Секта

Рискую, но делать нечего. Первым делом достал «Тигра». Машина солидная, в армии мне такого и подержать не давали, а здесь вот сподобился. Матчасть уже изучил, разобрать и собрать смогу, но, насколько знаю, делать это часто не рекомендуется. Снайперское оружие — вещь по определению капризная.

А вот прицел, чертовски сложная штука. Зато кратность чудовищная, может с моим биноклем поспорить, дальномер и прочие плюшки, можно в сумерках целиться, подсвечивает слегка.

Магазинов у меня два, не спеша набиваю оба, патроны с негромким щелчком встают на своё место. В первый заряжаю те, что повышенной кучности, во второй — полуоболочечные. Попробую с теми и другими, чтобы понять разницу.

Итак, к стрельбе готов, жду команды. Прицел стоит на четыреста, а у меня сто (дальномер показывает сто два, ну и ладно). Поправка. Целься. Огонь!

Звук ударил по ушам. Да, оружие не для диверсанта, только убегать после первого выстрела. Так, что там у нас с попаданием? А с попаданием всё хорошо, поправку я взял правильно, пуля попала, хоть и не в самый центр, но точно в десятку. Впрочем, результату я рано радуюсь, с мощной оптикой да винтовочным патроном на сто метров — это не результат.

И, тем не менее, пробую ещё и ещё. Пять выстрелов одними патронами, пять — другими. Результат впечатляет. И особой разницы на такой дистанции не заметно. Ладно. Идём дальше.

Сто пятьдесят метров, уже сложнее, но терпимо. И поправка другая. Снова пять тех и пять этих. А потом встал и, перезарядив магазины, попробовал стрелять с колена, а потом стоя. Результат пришлось смотреть уже вблизи, я покосился на оружие, но решил, что камера наблюдает, да и нет здесь никого, кроме меня. Отправился проверять мишени. Итак, что мы имеем?

Из положения лёжа все пули легли отлично. А вот остальные слегка смазаны, четыре пули ушли в девять, причём, все в одну сторону. Учтём. Кладу эту мишень, теперь двести.

Теперь уже бегал проверять результат после каждых двух выстрелов. Всё ещё неплохо, рука не дрожит, хотя некоторая усталость уже чувствуется. Дрожать она будет в деле, тут уж никуда не деться, я себя знаю. Будем надеяться, что таблетки помогут.

Отстрелялся из «Тигра» я ещё через полчаса. Прицел почти не трогал, проще учитывать все поправки. Извёл почти семьдесят патронов, ствол ощутимо нагрелся. Разницы между типами патронов почти никакой, по крайней мере, я не заметил. Теперь опробуем «мосинку».

Вздохнув, я покосился на камеру и, изображая фокусника, сменил оружие, запихнув «Тигр» в чехол. Спалюсь ведь, как пить дать, спалюсь. Итак, всё сначала. Сто метров. Теперь это были именно сто метров, без оптики расстояния были обычными. Механика. Ставим на сто. Здесь ведь прицел в метрах? Будем считать, что да. Заряжаю патроны через один. Последний загоняю в ствол.

Сто метров прошли хорошо. Две десятки, две девятки и восемь. Немного ниже уходят. Учтём. Может быть, просто усталость сказывается, небольшой тремор уже есть, едва заметный, но всё же. Может, на завтра отложить? Нет. Чем реже я тут появляюсь, тем лучше. Попутно отрабатываю ещё одно умение — ловить гильзы при перезарядке. Следующее исполнение планирую совершить одним выстрелом, перезаряжать не придётся, но в будущем это может понадобиться. Ничего сложного, приклад упираю в подмышку, затвор передёргиваю правой рукой, а левой накрываю оружие сверху. Ни одна гильза не улетела в сторону.

Сто пятьдесят, мишень видна гораздо хуже, но мушка и целик — вот они, а силуэт всё тот же. Ещё пять выстрелов, смотрю результат. Терпимо, но разброс увеличился. Следующую попробую поочерёдно одними и другими пулями.

В целом, ощущения от винтовки другие. Если «Тигр» даёт эффект технического чуда, настоящего бога из машины, то здесь какая-то тёплая и даже добрая (если можно так об оружии) архаика. Мне нравится оружие, а такое — вдвойне. Нравится держать его в руках, нравится наводить, стараясь поймать цель, нравится заряжать, вставляя патроны по одному. Нравится, как щёлкает затвор. Странно, в моей нынешней жизни очень мало того, что способно вызвать улыбку. А теперь я улыбался, поглаживая старое дерево винтовки.

Когда я закончил стрельбу, у меня осталось ещё полсотни патронов, тридцать полуоболочечных, двадцать повышенной кучности. Стрелять буду первыми, дистанция меньше двухсот, баллистика меня устроит. И винтовка обрадовала. Теперь я уверен, что с трёхсот метров попаду в силуэт стоящего человека. Большего мне не нужно, вообще, в следующий раз возьму обычные патроны с пулями FMJ и лакированной стальной гильзой.

Домой возвращался уже затемно, на стрельбище никто меня ни в чём не заподозрил, а я ведь уже всерьёз ожидал встретить на выходе патруль полиции, а то и ОМОНа. Оказалось, что всем плевать, даже тем, кто по долгу службы должен осуществлять контроль. Единственный человек сидел в небольшой беседке на расстоянии больше двухсот метров от меня и копался в телефоне.

Тренировки сегодня не было, надо будет хоть бегом заняться. Как раз есть часок до отбоя. Закинув домой чехол с оружием, я наскоро переоделся, надел жилет-утяжелитель, сжевал на ходу протеиновый батончик и отправился на площадку.

