Зелье для Ее Величества. Заговор

— Хорошо. Только вот ещё что, — немного поразмышляв, продолжил Шешковский. — Между церквями, где они должны встретиться, поставь какой-нибудь сундук, мол, с церковным имуществом, и пару солдат с заряженными ружьями для охраны. Мало ли, вдруг эта К не одна заявится.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

— Сам где будешь?

— Возле строящейся церкви штабеля кирпичей распорядился поставить, за ними и спрячусь, а наш подсадной возле них будет.

— Хорошо.

— Тут ещё вот какое дело, — Иван слегка нахмурился. — Я подумал, что вдруг эта К тоже отправит доверенное лицо? Коли так и будет, разрешите проследить за ним?

— Возьмёшь всех моих сыскных.

— Слушаюсь!

Шешковский в свойственной ему манере побарабанил пальцами по столешнице, вздохнул:

— Мда, гладко было на бумаге, да забыли про овраги… Ну смотри у меня, Ивашка, ну смотри, коли упустишь, — и погрозил ему кулаком.

***

С самого утра все были на своих местах. Иван расположился за штабелями с удобством, создав себе из тюфяков с сеном нечто вроде кресла. «Доверенному лицу» по фамилии Сапожников ещё раз всё повторил, как надлежит себя вести — топтаться рядом, подозрительно не озираться, в плащ не кутаться. Тот, кто придёт на встречу, должен увидеть, что ничего противозаконного не делается и не замышляется.

Также растолковал ему, что если он, Розинцев, при появлении неизвестного никак себя не проявит, значит надлежит либо условиться о новой встрече, но уже без посредников, либо отказаться от разговора — мол, моя хозяйка просила передать сведения лично К. При этом никакой враждебности не проявлять, попыток к задержанию не предпринимать.

Иван поначалу хотел лично встретить «сударыню К», но, памятуя свое поведение во время схватки на берегу проклятого озера, отказался от этой затеи.

***

Капрал Николай Сапожников, ещё только начало светать, был уже на ногах и одет по всей форме. Одет нарядно, как благородные люди ходят. На душе было несколько тревожно, но азартно.

Тревожно, поскольку дело важное ему поручили, и не кто-нибудь, а приближённый к начальнику их службы, Тайной экспедиции, господин Розинцев. Про него промеж собой шептались, что он нашёл у проклятого озера логово нечисти, которая у людей кровь пила, и подчистую их вывел. Серьёзный человек. Сама государыня его наградила. А ему, Николаю, стало быть, отличие вышло, раз его такой человек заметил и выделил. Да поди и господину Шешковскому о нём доложил, не без гордости думалось Сапожникову.

Но тут ведь как? Ладно справит дело — наградят, а коли оконфузится, то пиши пропало. А он тут уж жениться надумал, нравилась ему Ефросиния, справная баба, и накормит, и приголубит. А как увидела его в таком одеянии вечером, так глаз не сводила. Но это ладно, это после.

Ему надлежало встретить государева преступника, да так, чтобы тот не заподозрил чего, и штука в том, чтобы не хватать его сразу, а на разговор вывесть, и если их благородие не подаст ему сигнала, то условиться о второй встрече. Ему также дали пистоль, но разряженный, чтобы, значит, с дуру али по неосторожности не уложил того, кто на встречу придёт.

Но было и азартно — неизвестность-то, она кого пугает, а ему она кровь бодрит и разгоняет. Он нутром чувствовал — всё хорошо получится. Надо будет — зубами вцепится, но не отпустит татя.

Как собрались на месте, господин Розинцев ещё раз растолковал ему, что да как. Засветало, все разошлись по своим местам, а он стал прохаживаться вдоль сложенных кирпичей. Скучно не было, неизвестность — она и есть неизвестность, опять же чувствовал, что он, капрал Сапожников, в центре внимания и не имеет права столько людей подвести. Сам цепко смотрел по сторонам — не появился ли кто в подмогу преступнику.

