Пицца-Лицо

◆ ◆ ◆

Итан проснулся, чувствуя себя на миллион долларов. Он опустился на мохнатый ковёр и расставил руки в позе отжимания. Он начинал свой день с пятидесяти отжиманий и сотни скручиваний. Затем он сделал несколько подходов сгибаний рук с гантелями и несколько подходов на горизонтальной скамье. Неудивительно, что парень выглядел так, будто его вырезали изо льда, его одержимость фитнесом была почти неестественной для человека его возраста. Он был крутым петушком, гордо выпячивая свою тугую маленькую задницу, даже когда не было ни души, чтобы это увидеть. Он выполнял миссию, добиваясь одобрения общества, не раскрывая своих поверхностных намерений.

Его прекрасная гладкая кожа всегда заставляла его грешить. Если девушка была достаточно наивна, чтобы впустить его внутрь себя, она вскоре жалела об этом. Интимные подробности их сексуальной активности и конкретных физических качеств моментально становились общешкольными новостями. Он был тем, кто называл девушек шлюхами, а парней посмешищами. Его утренняя прогулка в школу сметала всех, кто попадался ему на пути. В яме со скорпионами вы не сможете найти бóльшего. Он был королём дерьма и гордился этим. Многие смотрели на него почти как на религиозного деятеля. Не потому, что он действительно был им, а потому, что он их к этому приучил.

Волнистый светлый маллет, красный жакет леттермана и солнцезащитные очки Шварценеггера были его фирменными отличиями. После душа он собрался и отправился в школу. Ему просто нужно немного бананового геля LA Looks, чтобы локоны на кончике его маллета упали должным образом. Он положил руку на зеркало в ванной и протёр его слева направо несколько раз, чтобы очистить своё отражение от пара.

Он был влюблён в себя. Уровень нарциссизма был тошнотворным, каждое утро он был действительно взволнован, смотря на собственное лицо. Лицо, на которое он смотрел семнадцать лет, до сих пор просто умирало от желания видеть его регулярно. Бабочки порхали в его животе, пока он ждал большого откровения. Он ничего не ждал больше, чем напоминания о его очаровательной реальности каждое утро.

Но сегодня всё будет по-другому, триумф, которого он ожидал, когда начинал свой день, будет заменён впервые за его относительно короткий жизненный цикл. Заменён отвращением, которое он чувствовал, когда бросал осуждающий, решительный взгляд на всех остальных. Шутка стала прогорклой и преследовала самые неожиданные цели. В искажённой иронии каратель стал наказанным.

Когда зеркало очистилось, его отражение стало видимым, и золотой мальчик тут же был потрясён жгучей ударной волной, которая зарычала по всему телу. Этого не могло быть… Должна быть какая-то ошибка… но зеркала не ошибаются. Они были определёнными и окончательными, как и все предубеждения Итана о его сверстниках.

На его обычно безупречном лице было разбросано множество пузырей подтекающих пятен. Их было ТОННЫ, просто невероятно, что такое количество могло накопиться за одну ночь. Это была аллергическая реакция? Нет, он уже видел это раньше, ничего подобного. Было очевидно, что это были прыщи — чёртова куча гнойных бугорков. Он почувствовал, как страх в его груди опустился в низ живота. Теперь он официально стал воплощением подросткового кошмара.

Он избавился от яркого ворчания, пропитанного недоверием, которое висело внутри в течение минуты, прежде чем он заставил его уйти прочь. Как это могло произойти? Такой нюанс не замечался для представителей золотого класса. Его сердце, казалось, бросили в сушильную машину, где оно будет крутиться вечность. Дискомфорт, страх и паника — чувства, которые он редко испытывал в эти дни. Он прошёл путь от напыщенной задницы до нервного срыва, не знающего, что делать дальше.

— Это пиздец! Это такой пиздец! — бушевал он, когда его гротескное отражение смотрело на него.

