Калейдоскоп смерти

— Я вернулся, — задыхаясь от бега, сказал Линь Цюши. — Сейчас я подойду и сброшу факел в колодец. А ты хватай меня за руку и… не отпускай.

Жуань Байцзе спросила:

— Ты не боишься?

Линь Цюши застыл.

— Чего?

— Смерти, конечно.

Он усмехнулся:

— Кто ж её не боится? Но всегда есть что-то страшнее смерти.

У Линь Цюши ещё сохранялись некоторые сомнения по поводу этого мира вообще, но всё же он понимал, что Жуань Байцзе уже несколько раз его спасала. И если бы не она, возможно, в первую же ночь он стал бы одним из порубленных в кровавую кашу трупов.

— Ну ладно, я подхожу, — Линь Цюши боялся, что ещё немного, и Жуань Байцзе не хватит сил держаться. Осторожно ступая, мужчина приблизился к девушке.

Когда расстояние между ними уже достаточно сократилось, он схватил Жуань Байцзе за руку, а потом бросил факел прямо в гущу шевелящихся в колодце волос.

«А-а-а-а!..» Послышался жуткий женский визг прямо из колодца, волосы охватило пламенем, они вдруг зашевелились, будто взбесившиеся, и в какой-то миг Линь Цюши разглядел в колодце мертвенно-бледное лицо. Это было лишь мгновение, но он узнал её. Женщину-призрак, которую мужчина видел у них в комнате и которая в точности скопировала голос Жуань Байцзе.

— Бежим!!!

Волосы, опутывающие ноги Жуань Байцзе, оборвались, и Линь Цюши потащил девушку за собой, убегая прочь.

Да и сама девушка не сопротивлялась, послушная движениям Линь Цюши. Они вместе ворвались в дом, пытаясь хоть немного успокоить бешеный ритм сбившегося дыхания.

— Что случилось? — остальные были крайне удивлены их появлением.

— В колодце живёт какая-то тварь… — произнёс, задыхаясь, Линь Цюши. — Держитесь от колодца подальше, Байцзе только что чуть не утащило внутрь, — договорив, он посмотрел на Байцзе и спросил, не поранилась ли она.

— Нет, — ответила девушка. — Я в порядке.

Линь Цюши всё-таки опустил взгляд на её ноги и увидел, что лодыжки опоясывают кровавые порезы, из которых вниз медленно стекают капли крови. Он воскликнул:

— И это называется — в порядке? Сейчас же садись, я перевяжу тебе раны.

Жуань Байцзе, кажется, сама только сейчас заметила, что ранена. Она наклонила голову набок, но в конце концов всё же послушалась — села на стул и замерла.

Линь Цюши нашёл в доме мазь от ран, встал на одно колено перед ней, поставил себе на другое колено ногу девушки и начал неспешно обрабатывать порезы. Он действовал очень аккуратно и очень добросовестно, будто боялся, что сделает ей больно.

— Ты со всеми девушками так осторожен? — вдруг спросила Жуань Байцзе.

— Какое это имеет отношение к девушкам? — небрежно бросил Линь Цюши. — Даже если бы ты была мужчиной, я что, должен был обращаться с тобой грубо?

— О…

Линь Цюши также мимоходом спросил:

— А может, ты и правда мужчина? Высокий рост, грудь плоская…

Однако Жуань Байцзе в самом деле обладала очень привлекательной внешностью, и по крайней мере сам Линь Цюши не верил, что в мире бывают такие мужчины.

— Ага, — со вздохом сказала Жуань Байцзе, — грудь у меня не такая большая, как у тебя.

Линь Цюши:

— …

Жуань Байцзе добавила:

— И задница не такая подтянутая.

— И почему ты так любишь болтать?..

Жуань Байцзе тихонько захихикала.

Управившись с её ранами, Линь Цюши всё-таки рассказал Сюн Ци и остальным, что произошло. Остальные отреагировали вполне нормально, только вот лица Сюн Ци и Сяо Кэ явно сделались мрачными. Очевидно, они вспомнили последнюю подсказку плотника, что перед тем, как делать гроб, нужно «заполнить колодец».