Ближе к полудню на мостовой между церквями остановилась карета. Из неё с помощью лакея вышла статная особа, богато одетая. «Благородных кровей», — подумалось Николаю. Его предупредили, что на встречу может прийти и женщина. По коже пробежал морозец, кто их, благородных, разберёт, что у них там на уме, да и не доводилось ему с такими разговоры разговаривать. Но деваться некуда. Стал смотреть ей прямо в глаза.

Дама тем временем быстрым шагом подошла к нему и раздражённо бросила:

— Что это всё значит и кто Вы такой?! Где Вяземский?!

Учтиво кивнул в ответ, как и учили. У самого по загривку побежали мурашки от охотничьего возбуждения — подаст их благородие команду али нет? Сказал:

— Господин Вяземский изволит недомогать, просил передать Вам, что ждёт вот по этому адресу, — и протянул ей письмо.

Та гневно посмотрела на протянутую бумагу, наотмашь ударила по ней:

— Что за бред?! Какое недомогание? Вы кто?!

Здесь из-за кирпичей поднялся господин Розинцев:

— Сударыня, мы из Тайной экспедиции, Вам надлежит проехать с нами.

Барышня удивлённо расширила глаза, в которых затем отразилась затравленность. Но не от испуга — так смотрит обложенный со всех сторон волк. Она сделала шаг назад, озираясь по сторонам.

«Сейчас побежит!» — сжался пружиной Николай. Соображал чётко и быстро — хватать её, так крик-шум поднимет. Лучше будет её припугнуть, и он выхватил из-за пояса ладно скрытый камзолом пистолет.

***

…«Это она», — абсолютно точно понял Иван, слушая разговор Сапожникова с незнакомкой. Дальше тянуть было незачем. Поднялся из своего убежища и, добавив безапелляционности в голос, объявил:

— Сударыня, мы из Тайной экспедиции, Вам надлежит проехать с нами.

У госпожи К на лице отобразилось вселенское изумление. Она сделала шаг назад, озираясь по сторонам.

— И не вздумайте бежать, — бросил Иван, ловко перепрыгивая стеллаж.

Похвалил про себя Сапожникова, без суеты выхватившего пистолет. Со стороны строящейся церкви к ним приближалось пятеро служащих, четверо «нищих» уже задержали карету — двое держали лошадей, ещё двое скручивали на земле кучера и лакея.

Незнакомка сделала быстрый шаг вперёд, молниеносным движением выхватила у Сапожникова пистолет и с невероятной силой нанесла ему удар рукояткой в висок. Послышался тошнотворный треск, и несчастный рухнул как подкошенный.

Перехватив пистолет за рукоять, фурия быстро навела его на Розинцева и нажала на спусковой крючок. Клацнул курок, полетели искры от кремня, но выстрела не последовало. На красивом лице мелькнула гримаса раздражения, и в следующее мгновение коллежский секретарь получил неимоверный удар ногой в грудь, от которого отлетел к кирпичам. Если бы не треуголка и парик, то его голова раскололась бы о кирпичи, как орех. Но всё ж таки перед глазами всё поплыло. Дыхание полностью сдавило.

Он услышал два выстрела.

— Не стрелять! Не стрелять! — просипел он. Мир окончательно поплыл, но, прежде чем потерять сознание, он увидел, как госпожа К невесомо, будто бабочка, порхает с бревна на бревно, хаотично валяющиеся и торчащие из земли на заднем дворе строящейся церкви.

— …Ваше благородие! Ваше благородие, — доносилось откуда-то издалека. Мир постепенно возвращался в сознание Ивана. Он почувствовал холодную струю воды на лице, которая стекала за шиворот.

Тряхнул головой, полностью приходя в себя. Ему помогли подняться. Подошёл к лежащему Сапожникову, возле которого стояли ещё двое:

— Кончился, ваше благородие. Прямо по виску угораздило.

Посмотрел с тяжёлым сердцем на ещё молодого мужчину. «Хороший был служака, сообразительный», — отстранённо подумалось Ивану. Это был полный провал. Да кто бы мог такое развитие событий предположить! О таком даже не слыхивал никогда доселе!

