Проклятая семья

— На помощь! — Она крикнула из последних сил, но дом отказывался только тишиной.

Маргарита и Михаил стояли на кладбище над могилой их матери. Ветер тихонько шевелил высокую траву у деревянного креста, здесь давно не наводили порядок.

— Знаешь я всегда хотела поговорить с матерью, объяснится перед ней, рассказать, как у меня жизнь, чтобы она утешила меня. — Тихо говорила Маргарита, садясь на колени перед крестом и выдирая высокую траву. — И извинится перед ней, за то, что тогда накричала.

— Но ты ведь не виновата.

— Не перебивай меня. Я очень хотела с ней поговорить и когда я нашла эту книгу и увидела в ней ритуал призыва мертвого я решила, что это шанс. Тебе я говорить ничего не стала, знаю ты не веришь в подобное и считаешь меня полной дурой. Но я провела его в её комнате. Но у меня так ничего и не вышло. Точнее я думала, что у меня ничего не вышло. Но может все получилось? Может она просто не хочет со мной разговаривать.

Михаил молча положил руку на плечо сестре, она замерла, а затем продолжил убирать траву.

— Я призову её и позволю вселится в свое тело, а ты задашь вопросы и скажешь от меня извинения, я все записала на листке.

— Тут написано про жертвоприношение.

— Это нам понадобилось бы если бы делали переселение её души в мое тело навсегда. А так нам ведь просто поговорить.

Наконец она закончила убирать траву и нарисовав на земле странный символ значение, которого не понимала принялась втыкать в землю свечи и зажигать их.

— Явись перед дочерью своей, веселись в тело что крови с тобой одной прошу тебя, заклинаю тебя, приказываю тебе. — Она стояла на коленях и продолжала повторять одну и ту же фразу, и ей стало казаться будто что-то происходит необычная лёгкость наполнила её тело, а пламя свечей начало разгорается и расти в высь.

Настя сидела, закутавшись под столом, ей стало казаться что в доме стало значительно холоднее, и наблюдала как бабушка дрожащими руками подносит ложку ко рту и ест противную холодную манную кашу с комочками. Удивительно как такое просто действие давалось ей с таким большим трудом. На вверху начали раздавятся странные крики от чего сердце девочки застучало с такой силой о грудную клетку, что казалось сейчас вырвется наружу. Бабушка на это внимания не обратила, она сняла свой слуховой аппарат и ничего не слышала.

— Не бойся. — Такой тихий голос словно ласковый шёпот ветра.

Перед глазами девушки предстала невероятно красивая женщина, с самой доброй улыбкой на свете. Она светилась словно сказочная фея и погладила девочку по голове. От этого действия холод на мгновение сковал все детское тело, но тут же пропал. Насте было все равно на холод, ведь перед ней сидел самый важный человек чей образ хранился у неё на задворках памяти, и теперь она жадно смотрела, пытаясь запомнить каждую чёрточку этого лица.

— Мама. — Женщина лишь улыбнулась и приложила палец к губам призывая к тишине.

— Не стоит говорить ты беспокоить свою бабушку. А ей сейчас так плохо. Мне станет гораздо легче если ты поможешь мне избавить твою бабушку от нескончаемых переживаний и боли. — Только что она сидела, а затем в один миг исчезла и оказалась около дверей. Настя осторожно выбралась и поспешила за ней. Только она протянула руку чтобы взять маму за руку, как та тут же переместилась в коридор. Девочка снова поспешила за ней. Таким не хитрым образом они добрались до кухни.

— Чтобы людям становилось легче они пьют таблетки.

— Чтобы людям становилось легче они пьют таблетки. Возьми их и растолки в порошок, а затем добавишь их бабушке в кашу. И ей станет легче. Ты ведь хочешь, чтобы ей стало легче?

Настя кивнула и встав на табуретку достала до верхней полки. Там было огромное количество самых разных лекарств. Она неуверенно обернулась.

— Таблетки лечат, а значит, чем больше, тем лучше. Так что доставай все.

Звучало логично, и она достала их всех. Руки немного дрожали от холода, но она продолжала доставать каждую таблетку из упаковки, а затем давила их молотком для отбивной. А затем взяв руками получившийся порошок побежала помогать. Когда она зашла в комнату, мама уже была там. Она стояла прямо перед бабушкой, а та не обращала на неё никакого внимания. Затем женщина переместилась к столу и легким движением руки заставила вазу упасть. Анжела повернулась на звук, она никого не видела, но чувствовало, что что-то здесь не так. Ей казалось, что её слабые глаза видят женскую фигуру с волосами цвета листвы осенних деревьев. Стоило ей сосредотачивается, и она понимала, что перед ней никого нет. Но нечто внутри неё подсказывала ей что очень даже есть, более того она прекрасно понимала, что это не Елена зашла её проверить. Но она не боялась, ей уже глубоко всё равно и отвернувшись она продолжила есть кашу, вкуса которой уже давно не чувствовала.

Как только бабушка отвернулась Настя осторожно подбежала и высыпала все ей в тарелку. Просто чудо, что та ничего не заметила и довольная собой выбежала в коридор.

— Скоро твоей бабушке станет очень легко. Но в доме все ещё так холодно. Нужно его согреть.

Настя, радостно кивнув побежала разводить огонь в камине.

— Что толку от огня в камине? Мы ведь хотим согреть дом.

Настя неуверенно остановилось. С огнем шутки плохи, ей говорили это старшие. Вдруг она услышала чью-то просьбу о помощи.

