Маскировка

Двери автобуса с грохотом распахнулись, и я неуклюже выбрался наружу, старательно подволакивая ногу. Главное — это походка. Походка выдает тебя задолго до того, как они увидят твое лицо. На минутку забудешься, и станет неважно, насколько хорош твой грим и чем от тебя пахнет. Серега, мой прежний приятель по работе, однажды забылся, преследуя отходящий автобус, и его заметили.

Они все замечают — у них отличное зрение. Я стараюсь не встречаться с ними взглядом. Эти глубоко посаженные глаза, холодным взглядом вгрызающиеся в тебя, будто объективы камер безопасности… Однажды увидев их вблизи, хочется залезть под душ и стоять под потоком воды, пока тот не смоет все следы бесплотных прикосновений чужого разума.

Добравшись до перекрестка, я повернул направо — в темный извилистый переулок, уходящий в скопление облупленных «хрущевок», заставленный рядами переполненных мусорных баков и биллбордов с выцветшей рекламой. Еще пара кварталов — и я дома. Самое опасное — вот эта дорога от работы к дому. Про маскировку нельзя забывать нигде, но на работе это гораздо легче. Сидишь, сгорбившись за компьютером в углу офиса, ни с кем не вступаешь в разговоры, делаешь свое дело — и тогда все нормально. Когда лежишь у себя дома на диване со смартфоном, опустив шторы, можно почти забыть о том, что происходит. Дорога к дому — совсем другое дело.

Двое зомби — мужчина и женщина, уже в летах, — приблизились, не спуская с меня взглядов. У каждого — бледное, покрытое синюшными пятнами лицо и отвисшая нижняя губа, обнажающая ряд желтых заостренных зубов. На подбородке мужчины еще виднелись следы запекшейся крови. Его рот изогнулся в подобии улыбки, и он прошамкал:

— Догрый гечер, Горис Сейеныч!

Старый знакомый? Не помню его. Я с неловким полупоклоном ответил на приветствие:

— Догрый гечер.

Зомби прошагали мимо, и я осторожно выдохнул. Никто не знает, откуда они взялись и как смогли достичь такой численности за столь короткий срок. В самом начале, когда о них еще говорили открыто, я слышал, что зомби всегда были среди нас, просто тщательно маскировались. Теперь наш черед.

Вот и мой дом. Я еще раз повернул направо и прошагал мимо ряда ржавых гаражей во двор. Напротив моего подъезда пятеро зомби окружили женщину. Я знал ее — Светлана, моя соседка сверху, которая раньше работала учительницей истории в местной школе, а потом, когда школу закрыли, устроилась в какой-то приют для бездомных животных. Красавица, даже сейчас, и добрейшей души человек. Она никогда не умела маскироваться.

— Жигая! — прохрипел ближайший к ней зомби, протягивая к Светлане скрюченную руку с длинными изогнутыми ногтями.

Она отшатнулась и всхлипнула, потом подняла ладони перед собой и простонала:

— Нет… Я зомби! Зомби!

— Жигая! — подтвердил зомби, стоявший позади. — Жигая!

Еще один молча бросился вперед, вцепившись в жертву узловатыми пальцами, и опрокинул ее на землю. Сдавленный крик через секунду сменился влажным бульканьем, и вся толпа с шипением и хрипом ринулась к неподвижно лежащему телу. Я, все так же хромая, двинулся к подъезду, стараясь не производить шума. Если повезет, увлеченные трапезой зомби меня не заметят. Еще шаг. И еще один. Ближайший ко мне развернулся и поднял перепачканное кровью лицо, встретившись со мной взглядом.

— Тут жигая! — прошамкал он.

Не повезло. Я остановился, изобразив кривую улыбку. Пластырь телесного цвета, оттягивающий мою нижнюю губу, от этого движения сполз, и я поспешно ввинтился в толпу, склонившись над растерзанным телом. Мертвые глаза Светланы до сих пор удивленно смотрели куда-то в зенит. Нельзя медлить. Я сделал короткий вдох и припал к распоротой сонной артерии.

Плохой день. Как я ни пытался психологически подготовить себя к тому, что такой день наступит, этого оказалось недостаточно. Я почти на четвереньках выполз из лифта, с трудом удерживаясь от рвоты. Нельзя. Только не здесь. Зомби не тошнит от человеческой плоти и крови, напротив.

Я почти не чувствовал пальцев, которыми поворачивал ключ. Внутри что-то происходило, меня то било лихорадкой, то окатывало волнами холода. Я запер за собой дверь на все засовы и, шатаясь, двинулся в санузел. Стащил мокрую футболку, упал на колени перед унитазом и открыл рот в ожидании спазма. Ничего — только густая капля крови сорвалась с отвисшей губы и медленно растворилась в ржавой воде.

С трудом я поднялся на ноги, подошел к умывальнику и плеснул в лицо водой, смывая кровь вместе с гримом. Долго смотрел на себя в зеркало, потом набрал полную ладонь жидкого мыла и принялся тереть лишенную чувствительности кожу. Когда я закончил, то еще минут десять смотрел на свое новое лицо — бледное, покрытое синеватыми пятнами, с отвисшей нижней губой. В животе заурчало. Я наклонился за сброшенной футболкой, пропитанной кровью, и в задумчивости принялся жевать ее.