Храбрая девочка

* * *

— Полицейский оператор 321. У вас чрезвычайная ситуация?

— Это моя мамочка.

Голос на другом конце был настолько тих и невзрачен, что даже его пол был неопределенным. Обычные вопросы были неприменимы.

— Что случилось с вашей матерью?

— Она упала.

— Куда она упала?

— В ванную. Она в ванной.

— Она в сознании?

— Не-а.

— Есть ли вода в ванне?

— Уже нет.

— Это ты слила воду из ванны?

— Да.

— Хорошо. Скорая уже близко. Меня зовут офицер Прайс. А тебя?

— Сюзи.

— Есть ли еще кто-нибудь в доме, Сюзи?

— Не-а.

— Хорошо, Сьюзи. Я хочу, чтобы ты оставалась на линии, хорошо? Не вешай трубку. Я переведу тебя в службу спасения, и они помогут тебе и твоей мамочке, хорошо? Только не вешай трубку, хорошо?

— Хорошо.

Он переключился на линию службы спасения.

— Дана, это я. У меня есть маленькая девочка, ей не больше четырех или пяти. Зовут Сьюзи. Она говорит, что ее мать без сознания. Упала в ванной.

— Принято.

Было всего десять часов, а летний день обещает быть насыщенным. Крупный пожар из-за электропроводки в магазине оборудования Knott's Hardware на углу Элм и Мейн произошел чуть меньше часа назад. Ранее на шоссе 6 произошло столкновение трех машин — кто-то спешил на работу сквозь обманчивый внезапный мейнский туман. Сердечный приступ в доме отдыха Бел Хейвен всего через несколько минут после этого. Адрес маленькой девочки высветился на экране компьютера. 415 Уайтинг-Роуд. Собственник жилья под именем Л. Джексон.

— Сюзи?

— Ага.

— Это офицер Кили, Сьюзи. Я хочу, чтобы ты подождала еще минутку, хорошо? Я не собираюсь ставить тебя на удержание. Просто оставайтесь на телефоне. Сьюзи? Ты со мной?

— Ага.

— Хорошо, Сюзи. Твоя мамочка упала, да? В ванной?

— Да.

— И она без сознания?

— А?

— Она не проснулась?

— Ох-ох.

— Ты можете сказать, дышит ли она?

— Не знаю...

— Мы займемся этим, — сказала Дана, — Не бойся, все будет хорошо.

— Ваша входная дверь не заперта, Сьюзи?

— Дверь?

— Ваша входная дверь.

— Я не знаю.

— Ты знаешь, как запирать и отпирать входную дверь, Сюзи?

— Да. Мама показала мне.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты положила телефон — но только не клади трубку, не прерывай разговор, а просто положи его куда-нибудь, хорошо? И пойди посмотри, не заперта ли дверь. И если она заперта, я хочу, чтобы ты открыла ее, чтобы мы могли войти и помочь твоей мамочке, хорошо? Но не вешай трубку, хорошо? Обещаешь?

— Обещаю.

Она услышала дребезжащий звук. Телефон о дерево.

Превосходно. Через мгновение она услышала, как девочка снова взяла телефон.

— Привет.

— Привет, принцесса. Ты отперла дверь, Сюзи?

— Ага. Она была заперта.

— Но ты ее открыла, точно?

— Ага.

Мне нравится этот ребенок, подумала она. Этот ребенок потрясающий.

— Отлично, Сьюзи. У тебя все отлично. Мы будем там через пару минут, хорошо? Всего несколько минут. Ты видела, что случилось с твоей мамочкой? Ты видела, как она упала?

— Я была в своей спальне. Я услышала сильный удар.

— Так ты не знаешь, почему она упала?

— Не-а. Она только что это сделала...

— Она когда-нибудь падала раньше, Сюзи?

— Не-а.

— Принимает ли мама какие-нибудь лекарства?

— А?

— Принимает ли мама какие-нибудь таблетки? Маме бывает плохо?

— Она иногда принимает аспирин.

— Только аспирин?

— Ага.

— А сколько тебе лет, Сюзи?

— Четыре.

— Четыре? Да ты уже неплохо пожила!

Хихикает.

