Ундина

Надя взяла от своего звездного часа все, что можно. Всю неделю она была очень предупредительна с подчиненными, никого не отталкивая, и каждому одинаково давая надежду. Только наталкиваясь на мрачное лицо Оксаны, лучезарная улыбка гасла.

В пятницу в отдел спустился неизменно сосредоточенный и неразговорчивый директор и, едва поздоровавшись, приобнял миниатюрную Марину, сразу зардевшуюся от счастья. После ухода директора личико Марины стало безупречной посмертной маской: так сильно ее пронизывало осознание своего возвышения над сотрудницами.

— Давай подвезу. — Предложила после работы Надя подруге.

— Тебе не по пути. — Вяло возразила Оксана.

— Хочу поговорить. — Настаивала та.

— Чего говорить-то. Воспарила.

— Я знала, что ты обиделась. По компетенциям Марина полностью соответствует этой должности. Я не могу раздавать повышения только друзьям. — Уверено, управляя машиной начала подготовленный монолог Надя.

— Да мне все равно…

— Я же вижу, что ты волком глядишь.

— Тебе кажется. — Равнодушно парировала Оксана, только чтобы отвязаться.

— Ничего, простишь. — Самодовольно сказала Надя. Оксану резануло по сердцу это пренебрежение: подруга искренне держала ее за ребенка, некстати донимающего взрослых капризами.

Бессонница из-за пережитого унижения была беспощадна и непобедима. Глаза Оксаны стали сухими и красными от долгого контакта с тьмой за окнами, и сердце билось как загнанное. Мысли, все время ползли, как тараканы к переполненному мусорному ведру, к ее мучительной обиде. Она почитала новости в Интернете, потом даже скачала книгу, но все это не могло отвлечь даже на несколько минут. Очень сладкий и немного обжигающий аромат ликера постучался прямо в душу; сразу угомонилось мучительное сердцебиение, отдававшееся болезненными ударами в висках. Измученное усталостью тело сдалось без сопротивления. Она с наслаждением рухнула на диван и забылась в сладком оцепенении.

Через некоторое время Оксана увидела себя в спящей. Она села на кровати, глядя прямо перед собой, уставилась во тьму, и время остановилось. Изо всех уголков к ней стали стекаться ручейки темноты, обвились вокруг тела и конечностей, придавая им силу и быстроту. Ее одежда заколыхалась и ожила.

Дверь, которой раньше не было, с грохотом распахнулась и в проеме возникли знакомые очертания. Бесконечно-длинная рука протянула Оксане свою костлявую ладонь, и она неожиданно ухватилась за нее. Вместе они очень быстро понеслись по пустому небу. Они кружили молча над городом, а потом над скучной пятиэтажкой, с покосившимися антеннами, в которой Оксана не сразу узнала свой дом. Час был поздний и окна все погасли, но костлявый палец безо всяких поисков и колебаний показал на одно из окон, потом на другое.

***

В подъезде с утра стояла невероятная вонь. Пахло чем-то одновременно тухлым и горелым. Не было понятно: откуда сочилась гарь, но запах был почти осязаем. Оксана стала в отчаянии стучать во все квартиры, чтобы найти ту, в которой пожар, но ни в одной из четырех не откликнулись. Она быстро побежала этажом выше, и там из-за двери выглянул неряшливый старик.

— Где-то пожар! — Воскликнула Оксана.

— Не переживай! У Толика опять на плите горит.

И старик решительно начал стучать в обитую настолько грязными дерматином дверь, что невозможно было определить ее цвет.

— Уснул что ли… — Недоуменно почесал живот старик.

Оксана, не рассуждая, вызвала пожарников.

Те приехали через несколько минут, и потушили возгорание очень быстро, но из-за сильного задымления квартиры, вынесли пьяного хозяина на лестничную площадку прямо на немного обуглившемся матрасе, и заботливо положив ему паспорт на солнечное сплетение, так же стремительно удалились, бодро протопав сапогами по узкой лестнице пятиэтажки.

«Хороший был бы дом.» Оксана прошла, брезгливо затаив дыхание мимо матраса, издававшего больше запах мочи, чем гари. Для возвращения душевного равновесия она мысленно стёрла из относительно приличного подъезда лежбище пьяного погорельца и порадовалась полученной картинке.

Вечером после работы снова попался по дороге старик-сосед, который облачился в старинный пиджак и, явно, не знал, куда отправится в таком деловом виде и, с таким решительным настроем, поэтому сосредоточенно курил возле подъезда. Он накинулся на Оксану как будто ждал именно ее.

— Толик-то того! — Как будто требуя ответа, возбужденно начал он.

— Кого? — Мрачно буркнула Оксана, стараясь обойти нежелательного собеседника.

— Утонул! — Выпучив глаза и отчаянно жестикулируя, от нехватки слов для передачи такой важной информации, воскликнул старик.

— В стакане что ли. — Отчаявшись избежать собеседника-насильника, неохотно сдалась Оксана.

— Какой-то черт его понёс на огород. Там в пруду искупаться пошёл и утонул. Один, главное. И огород уж лет пять как забросил. Чего он туда поехал…

— Судьба. — Уклончиво ответила Оксана и попыталась бочком выйти из беседы, но старик увязался за ней, желая ещё поговорить. Она ускорила шаг, но человеческая развалина приняла вызов и тоже начала быстрее шаркать ногами. От назойливого разговора удалось избавиться только захлопнув дверь своей квартиры.