Как только Итан закончил одеваться, он спустился вниз, обильно потея в отчуждённом состоянии. Когда он завернул за угол, он увидел, как его мама высыпала несколько яиц на тарелку перед его отцом, который сосредоточился на развёрнутой газете перед ним. Его мама сначала не посмотрела на него, но когда он занял своё место, она подошла, чтобы подать ему его порцию. Реакция родителей была не такой, как он ожидал.

— А-ХА-ХА-ХА-ХА! — расхохоталась его мать.

Смех был настолько захватывающим, что поднялся до ещё более эксцентричного уровня, когда она осторожно поставила сковороду на плиту, топая ногой. Она скользнула на стул, лицо покраснело как свёкла, и слёзы текли. Внимание его отца отвлеклось от статьи о взрыве космического корабля «Челленджер», про который он читал на месте. Его вытащили из одной ужасной, болезненной темы только для того, чтобы оказаться рядом со своей женой.

Они оба были так увлечены его видом, что не могли ничего другого сделать в его присутствии. Как будто их отравили газом или накачали наркотиками. Смешки были настолько искренними, что казались почти болезненными. Их тела содрогались, усиливаясь с каждым мгновением.

— Что, чёрт возьми, с вами не так?! Перестаньте смеяться! Это не смешно, перестаньте! — Итан кричал.

Это было не похоже на поведение его родителей. Он мог быть самым большим мудаком на свете, но его родители были сдержанными людьми. Они всегда не одобряли его дерзкий образ жизни и хотели, чтобы он был скромнее. Может быть, это был их урок?

Возможно, но вряд ли. Ему казалось, что он попал в какую-то альтернативную реальность, как будто тела его родителей были похищены злыми существами, которые только и хотели, что унизить его. Странное поведение могло бы встревожить любого, но ещё больше разозлило Итана. Он агрессивно перевернул свой стул, но это ничего не изменило, их сводящее с ума хихиканье продолжалось, пока он не выбежал из дома и не захлопнул за собой дверь, выражая своё неодобрение, уходя.

Никогда ещё он так не боялся идти в школу. Он так привык быть принцем на белом коне, но сегодня была вопиющая разница. Несовершенство не было чем-то, с чем он когда-либо сталкивался. Он почувствовал тошнотворное ощущение, скрывающееся внутри, его руки дрожали, когда он прибыл в школу. Глядя на лица тех, кто проходит мимо него в коридорах, он задавался вопросом, будут ли они такими же жестокими, как он был во время своего пребывания в этих стенах? Ответ был в лучшем случае неопределённым.

Как обычно, глаза его одноклассников были устремлены на него, но он знал, что это больше не было из-за его милой задницы или лихой привлекательной внешности. Это было скорее подлое любопытство. Словно цирк приехал в город, им всем нужно было посмотреть на шоу уродов. Большинство парней молчали. Золотой мальчик или нет, он всё ещё мог выбить из них дерьмо, но девочки… он не мог их избить, не так ли?

Его первым уроком в тот день был английский — один из самых ненавистных. Он не слишком хорошо ладил с мистером Трейнером, в основном из-за его постоянного дурачества и неуместных выходок, которые, как он считал, важнее было показать, чем сам урок. Обычно они были за счёт изгоев. Но когда в тот день Итан вошёл в класс, на обычно бесстрастных губах мистера Трейнера расплылась огромная слащавая улыбка. Он бросил взгляд на лицо придурка-учителя и понял, что в этот день всё будет по-другому.

Итан слышал, как какие-то девушки хихикают и болтают о нём несколькими рядами ниже. Обычно он говорил им заткнуться и называл их шлюхами или чем-то ещё, но сегодня он был в новом состоянии. Впервые он был тихоней, пытаясь просто слиться с остальными и избежать конфронтации. Он сидел словно на яичной скорлупе, следя за каждым движением и взаимодействием в комнате, как ястреб.