Но какая связь может быть между гробом и колодцем? Это местный обычай или ловушка, которую для них приготовил плотник?

Жуань Байцзе, кажется, догадалась, о чём задумался Сюн Ци. Она с улыбкой произнесла:

— Не нужно забивать себе голову. Будем делать то, что велено. Судьба такая штука, она всегда определена заранее.

Сюн Ци вздохнул:

— Мы решили идти в храм сегодня вечером. Пойдёшь с нами?

— Я? — переспросила Жуань Байцзе. — Я поранилась, идти не смогу. Цюши, понесёшь меня?

Линь Цюши кивнул.

Сяо Кэ тут же спросила:

— Из-за такой мелкой ранки ты уже не можешь идти?

Жуань Байцзе не рассердилась на её слова, только сладко улыбнулась и попросила проявить к себе снисхождение. Ведь она росла дома как в теплице, и, конечно, цветок очень нежный.

Сяо Кэ сказала:

— Можешь продолжать морочить голову Линь Цюши с его мягким характером. В мире за дверью никто не знает, кто есть кто. С чего мы должны о тебе заботиться?

— О? А я думала, что вы с Сюн Ци знакомы друг с другом, — как бы невзначай ответила Жуань Байцзе.

Кто же знал, что стоит этой фразе прозвучать, Сяо Кэ и Сюн Ци тут же изменятся в лице, а во взгляде их отразится настороженность.

Линь Цюши в момент почувствовал, что окружающая обстановка переменилась.

— Что ты хочешь этим сказать? — переспросила Сяо Кэ.

— Да ничего, — ответила Жуань Байцзе. — Просто мне казалось, что между вами прекрасные отношения, только и всего… Неужели вы и правда знакомы?

— Как такое вообще возможно? — выражение лица Сяо Кэ сделалось очень напряжённым.

Жуань Байцзе посмеялась, но всё же не стала развивать тему.

Разумеется, Сяо Кэ тоже закончила приставать к Жуань Байцзе, она больше не противилась тому, чтобы Линь Цюши нёс девушку в храм на себе, лишь с мрачным лицом развернулась и вышла из гостиной.

Вход в храм

Под покровом ночи они вышли навстречу суровому зимнему ветру с факелами в руках.

Снегопад, непрерывно посыпавший землю, уже прекратился, но ветер оставался до жути холодным. Линь Цюши слышал хруст снега под ногами. Он надел толстую-толстую куртку, застегнул ушанку, чтобы закрыть уши и низ лица, и немного согнулся, неся на себе красивую девушку.

По дороге никто не заводил друг с другом разговоров, стояла пугающая тишина.

Когда перед ними показался тот самый храм, о котором говорил плотник, кто-то всё же нарушил молчание.

— И это — храм? — произнёс Чжан Цзышуан. — Он выглядит… как-то очень уж странно.

Храм в ночи выглядел в самом деле весьма необычно. Строение могло показаться очень старым, но если приглядеться, можно было заметить, что на самом деле оно сработано поразительно искусно. Одни только вырезанные на колоннах у входа в храм барельефы не походили на обычную резьбу.

Линь Цюши поставил Жуань Байцзе на землю, взял факел и подошёл ближе, чтобы внимательно рассмотреть скульптуры. Он обнаружил, что на колоннах вырезаны сюжеты, связанные с восемнадцатью ступенями ада1, на колоннах, будто живые, вырисовывались и озлобленные демоны, и души грешников, подвергающиеся пыткам.

1Согласно китайской мифологии, ад представляет собой лабиринт, состоящий из восемнадцати уровней.

— Какие красивые колонны! — вдруг восхищённо произнесла Жуань Байцзе.

— Да, довольно красивые, — согласился Линь Цюши.

И колонны эти совершенно не походили на работу жителей заброшенной в горах деревни. Их практически можно отнести к произведениям искусства.

Не имея сейчас куда более важных дел, Линь Цюши, возможно, даже потратил бы некоторое время, чтобы как следует их рассмотреть.

— Кто первый? — спросил Сюн Ци.

