Не включайте свет

* * *

Истории — это дворняжки. Неважно, были ли они молнией высечены на камне или прошептаны над треском умирающего пламени, ни одна история в мире не имеет родословной. Все они были рассказаны и пересказаны столько раз, что даже сам Бог не смог бы сказать, какая из них появилась первой. Да, каждая история в этом бренном мире.

В том числе и эта. Особенно эта.

Возможно, вы уже слышали ее раньше. И так, жила-была девочка. Ее звали Салли. На самом деле, это могло быть любое другое имя. Но давайте остановимся на Салли. Оно крутое. Круглощекая и крепкая, из тех, кто может ходить часами и не возражает, когда солнце обжигает ей кожу.

Впрочем это не стол важно.

Салли было, наверное, лет восемнадцать-девятнадцать, она училась на первом курсе местного колледжа. И, как любой подросток, она иногда отставала в учебе.

Поэтому однажды ночью она взяла все свои книги и спустилась в подвал общежития, сказав себе, что будет заниматься, пока рассвет не окрасит небо в золотые и красные тона.

На полпути она поняла, что забыла книгу. И снова поднялась, ноги не издавали ни звука на старом ковре. (Он был толстым? Да. Пышный, как ничто другое. Он должен был быть таким, иначе то, что произошло дальше, не имело бы смысла). Бесшумно ступая, она дошла до своей комнаты и открыла дверь.

Надавила на ручку - щелчок!

Внутри было темно. Никакого света. Шторы были задернуты. Не было видно отблесков далекого города. Но это было нормально. Салли знала эту комнату, как карту своих ладоней. Медленно, на ощупь она пробиралась вдоль стен к своей кровати. Постепенно она поняла: в воздухе пахнет медью и солью.

В воздухе тоже был какой-то звук: дыхание, хриплое и рваное, тяжелее, чем все, что она слышала. Салли знала ритм дыхания своей соседки. Это было не оно.

И, возможно, она могла бы что-то сказать, если бы не зуд под кожей, что-то, что шептало прямо в мозг: делай вид что все хорошо.

Так что Салли не стала ничего говорить. Было уже поздно, она устала, и, возможно, это было просто ее воображение. Решив так, она забрала с покрывала своей кровати книгу, и захлопнула за собой дверь, уходя, как раз когда что-то начало капать, капать, капать.

— Чертов кран, — пробормотала она, обреченно покачав головой, спускаясь обратно в подвал.

На следующий день Салли отправилась на экзамены. Как она сдала? По правде говоря, это не имеет значения. Она сдала экзамены, а потом пошла домой, хрустя ногами по сухим осенним листьям и веточкам.

Она вошла в общежитие, а затем поднялась по винтовой лестнице, чувствуя, как беспокойство прокладывает себе путь по позвоночнику. На улице было слишком много людей, их лица были яркими и испуганными, но это не было проблемой Салли. Об этом может побеспокоиться кто-нибудь другой. Все, чего она хотела, — это спать.

Но сон не шел. Черт, я не знаю, спала ли она когда-нибудь снова. Я знаю, что не смогла бы. Потому что когда Салли наконец прошла весь путь до своей комнаты, проталкиваясь мимо студенток в пижамах с цветочным принтом, она обнаружила полицейскую ленту и собственно самих полицейских.

И запах в воздухе: медный привкус, соль, вонь засохшей мочи и дерьма.

И звук в воздухе: падения капель, сочащееся между шумом раций.

И зрелище, которое никто не должен видеть: ее соседка по комнате, разрезанная как говядина, слова, нацарапанные на стене над ее головой:

"Разве ты не рада, что не включила свет?!"

Это популярная версия истории.

Социально приемлемая, как любят говорить в вежливой компании. В конце концов, это тот случай, когда никто не виноват. Ни Салли, ни соседка по комнате, ни даже маньяк-мясник, который резал бедную девушку. (Вы же не можете свалить грех на вещь без лица, не так ли?) Но есть и другие пересказы, более жестокие. Или более правдивые, я думаю, в зависимости от того, кого вы слушаете.

Хотите другую версию истории? Уверена, что любопытно. Тогда садитесь поудобнее, только текст далеко не убирайте, а то ничего не выйдет.

И раз уж вы попросили, одна из версия звучит примерно так:

Салли было восемнадцать, может быть, девятнадцать, но с таким же успехом ей можно было дать семьдесят два. Ее жизнь была нелегкой, хотя не мне объяснять, какой именно. Это другая история, и не мне ее переделывать.

Но она пережила это, или, по крайней мере, часть ее пережила; девушка, поступившая в колледж, состояла из одной части Салли, трех частей мужества и девяти десятых ярости. Мир не был справедлив к бедному ребенку.

Могло быть и хуже.

Это могла быть Салли, которая привела убийцу в свою постель, Салли, которую толкнули на одеяло, закрыв рот ладонью, Салли, которая лежала и дергалась, извивалась в немой агонии, когда кто-то вырезал улыбку у нее под подбородком.

Наверняка вы задаетесь вопросом: откуда Салли обо всем этом узнала?

Потому что она была там, конечно.

Как и в каждом варианте этой истории, Салли по той или иной причине засиделась допоздна. Поняв, что она что—то забыла, она, спотыкаясь, поднялась наверх в свою комнату. В распространенной версии она слышала только дыхание, капающие капли, которые говорили ей, что что-то не так.

В этой версии, — ей в темноте что-то прошептала соседка:

— Салли, помоги!

И она замерла.

В воздухе стоял запах: металла, соль, аммиак. В воздухе был и звук: булькающий звук, щелканье стали, проникающей сквозь кожу, чьи-то удары ногами по ковру, попытки выпутаться из большой беды.