— Ладно, класс, успокойтесь. Вы все думали о том, что хотите съесть на обед во время экскурсии в газету Valley на следующей неделе? Я знаю, что изначально мы собирались просто взять что-то из дома, но кое-что изменилось. Я решил, что хочу угостить вас всех сам, хорошо звучит?

Класс дружно зааплодировал, взволнованный перспективой бесплатной еды по своему выбору.

— Что ж, давайте проведём быстрый опрос, — мистер Трейнер нашёл Итана, сделав несколько шагов, пока тот не оказался прямо перед его столом. Он поднял на него глаза. — Что скажешь, как насчёт пиццы?

Те, кто не обращал особого внимания, просто ликовали; все любили пиццу. С другой стороны, та часть, которая поняла тонкую шутку, бессердечно рассмеялась. Они могли точно видеть, что он делал.

— Что ж, думаю, тогда это решено. Пицца! Давайте, все, давайте вместе. Пицца! Пицца! Пицца!

Класс последовал его примеру, все скандировали позади него, а его зловещий взгляд пронзал душу Итана.

Каждый раз, когда они повторяли призыв, в его разгорячённой голове словно барабан стучала кровь. Его лицо напряглось, белые угри начали капать под давлением, лопаясь и трескаясь с каждым отзвуком. Мантра продолжалась, пока он вставал со стула и выбегал из класса — дождь издевательской истерии следовал за ним сзади, пока он мчался по коридору. Это был первый раз, когда он вошёл в класс и ушёл, не сказав ни единого слова.

Он лихорадочно вылетел из-за угла, не думая о занятиях, только о том, чтобы удрать ото всех. Администрация всегда запрещала им бегать по коридорам, чтобы дети не врезались друг в друга. Они и установили правила по этой причине.

По иронии судьбы, он столкнулся с Джилл Маршалл, девушкой, с которой он уже привык сталкиваться телами — она была его последней игрушкой для забав. Их головы яростно ударились друг о друга, его прыщи брызнули неприятным, грязным, беловато-жёлтым, заполнив все её щёки. Они оба приземлились на спину, ошеломлённые аварией. Когда они сели, зрачки Джилл расширились. Она не могла поверить в жирное кровавое месиво, покрывавшее лицо её лодки мечты.

— Джилл?! Что ты здесь делаешь?! — Итан в ужасе завизжал.

Всего через пару недель он поведёт Джилл на выпускной, так что она была последним человеком на земле, которого он хотел бы видеть сейчас.

— Я собиралась в туалет! Фу, Итан, что у тебя с лицом? Что это за мерзкое дерьмо, которое ты на меня выплеснул?

— Это всего лишь небольшие прыщи, у меня есть кое-что, чтобы их убрать. Скоро пройдёт, как сказал врач. Вот, я уберу это с тебя, — предложил он, вытягивая то, что он принял за свою белую футболку из-под жакета.

Когда он посмотрел вниз, то обнаружил, что выделения с его лица уже испачкали её. Он предлагал ей что-то более грязное, чем то, что уже было на её лице, чтобы стереть это.

— Нет! Просто… просто держись от меня подальше, Итан. Ты омерзителен! Не могу поверить, что трахалась с тобой! — она снова поднялась на ноги и взлетела.

— Джилл, подожди! Я могу исправить это! Говорю тебе, я могу это исправить!

Его слова были такими же пустыми, как формально заполненные гноем кратеры на его лице.

Итан знал, что ему нужно уйти, прежде чем он причинит ещё больше вреда мечтательной персоне, которую он тщательно создавал годами за счёт других. Слово уже было разослано, и его сущность была оскорблена и отвергнута. Ему нужно было сбежать отсюда поскорее, прежде чем его замок рухнет целиком.

По пути домой он зашёл в аптеку и наполнил корзину упаковками салфеток от угрей Stridex, кремами от прыщей и всем, что хотя бы отдалённо утверждало, что помогает вылечиться от вспышек акне. Кассир ухмылялась, перебирая товары и наблюдая, как смесь крови и белой слизи с его лица капает на мокрую футболку.