Посмотрел на солдат с немым вопросом.

— После того, когда она вас это… ногой двинула, то повернулась вона к тем солдатушкам, — начал объяснять Кудим, так вроде его звали, и показал в сторону, где несли дежурство солдаты с ружьями. — Откуда ни пойми вытащила два пистоля и с обоих рук по ним саданула.

Иван посмотрел в ту сторону. Возле сундука лежали навзничь оба. Один не шевелился, второму, надрывно кашляющему, пытались оказать какую-то помощь.

— Продолжай, — сказал он Кудиму.

— А потом она платье подхватила и побёгла в сторону. Уж извиняйте, ваше благородие, — развёл он руками, — уж как ни гнались за ней, ни в какую, прыгала с бревна на бревно, с кочки на кочку, как белка. По всей форме виноваты, ваше благородие, — закончил он и, потупившись, уставился в землю.

«Все виноваты, а головы не сносить мне одному», — уныло подумалось Ивану.

Но потом он вспомнил, что его люди успели скрутить кучера и лакея не в меру прыткой особы. Растолкав людей, кинулся к карете. Ребятки молодцы, судя по всему, запихали арестованных в карету, чтобы не мозолить глаза зевакам.

Резко открыл дверцу, влетел в карету, увидел две пары перепуганных глаз. Ткнул пальцем в грудь кучеру:

— Откуда привез барыню, помнишь?!

Выражение глаз кучера поменялось на удивлённое.

— Так ентово… как его… из дому, стало быть.

— Из какого дому?!

— Ведомо из какого, из хозяйского.

Иван посмотрел на лакея.

— Баронесса Наталья Фёдоровна Бартинская — наша хозяйка. Проживает на Большой Морской.

У Ивана отлегло от сердца, теперь-то её куда как легче поймать будет. Но разноса от Шешковского всё одно не миновать. Велел кучеру гнать к дому, где располагалась Тайная экспедиция, своей команде приказал быстро забрать убитых, раненого, и чтобы через пять минут духу их тут не было.

***

— Упустили! — шарахнув по столу кулаком, подскочил со стула шеф, увидев вошедшего с виноватой миной на лице Розинцева.

— Не совсем так, ваше высокоблагородие.

— А как?!

— Известны имя и адрес подозреваемой.

— И какое же имя? Она, наверное, паспорт тебе показала?

— Удалось схватить её кучера и лакея, они и показали.

— И кто она?

— Баронесса Наталья Фёдоровна Бартинская, проживает на Большой Морской.

Шешковский выпучил глаза:

— Да ты белены объелся, что ли?! Как она выглядела?

— Высокая, статная, кожа светлая, глаза ярко-голубые. На карете герб с баронской короной.

Шешковский возбуждённо начал ходить взад-вперёд по кабинету.

— При бегстве убила двоих служащих, одного тяжело ранила, — добавил Иван.

Шеф остановился, изумлённо уставившись на подчинённого.

— И ещё вот, — Иван расстегнул камзол и продемонстрировал Шешковскому стальной панцирь, подаренный ему Опричниковым, на котором отчётливо выделялась глубокая вмятина от каблука. — Если бы не он, то и меня бы сейчас тут не было.

— Что за бред, — не веря в услышанное и увиденное, вымолвил Шешковский.

Иван и пересказал произошедшее в подробностях.

Шешковский сидел в глубоких раздумьях. Произнёс:

— Ты знаешь, кто такая баронесса Бартинская?

— Никак нет!

— Она является единственной подругой Марьи Саввишны Перекусихиной, камер-юнгфрау государыни, которая, в свою очередь, является самым близким и доверенным лицом императрицы, а также имеет привилегию первой утром её видеть. Изредка Бартинская тайно ездит во дворец для встреч с государыней. Что они там делают, в точности не знаю даже я. Ходят слухи, что предсказывает грядущее, то есть, по моему мнению, шарлатанка. Они умеют запудрить мозги кому угодно.