— Послушай, с мамой все будет хорошо. Мы уже в пути и о ней позаботимся. Ты ведь не боишься или что-то в этом роде?

— Нет.

— Хорошая девочка. Потому что тебе не надо думать о плохом. Все будет хорошо.

— Хорошо.

— У тебя есть родственники, которые живут поблизости, Сюзи? Может быть, тетя или дядя? Кого-нибудь, кому мы могли бы позвонить, чтобы он приехал и пожил с тобой какое-то время, пока мы будем заботиться о маме?

— Бабушка. Бабушка иногда остается со мной.

— Отлично, кто твоя бабушка? Можешь назвать ее имя? Она небось твоя ровесница?

Снова хихикает.

— Бабушка, глупышка.

Она услышала сирены на заднем плане. Хорошее время реагирования, подумала она. Совсем неплохо.

— Хорошо, Сюзи. Через несколько минут полиция приедет к вам...

— Я вижу их через окно!

Ей пришлось непроизвольно улыбнуться, уловив волнение и нотки радости в ее голосе.

— Хорошо. Все закончилось. Они зададут тебе много тех же вопросов, которые я только что задавала тебе. Ты сможешь им все рассказать еще раз. Справишься?

— Да.

— Скажи им то же, что и мне.

— Хорошо.

— А потом придут другие люди, они будут одеты во все белое, и через несколько минут они подойдут к двери. Они отвезут маму в больницу, чтобы врач осмотрел ее и убедился, что ей стало лучше. Хорошо?

— Да.

Она услышала голоса, шаги, закрывающуюся дверь. Женский голос попросил девочку взять телефон.

— Пока.

— Пока, Сюзи. Ты очень, очень хорошо справилась. Ты чудо!

— Спасибо.

И она это сделала.

— Офицер Минти, жетон номер 457. Мы на месте. Благодарим за работу.

Она рассказала Минти о бабушке, а когда все закончилось, сотрудник службы спасения Дана Кили сделала очень глубокий вдох и улыбнулась. Это было незабываемо. Четырехлетний ребенок, который, вполне вероятно, только что спас свою мать от утопления. Позже она обязательно проверит состояние Л. Джексон в больнице, но она была морально уверена, что у них здесь все в порядке. Тем временем ей не терпелось рассказать Чаку об этом звонке и храброй маленькой девочке на другом конце линии. Она знала, что ее муж будет гордиться ею. Черт возьми, она сама гордилась собой. Ей казалось, что она задала правильный тон в общении с девочкой — дружелюбный и легкий — и выполнила свою работу с ювелирной точностью.

Девочка даже на слух не была испуганной. Конечно, так все и должно было произойти, она была здесь, чтобы поддерживать спокойствие, но все же это показалось ей довольно удивительным. Ребенок. Четыре года. Маленькая Сюзи, подумала она, была совсем еще малышка. Она надеялась, что когда придет время для нее и Чака, у них будет достаточно родительских навыков и просто удачи, чтобы дети получились такими же хорошими, как она.

Ей было интересно, попадет ли эта история в вечерние новости. Она подумала, что это заслуживает упоминания.

— Невероятно, — сказала офицер Минти. — Маленькой девочке всего четыре года. Она знает достаточно, чтобы набрать 911, дает диспетчеру все, что ей нужно, имеет здравый смысл выключить кран и нажать на рычаг слива, чтобы ее мама не утонула, точно знает, где находится записная книжка ее матери, чтобы мы могли найти миссис Джексон, проводит нас в ванную, где мама лежит голая, вся в крови, ради всего святого...

— Я знаю, — сказала сотрудница службы спасения. — Я хочу быть такой же, как она, когда вырасту.

Минти рассмеялась, но, возможно, это было совсем не смешно. Очевидно, Лайза Джексон начала набирать утреннюю ванну и, когда ступила в еще текущую воду, поскользнулась и упала, потому что, когда ее нашли, одна сухая нога была перекинута через бортик ванны, а другая подкосилась под ней. Она ударилась о керамическую мыльницу с такой силой, что кровь из раны на голове брызнула до самой душевой штанги.

Для маленького ребенка это было ужасное зрелище.

