзывает на пол. Теперь весь мой наряд — это трусики и туфли. Унизительнее не придумаешь.
Мазнув взглядом по съежившимся соскам, Рид кивает в сторону барной стойки:
— А теперь смотри.
Рефлекторно прикрыв обнаженную грудь ладонями, я вижу в зеркальной колонне свое перепуганное отражение и опускаю глаза.
— Напрасно, — зайдя со спины, Рид разворачивает меня и, удержав за подбородок, вынуждает снова лицезреть позорное положение.
Теперь в зеркале двое. Я — дрожащая в кольце его рук. И он — не дающий пошевелиться или отпрянуть.
— Ты должна нравиться себе.
Его прикосновение отзывается в каждом напрягшемся сухожилии, воет каждый кусочек плоти.
— Для этого необязательно ходить голышом, — пусть я не могу отбиться физически, словесный протест у меня никто не отнимет.
— Стесняешься собственного тела?
—Нет.
Я не стыжусь, но и не выхожу за рамки приличий. И если Рид привык, что перед ним охотно раздвигают ноги, это не означает, что и я стану. По крайней мере, по доброй воле.
— Тогда смотри и анализируй, — бровь в отражении едва заметно дергается. — Ты слишком зажата.
Ладонь с живота перемещается ниже, вызывая приступ паники.
— Потому, что вы трогаете меня! — я все еще надеюсь, что он остановится.
И Рид действительно замирает:
— Можешь ласкать себя сама.
Он ведь не всерьез? Неужели желание унизить настолько велико?
— Не буду! — в один голос со мной стонет гордость.
— Что ж, я давал тебе выбор, — наигранно вздыхает Рид, поддев крошечный треугольник стрингов.
Дернувшись, я стискиваю бедра в жалкой попытке задержать его руку.
— Мужчины чувствуют, когда от женщины веет сексом, — продолжает поучать он, проскальзывая пальцами под кружево. — И не упустят шанс подойти к ней.
Вторая ладонь спускается от горла к груди. Вздрогнув, я упираюсь затылком в крепкое плечо Рида.
Хватит! Пожалуйста, хватит!
На миг наши взгляды встречаются в отражении, и я вижу знакомые искры в его расширившихся зрачках — Рид снова провоцирует.
Я знаю этот сценарий, и в нем мне отводится роль, которой я вряд ли смогу гордиться. От напряжения я выгибаюсь под неестественным углом, но даже болезненному натяжению мышц не отсрочить неизбежное.
— Ты должна быть такой — уверенной и удовлетворенной, — сжав сосок, Рид дожидается моего жалобного всхлипа и входит в меня двумя пальцами. — И должна реагировать как женщина.
Заглушив новый стон, я прикусываю губу.
Не от боли — от собственной беспомощности. Тяжело осознавать свою слабость.
Я не хочу, чтобы Рид знал, как действует на меня. И пусть я не успела стать влажной, с его умелыми руками это лишь вопрос времени.
— Почему ты сдерживаешься? — напористый палец ритмично надавливает на клитор в самой чувствительной точке — кажется, саркастичный гад знает мое тело лучше, чем я сама. — Разве тебе не нравится?
Хотела бы я солгать!
— Я… не…
Кожа почти полыхает, а Рид продолжает истязать, наращивая темп:
— Влечение — не порок. В этом не стыдно признаваться.
Губительное желание мне неподвластно. Когда-нибудь оно уничтожит меня.
Обведя дрогнувшее полушарие груди, Рид касается ямочки под солнечным сплетением. Пульс трусливо барабанит в его ладонь. Пусть это не насилие, и он не делает больно физически, но мастерски душит мою волю. Мое достоинство. Мою личность. Ломает под себя.
— Это… неправильно, — надо же, мой воспаленный рассудок еще способен возражать. — К человеку нужно испытывать… нечто большее, чем влечение…
Едва возбужденный член упирается мне в поясницу, я теряю мысль.
Рид хочет меня.
В прошлый раз такого не было, и я решила, что ему интересно лишь играть с жертвой — подчинять и унижать. Но оказалось, игра заводит и его самого.
Осознание будоражит до мурашек.
Рид не прекращает ритмично двигать рукой.
— Тогда скажи, что ты чувствовала к парню, на свидание с которым купила кружевной комплект?
Изумление проносится по коже легким морозцем. Откуда эта сволочь знает про белье?
— Сомневаюсь, что любовь. А ты ведь планировала с ним переспать, — он стискивает набухший сосок до легкой, но ощутимой боли, словно мстит мне за то, что я всего лишь собиралась сделать.
— Не ваше дело, — проглотив стон, огрызаюсь я.
В качестве наказания во мне оказывается уже три пальца. Я вскрикиваю, а Рид проталкивает их еще глубже, и уже с легкостью — влага между ног не сдерживает скольжения.
— Это было примитивное влечение, но данное обстоятельство тебя не остановило, — он вторгается и в мое тело, и в мысли.
Унизительная правота заливает мои щеки краской стыда.
— Признайся, то самое белье было на тебе, когда ты впервые кончила со мной?
От вкрадчивого шепота глаза застилает пелена.
Насаженная на пальцы Рида, я задыхаюсь от рваных стонов. С каждым толчком мои ягодицы прижимаются к его паху и настойчиво трутся, выпрашивая то, что я никогда не осмелюсь сказать вслух.
Не останавливайся. Просто не останавливайся.
Животное трение заводит. Покачивая бедрами, я синхронно повторяю выпады.
— Чувства часто путают с физиологией, — Рид наслаждается моей реакцией — у него даже голос меняется, становясь хриплым. — Но, как видишь, они абсолютно лишние.
Тело пронзают тысячи игл — по одной на каждую крошечную пору. Ну почему именно с ним меня захлестывает настолько сильное возбуждение? И почему, имея такое количество власти, Рид упивается ею? Неужели для самоутверждения ему до сих пор нужно демонстрировать значимость?
— Нужно говорить о желаниях, не стесняясь, — его зубы прихватывают кожу на сгибе шеи — он намеренно оставляет на мне метку. А потом проверяет, хорошо ли я усвоила урок: — Ты хочешь кончить?
Я не в состоянии ни говорить, ни устоять на трясущихся ногах. В голове полный хаос, в капиллярах бушует пожар, низ живота изнывает от нарастающего спазма.
— Отвечай, Китти-котенок, — Рид не оставит меня в покое, пока не услышит.
— Я просто хочу… чтобы все закончилось, — всхлипываю я.
— Будем считать, это «да».
Не сбавляя темпа, он усиливает нажим. Я почти кричу от накрывшей меня волны — мощной, как разряд тока. Пробивающей до каждого нервного окончания. Пульсация, раздирающая изнутри, наконец, сменяется дрожью по всему телу. Оргазм накатывает и сносит, кончики пальцев немеют, и сдавленный в горле воздух вырывается наружу протяжным стоном.
Ослабленно осев в крепких руках, все еще удерживающих меня, я пытаюсь сфокусировать мутный взгляд на первом попавшемся предмете… и вижу глаза Рида в зеркальной колонне. Самодовольные и прожигающие издевкой.
— Как я и говорил, чувства необязательны, — презрительно хмыкает он, неторопливо вынимая руку из моих трусиков. И, отстранившись, зовет Дейдру: — Она готова. Вызывай транспорт.
Сгорая от стыда, я натягиваю платье.
Снова. Снова этому мерзавцу удалось раскатать мое самоуважение по полу. И теперь он удаляется из зала с каменным выражением лица, словно ничего не случилось. Словно и сам не был возбужден.