Всё же заниматься с утра — это совсем не то же самое, что заниматься вечером, после напряжённого дня. Силы были не те, выдыхался быстрее, количество подтягиваний пришлось сократить раньше обычного, а к концу я вовсе превратился в трясущуюся амёбу. Нет, рано начал сдавать. Мне ещё понадобятся силы.

С бегом и подтягиваниями я худо-бедно разобрался, а вот полосу препятствий прошёл всего четыре раза, да и то, делая ставку не на скорость, а на правильность. На сегодня хватит, завтра увеличу нагрузку.

Возвращаясь домой, я снова столкнулся взглядом с тем самым пожилым интеллигентом. Он был на прежнем месте, всё так же курил, сохраняя на лице удивительно благожелательное выражение. Вот только сегодня было тепло, лето уже почти вступило в свои права, а потому оделся он не в плотный коричневый плащ, а в лёгкую рубаху в полосочку, с коротким рукавом. Рубаха плотно облегала торс, позволяя разглядеть комплекцию. И, надо сказать, теперь этот человек уже не выглядел интеллигентом. И стариком уже не выглядел. Ткань готова была лопнуть на могучей мускулатуре. И ведь он не качок, отнюдь, такой комплекцией обладают бойцы. А лицо у него отнюдь не отличалось следами частых драк, это я могу определить точно, насмотрелся. Ни мелких шрамов, ни сломанного носа, ни ушей пельменями. Мастер айкидо на пенсии? Или отставной гэбист?

Гадать о природе случайного собеседника можно было долго. Когда я поравнялся с ним, он вынул изо рта сигарету и вежливо поздоровался.

— И вам здрасте, — проговорил я, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. — Не надумали спортом заниматься?

Вопрос мой был издевательским, такую форму можно поддерживать только ежедневными изнурительными тренировками.

— Да, освоил тренажёрный зал, — сказал он как-то грустно. — Кручу педали, поднимаю веса. Даже, кажется, польза есть, сил прибавилось. Курить вот не бросил, привычке уже почти сорок лет. Да и до ваших нагрузок мне далеко, сердце может не выдержать. Но мне-то, собственно, пора уже на кладбище, нечего разорять государство пенсией, а вот вам ещё стоит пожить. Непременно стоит. Дела ведь сами собой не сделаются. А чтобы сделать то, что считаете наиболее важным в жизни, потребуется быть живым и здоровым. Всего хорошего. — Он мило улыбнулся и, резко развернувшись, пошагал дальше.

Мне захотелось его ударить, остановило только то, что старик в ответ может мне что-то важное повредить, а допускать этого нельзя. Он знает, всё знает, старая падла, или почти всё, но… А что но? Он не из органов, по крайней мере, не действующий сотрудник. Ни один полицейский не стал бы вот так относиться к убийце. Обязательно попытался бы пресечь. Это ведь нетрудно, вот сейчас прийти с обыском и изъять кучу нелегального оружия и взрывчатку. Но никто этого не делает. Значит… А что это значит? Понятия не имею, очень может быть, что знает не только об убийствах, но и о причине. Отсюда следует, что я не один. Или я опять из пальца высасываю? А, плевать. Раз уж прямо сейчас меня не арестовывают, буду действовать, как раньше.

В этот раз, переступив порог дома, я не стал истерить, навалилась тоска, приправленная изрядной долей фатализма. Что будет, то будет. Лёгкий тремор вернулся, но я тут же вспомнил про волшебный препарат. Надо испытать.

Вытащил банку и отвинтил крышку. Хорошо, что дурь в таблетках, уколы я делать умею, но занятие это неприятное, особенно внутривенные. Эх, сказал бы мне кто два года назад, что буду наркотик принимать, я бы только рассмеялся. Тогда я ценил здоровье и надеялся жить долго.

Таблетки были дискообразные и довольно крупные. Я забросил одну в рот и запил водой из фильтра. А когда подействует? Инструкция не прилагалась. Пока не вставило, надо поесть, и не привычный черпак протеина, а нормальной еды. Есть у меня еда?

Еда, как ни странно нашлась, я быстро сготовил яичницу, в которую покрошил две сосиски. А вот ещё чёрный хлеб и шоколадка на десерт. Отлично. Попутно отметил, что настроение поднялось, еда показалась неимоверно вкусной, да и отключаться на почве усталости я передумал. Заняться шлифовкой кинжала? Нет, лень, да и не к спеху, следующее исполнение будет из винтовки. А пока можно посмотреть телевизор… я ведь его разбил, ну, да ладно, ноутбук. Просто включу видео с красивыми местами, буду смотреть и любоваться.

Монитор показывал зелёные холмы и скалы у моря, пляжи с белым песком и джунгли, наполненные диковинной живностью. Арктические льды чередовались с песчаными пустынями и бескрайними степями, а водопады сменялись извергающимися вулканами и речными долинами. Мне вдруг до боли, до хрипоты захотелось жить, я сидел в кресле, забыв про остывший чай и шоколад, и размазывал по щекам слёзы. Мир, сука, так прекрасен, в нём так много притягательного, но всё это не для меня. Я уже вступил за ту грань, из-за которой не возвращаются, а где-то там, на той стороне, совсем близко меня ждёт Лена.

Лицо жены возникло передо мной так ясно, словно это была голограмма или просто портрет на стене. Но портрет был живым, он смотрел на меня, большие серые глаза моргали, а светлые волосы развевал несуществующий ветер. Она что-то говорила мне, но слов я не слышал. А потом её образ стал расплываться, уступив место мерзким харям в капюшонах. Но они были тут не все. Четверых уже нет, остальным тоже недолго осталось затмевать светлый образ. Я сделаю это, обязательно, а потом приду к тебе. Жди.