Он имел в виду, кто первым пойдёт в храм, но никто не вызвался на столь опасный поступок. Если вход в храм являлся условием смерти, разве первый вошедший не становился жертвенным подношением?

— А почему непременно нужно входить по одному? — внезапно спросила Жуань Байцзе. — Что если старик нас обманул?

Сюн Ци возразил:

— Всё же делать, как он велел, наверняка лучше, чем поступать наперекор его словам.

Жуань Байцзе ответила:

— А вот и не факт, — она повернулась и бросила взгляд на Линь Цюши. — Цюши, я боюсь. Давай войдём вместе.

Линь Цюши, послушав их, засомневался:

— Но что если войти в храм вдвоём — это и есть условие?

Жуань Байцзе:

— Сейчас мы ничего не знаем наверняка, и я готова рискнуть. Ведь если войти одному, и там с тобой что-то случится, никто даже не узнает, — она посмотрела на чернеющий перед ними храм. — А вдруг… войдёт туда человек, а выйдет уже что-то другое?

От этой фразы всех присутствующих, включая Линь Цюши, пробрало мелкой дрожью. Он беспокойно обнял себя за плечи, посмотрел на выражение лица Жуань Байцзе, и в конце концов, скрипнув зубами, согласился:

— Хорошо.

Сюн Ци нахмурился.

— Вы понимаете, что вы творите? Если два человека в храме — это и есть…

Похоже, он собирался продолжать уговоры, но Жуань Байцзе перебила его:

— А что если войти одному — это условие смерти? Кто может сказать наверняка?

Безусловно, в её словах была толика истины. Сюн Ци замолчал.

— Мне не важно, кто за кем последует дальше, лень об этом думать, — мягко проворковала Жуань Байцзе. — Снаружи слишком холодно. Цюши, пойдём внутрь. Пораньше вернёмся домой и ляжем спать.

Стоило ей произнести два слова «ляжем спать», как все вспомнили о скором наступлении жуткой ночи. Если они продолжат мешкать, велика вероятность, что в итоге проведут слишком много времени в храме, и тогда уже не смогут справиться ни с какой повстречавшейся тварью.

— Идём, — Жуань Байцзе взяла Линь Цюши за руку, притянула к себе и прильнула к нему всем телом.

Линь Цюши уже привык к тому, что девушка к нему липнет, поэтому просто кивнул, скрипнул зубами и ответил:

— Идём.

Они зашагали в сторону храма.

Другие остались смотреть им в спину, погружаясь в недолговременное молчание.

Деревянная дверь в храм была наполовину открыта, внутри зияла чернота, ничего не разглядеть. Жуань Байцзе протянула руку и осторожно толкнула.

Раздался скрип, дверь отворилась, изнутри повеяло воздухом из храма.

Линь Цюши почувствовал аромат благовоний, который можно было назвать чересчур лёгким, едва ощутимым, тем не менее, совершенно не вписывающимся в окружающую обстановку.

Мужчине удалось рассмотреть внутреннее убранство храма в слабом свете факела.

Храм представлял собой небольшое помещение, устроенное весьма простецки — посередине зала стоял стол для благовоний и несколько резных божков, а рядом — огромный ящик для пожертвований. На нём, кажется, ещё были вырезаны какие-то слова, но из-за того, что ящик располагался слишком далеко, Линь Цюши не мог разглядеть надписей.

— Пойдём, — сказала Жуань Байцзе.

Они направились дальше и подошли к подушкам для коленопреклонения перед изваянием божества.

Божество оказалось статуей Будды, только вот какого именно, Линь Цюши не понял. Но, судя по ласково улыбающемуся лицу, божество олицетворяло что-то вроде спасения всего живого.

Жуань Байцзе выглядела спокойной. Она встала на колени на подушку и поклонилась изваянию Будды.

Линь Цюши, стоя рядом, задержал дыхание.

После недолгого ожидания в тишине ничего не произошло. Статуя по-прежнему милосердно улыбалась, молча глядя на посетителей храма из-под полуприкрытых век. В храме, помимо свиста ветра снаружи, царили лишь тишина и спокойствие, которые приносили покой в сердце.