Странно, что она не упомянула диспетчеру о крови. Раны на голове — даже такие, как у Лайзы Джексон, которые не казались ужасно серьезными — кровоточили как сумасшедшие. Для четырехлетнего ребенка, по ее мнению, это было очень страшно. Но ей было не страшно наблюдать за тем, как бригада скорой помощи везет ее едва потерявшую сознание мать в машине скорой помощи. Это была крепко сбитая девочка.

— Что вы узнали от бабушки?

— Она не хотела много говорить при девочке, но, как я поняла, развод был некрасивым. Он переехал в Калифорнию, посылает алименты, когда доходит до дела. Лайза Джексон живет на деньги, унаследованные от дедушки, и зарплату на полставки в... ну, посмотрим...

Она пролистала свой блокнот, проверила записи.

— ...в месте под названием "Ягоды...

— Я знаю это место. Это деревенский магазинчик, рассчитанный на туристов. Большая часть бизнеса приходится на лето и сезон цветения деревьев. Композиции из сухоцветов, попурри, ароматическое мыло и свечи, джемы и мед. Все в таком духе.

— У нее нет ни братьев, ни сестер. Но миссис Джексон не против позаботиться о Сюзи на время.

— Хорошо.

Она посмотрела на них, сидящих на диване. Миссис Джексон слегка улыбалась, расчесывая длинные прямые медово-коричневые волосы девочки. Больница - не место для маленькой девочки, сказала она. Мы подождем известий здесь. Бригада скорой помощи заверила их, что, хотя да, есть вероятность сотрясения мозга, а сотрясения могут быть непростыми, женщина очень быстро пришла в себя, так что они сомневаются, что рана на голове была серьезной, и ее главной проблемой на данный момент является потеря крови — и миссис Джексон, очевидно, готова была поверить им на слово. Минти бы не поверила, если бы это была ее дочь. Но Минти не была уроженкой штата Мэн и не была крепкой, как рельсовый вагон. Сюзи стояла спиной к женщине, и выражение ее лица было нечитаемым — симпатичная, серьезная на вид девочка в коротком сине-белом клетчатом платье, которое было не совсем праздничным, но и не совсем для детского сада.

Когда они приехали, она все еще была в пижаме. Она догадалась, что платье было бабушкиной идеей.

Прессе это понравится. На улице уже стояла съемочная группа местного телевидения — терпеливо ждала развития ситуации. Бабушка уже дала согласие на интервью.

Здесь журналисты были практически везде. Удивительно как они успевают чуть ли не раньше полиции.

Она подошла к дивану.

— Вам нужно, чтобы мы остались, миссис Джексон? Я имею в виду, пока не закончится интервью.

— В этом нет необходимости, офицер. Мы сами справимся с этим, я уверена.

Она встала и протянула руку. Минти пожала ее. Хватка женщины была крепкой и сухой. Значит стальные нервы это семейная история.

— Я хочу поблагодарить вас за ваши усилия по защите интересов моей дочери, — отчасти официально сказала она. — И за то, что вы так быстро приехали.

— Спасибо, мэм. Но на самом деле мы все должны благодарить вашу внучку. Сюзи? Позаботься о ней как следует, хорошо?

— Хорошо.

Минти ей поверила.

Кэрол Беллавер редко брала интервью, которое проходило так гладко. Маленькая девочка нисколько не робела перед камерой — она не ерзала, не заикалась, не моталась туда-сюда и не выходила из кадра — все это типичное поведение взрослых перед камерой. Она четко и без колебаний отвечала на вопросы Кэрол. К тому же она была чертовски красива. Камера ее обожала.

Был только один момент непригодной пленки из-за того, что девочка что-то сделала, в отличие от их обычных ложных остановок и стартов, и это было, когда она уронила маленькую белокурую куклу, которую держала в руках, и наклонилась, чтобы поднять ее, а платье на ней было таким коротким, что можно было увидеть ее белые трусики, которые Кэрол мельком увидела и тут же отвела взгляд, а затем задалась вопросом, почему. Может быть, дело в том, что девочка вела себя и говорила так похоже на миниатюрного взрослого, что Кэрол было неловко за нее, как было бы неловко за взрослого?