Я не знаю, почему она ушла, почему не включила свет и не позвала полицию. Возможно, она была напугана. Может быть, было уже поздно, она устала и была уверена, что все это было плодом ее воображением. Может быть, Салли подумала про себя: я не умру из-за человека, которого едва знаю.

Как бы там ни было, не смотря на призыв о помощи она просто ушла.

Ну, вы знаете, чем закончилась эта история, поэтому я не буду утомлять пересказом о том, что случилось на следующий день — полиция, лента, надпись кровью на стене.

Это был один из самых жестоких рассказов? Нет, черт возьми!

Видите ли, никто не любит много говорить об этом, но у каждого на руках есть немного крови. Чаще всего она метафорическая. Та маленькая ложь, из-за которой наши братья и сестры попадают в неприятности. Разбитое сердце, неправильные суждения, глупость, на наш взгляд, да и просто чьи-то недостатки, которые мы видим чаще, чем следовало бы. Каждый виновен в нескольких маленьких грехах.

Что могла сделать Салли? Интересный вопрос. Потому что ее поступок не был злом, как таковым. Возможно, немного эгоистичным. Но разве можно винить ее за то, что она испугалась за собственную жизнь? Представьте, что вы впервые в жизни оказались на пороге свободы, полны надежд и планов на будущее. Вы бы отказались от этого ради незнакомца? Вы бы легли и умерли за него?

Да, я так и думала. Впрочем, я отвлекаюсь.

Истории определяются началом, серединой и концовкой. В более литературных кругах люди говорят о развязках, слоях, текстурах, о том, как слово может переходить в синестетический опыт. Но в конечном итоге все сводится к этим трем вещам. Начало, середина, конец.

Вы удивитесь, как много деталей теряется между ними, как хороший рассказчик может заставить вас забыть о бессмысленных фрагментах.

Что случилось той ночью? Что заставило Салли спуститься в проветриваемый подвал, когда она могла бы найти убежище в библиотеке? Если задуматься, все это не имеет смысла. В каждом колледже есть читальные залы, места общего пользования. Так почему именно подвал?

Она действительно пошла туда по своей воле?

Это возможно. Тишина, спокойствие, уединение. Возможно так же, что кто-то решил, что это будет отличным способом запугать новичка. Нет лучшего способа заслужить уважение, чем похитить кого-нибудь из постели и бросить в поджидающую темноту, накинув на голову капюшон и прижав ноги к холодному бетону.

Возможно, этот кто-то была соседка Салли.

Это возможно. Возможно, этот инцидент был не первым в своем роде.

Это очень может быть. Жизнь — жесткая штука.

Вероятно, когда Салли сидела и плакала в подвале, слишком боясь позвать, что-то пробралось из тени. Что-то старое, голодное, пахнущее солью и медью, как вкус крови во рту.

Может быть, это нечто спросило Салли:

— Чего желает твое сердце?

И Салли, слишком переполненная горем, чтобы мыслить здраво, ответила то, о чем потом будет жалеть всю свою жизнь.

Нельзя исключать и эту версию.

Это то, что произошло на самом деле?

Не спрашивайте меня. Я буду нема как рыба. Решайте сами.

Есть только два человека, которые действительно знают, и одного из них, возможно, даже не зовут Салли. По правде говоря, я не думаю, что кому-то есть до этого дело. В таких историях, как эта, людям нужны только кровавые подробности. Людям нравится придавать вещам свою собственную окраску.

Эта история могла пойти по любому пути. Многое может произойти между основными событиями. Выбежала ли Салли сразу из комнаты? Прислушивалась ли она какое-то время? Сказала ли она своей соседке, чтобы та была настороже, запирала двери и остерегалась незнакомых лиц? Знала ли она нападавшего?

Был ли нападавший?

Кто знает. Еще один хороший вопрос. Неизвестный маньяк, злой дух, исполняющий желания или это сама Салли устав от унижений взялась за острый нож?

Тем не менее, прежде чем вы уйдете, позвольте мне рассказать о версии, которая нравится мне больше всего . Ее мало кто знает и мало кому она интересна, но для меня она имеет наибольший смысл.

А может быть, мне просто нравятся кровавые истории. Хи-хи.

Салли было восемнадцать, может быть, девятнадцать, первокурсница, как и все остальные, полная надежд и мечтаний. Никогда еще будущее не казалось таким светлым.

Была только одна проблема.

В силу обстоятельств ей пришлось жить в одной комнате с кем-то знакомым, кто ей не совсем нравился. Возможно, это была ее сестра. В записях об этом нет ясности. Возможно, двоюродная сестра или любимая дочь лучшей подруги ее матери. Кто, черт возьми, знает? Так или иначе, это был кто-то, с кем Салли просто обязана была вести себя хорошо.

И она пыталась.

О, она пыталась. Честное слово.

Вначале Салли изо всех сил старалась быть вежливой с этой другой девушкой, но если заставить бедную лошадь пить, то можно только утопить ее. Их отношения не сразу переросли в ненависть, вызванную необходимостью терпеть близость друг друга, обе они боролись за пространство, которое не могли себе позволить.

Тем не менее, некоторое время это было почти терпимо.

Затем имущество Салли начало исчезать. Ее еда, одежда, научные тексты, всякая мелочь. Затем умер отец Салли, и ее соседка по комнате использовала новость о его самоубийстве против нее, подпортив репутацию Салли рассказами о семейных проблемах с психикой.

Дальше стало еще хуже.

Салли молчала, но вы знаете, что говорят о таких людях. И все было бы не так плохо, если бы Салли была обычной, но она не была такой, нет. В ее крови было немного колдовских генов, и это значит, что она немного переборщила со своими желаниями. У Салли было достаточно силы, чтобы разговаривать с тем, что мудрые оставляют в покое.