— Слышишь? Они просят тебя помочь, ибо холод давно пропитал этот дом и теперь проникает в их кости и сердце. Ты ведь хочешь им помочь?

Настю все ещё терзали сомнения. Но стоило ей снова посмотреть на свою мать и все сомнения отошли на второй план. Она должна это сделать. В конце концов здесь действительно невероятно холодно. И что, если не огонь способно избавить их всех от этого холода?

Елена все же собрала все свои силы и свое мужество и дотащила Андрея до комнаты и стала вытаскивать из него осколки. А затем и перевязывать. Сам мужчина потерял сознание. К счастью, здесь была настольная лампа она и давала слабый, но все же свет. Женщина искала телефон, но оказалось, что он не работает по неизвестной ей причине. Телефон Андрея так же не работал, старших детей не было, от младшей, как и от старухи толку было бы немного, так что она даже не тратила силы чтобы их найти. Она пыталась уйти и позвать на помощь хотя бы соседей, но оказалась что дверь просто заперта и выйти не выйдет. Окна тоже не открывались, а разбивать стекло у неё не было сил, да и к тому же если она выживет, то эти кровавые осколки будут снится ей в кошмарах. На некоторое время стало тихо, она понимала, что это затишье перед бурей, но ничего поделать не могла. Она молча перевязывала раны, стараясь не думать и не накручивать себя. Конкретно сейчас все хорошо. Может ей уже ничего не грозит? Но тут до неё долетел запах гари. Она бросилась в коридор и увидела, как огонь начинал медленно разгорается, пожирая ковер и шторы.

— Я согреваю дом! — Радостно сообщила ей её рыжая племянница с безумным блеском в глазах.

Елена хотела закричать, бросится тушить огонь, но слава её застыли в горле, и даже мизинцем пошевелить она не могла. Из подымающегося в верх дыма ткалась женская фигура с двумя горящими глазами. «Крови с тобой одной». Прозвучал инородный голос в голове и её тело стало медленно подыматься в верх прямо под потолок. Но она уже этого не видела, перед её глазами встала совсем другая картина.

Она вернулась домой после посещения оперы, на которую её водил очередной ухажёр. Он был старым и совсем не красивым, но он давал ей шанс прикоснутся к жизни, которая почему-то богатых, которая почему-то не принадлежала ей. Впрочем, еще немного и она заберёт своих детей и уедет к нему. Он и так уже согласен практически на что угодно, но нужно быть уверенной на все сто. Второй ошибки, она не совершит. Андрей тоже раньше был другим, готовый хоть луну с неба достать, или быть может ей это только казалось. Но вместо долгожданного отдыха дома её ждали очередные разборки. Андрей же прекрасно знает, что она вскоре его бросит. Зачем он подговаривает дочь говорить ей столь обидные вещи? Она вовсе не легкодоступная, она прекрасно знает себе цену и совсем не каждому эта цена по карману. Он думает, что её это остановит? А может это не он? Она повернула голову и встретилась с глазами собственной сестры. Она будто наслаждалась их ссорой. Она посмотрела ей прямо в глаза и позвав рукой вышла из дома.

— Эй ты куда? Мы не закончили! — Раздражённо кричал ей вслед Андрей. Он увязался за ними.

Она шла не оборачиваюсь, шла в свое любимое место, где открывался чудесный вид. Она обернулась к этим двоим, хотела сказать, что все уже решено, и её нелюбимая сестрёнка может брать под ручку Андрея и строить свою жизнь, а не лезть в её. Но увидев её противный взгляд она сказала то что думает. Она назвала её лживой, завидующей тварью и не капли об этом не жалела. А та будто сорвавшись с цепи попыталась ухватить её за волосы, они начали свою позорную женскую драку под кудахтанье Андрея. Но тут раздался треск, её каблук сломался она оступилась, а толок в грудь заставил её полететь вниз.

Елена стояло на горе и в ужасе смотрела на изломанное тело чьи руки и ноги лежали под неестественным углом.

— Это не я, это не я. — Она тихо перестала, медленно опускаясь на колени. Её руки вцепились в землю с такой силой что она сломала пару ногтей.

— Это не я! — Закричала она, и с стала бить кулаками по земле. — Это не я! Это не я!

В безумстве она стала рыть землю.

— Это не я! Это не я! А-а! Аа-х… Аагх-ха! А-а! — Она зарыдала. И вместе с этим стал накапывать дождь смывая все следы.

— Тише, не нужно так громко. — Пробормотал Андрей. Он внимательно все осмотрел. — Все правильно, это не ты. Она сама упала. Пойдем.

Он потянула её на себя и поскорее увел её оттуда. Пустые все ещё открытые глаза мертвой наблюдали за ними.

— Почему же ничего не вышло? — Причитала Маргарита. Она не понимала, что же она сделала не так. Видимо Андрей прав, и она просто большая дура.

Горящий дом первым увидел Михаил и бросился вперёд. Маргарита испуганно замерла и поспешила за ним. Уже собрались соседи, наблюдая за всем и причитая, они были несказанно рады что этот дом стоит на отшибе, а значит огонь не перекинуться на их жилища. Пожарные пытались потушить, а в скорой машине сидели двое. Маленькая девочка что испуганно жалась к женщине, сидящей в странно роскошном красном платье. Поняв, что на неё смотрят женщина обернулась и ласково улыбнулась.

— Теперь все будет по-другому, дети мои.