На следующий день, Оксана долго пила кофе у окна, надеясь вытеснить похмельный туман из головы. Настоятельно рекомендованный коллегами сидр расколол голову на участки разной болезненности. Сосед-старик ковылял с замызганным ведром через дорогу к мусоркам. Издалека происходящее показалось нереальным: нога в спортивных штанах с тремя лампасами подломилась без видимых препятствий, а вторая даже не подумала брать на себя ее работу: старик рухнул как подкошенный, отбросив ведро мелодраматическим взмахом руки. Неизвестно откуда возникший мотоциклист, конечно же, не ожидал наткнуться на проезжей части на лежачих пенсионеров и не успел вовремя затормозить. Стальная машина по инерции преодолела в середине тормозного пути дряхлое препятствие, выбросив пулей из седла своего седока, в конце этого пути, и кубарем полетела на обочину.

От изумления Оксана выронила кружку, и коричневая гуща брызнула ей на ступни.

— Всех уродов из подъезда выписала. — Глупо хохотнула она. Сама ужаснулась своему одинокому смеху и крепко задумалась.

***

На работу она приехала с опозданием, но с очень боевым настроем. Она впервые зашла в кабинет сдерживая победоносную улыбку и напев, рвущийся из груди.

— Расскажите о Вашем опыте работы. — Уже собеседовала какую-то смышленую азиатку в свой новый отдел Марина.

«Кто кем командовать должен.» Подумала про себя Оксана, мельком глянув на умное лицо претендентки, и вдруг почувствовала себя по-иному: без мыслей и эмоций. Казалось ее неприязнь отделилась от источника в сознании и, превратившись в облако, устремилось к объекту ненависти. В системном блоке Марины, вдруг, что-то зашипело и из него сильно запахло горелым пластиком. Девицы завизжали и побежали в коридор. Возгорание само быстро прекратилось, но память о нем на весь день стерла самодовольную мину с лица Марины.

Оксана, нимало не взволнованная произошедшим, села за свой компьютер и даже с настроением взялась за работу. Но после обеда складская программа забарахлила и электронные заказы клиентов перестали поступать. Прибежал программист и стал надолго подсаживаться к каждому компьютеру, пытаясь найти причину сбоя, задумчиво почесывая по очереди свои многочисленные прыщи. Потом ушел к себе, снова неожиданно вернулся и, сильно задумавшись, вдруг с такой силой ударил Оксаниной клавиатурой по столу, что она подпрыгнула от неожиданности.

— Как вы все ломаете-то?! — В раздражении воскликнул он.

— Я при чем? — Захлебнулась звуком от возмущения Оксана.

— Ладно. Часа полтора не входить в склад. — Осекся программист, увидев ее горящие ненавистью глаза и удалился в свою берлогу, заедать слойками колу и размышлять о несоответствии уровня пользователей его собственному.

— Успела пальцы отдернуть. В музыкалке что ли училась? — Не отрываясь от монитора

рассмеялась Надя.

— Ты же знаешь, что нет. — Обозлилась Оксана, которой наступили на больную мозоль. Ее очень задевало, когда Надя козыряла своим хорошим образованием.

После работы Оксана долго ждала автобус, чувствуя, как вся циркулирующая в организме жидкость стекла в туфли, и страшная сила огромного давления навалилась на мизинцы ног, превращая их в орган для восприятия боли.

«Каблуки еще эти…» Подумала она и посмотрела на свое отображение в грязном стекле, защищавшем от дождя и ветра на остановке. Юбка-колокол и широкий ободок на пышных волосах ее делали похожей на Белоснежку, но недовольное лицо ведьмы, с уже теряющими четкость чертами, беспощадно выдавали возраст, даже в этом мутном зеркале. Она глубоко вздохнула, но тяжесть из груди никуда не ушла. Она перевела взгляд на удлиняющиеся к вечеру тени вокруг кустов, и ей померещилось какое-то мельтешение: как будто темные полоски стали переплетаться и захватывать все неосвещенные участки. Оксана чувствовала, что является эпицентром, к которому движутся лесные тени.

Кого-то из сотрудниц забирали от офисного здания автомобили. Чем более дорогим было транспортное средство, тем больше важничала транспортируемая. Медленно выехал со стоянки и аккуратно пошел на разворот новенький «Mitsubishi» программиста.

Сияющая мокрым асфальтом, машина остановилась на перекрестке возле трамвайной остановки. Люди ждали трамвай, стараясь держаться как можно дальше друг от друга, насколько позволяли размеры платформы. Глухой удар жестянок заставил обернуться всех на улице. Обшарпанная жигули, с тощеньким парнем-водителем, на полном ходу влетела в машину программиста, сминая в мгновение ока кузов неаккуратной гармошкой. От силы удара «Mitsubishi» закинуло на платформу и понесло боком, сбивая людей с платформы как кегли.

Оксана смотрела на суету и хаос, чувствуя, как впервые среди бела дня, отрастают черные крылья за спиной. Охваченная волнением, она понеслась на них домой пешком, напрочь забыв об опухших ногах в неудобных туфлях. Казалось, ее силы тепел не исчерпаем и она больше не зависит ни от каких внешних обстоятельств.

Всю ночь она летала над городом в своем живом одеянии, высматривая разных людей.

***

В четверг отмечали день рождения Нади. Оксана с самого утра зашла в цветочный магазин и стала напряженно выбирать. Вязкий туман в голове после неплохого коньяка, выпитого с вечера, в одиночестве, сильно притуплял зрение. Очень захотелось зайти и лечь в холодильник с цветами, чтобы наслаждаться холодом и тишиной. Нежные композиции в пастельных тонах были мог бы подарить любой, и эти варианты она сразу не рассматривала. Рослые розы с исполинскими цветками наводили на мысли о юбилеях заслуженных учителей. Только в углу притаилось нечто неординарное: желтые звезды роскошных лилий обрамляла мрачная листва папоротника, поддерживаемая чем-то похожим на бурую мешковину.