Подкидыш для хулигана

ЭПИЛОГ

Интересно, одни ли мы с Гориным такие уникальные?

Расписались тихо-мирно еще осенью, и не помышляли о настоящей семейной жизни. И тем более я не думала, что устрою пышную, немодную нынче свадьбу. Да еще и с толстым налетом девяностых-нулевых.

Горин в который раз явил свой бесшабашный нрав, и юмор. Подчас странный. И захотел… нет, потребовал выкуп. Сам! Жених! Выкуп невесты! Чтобы с плакатами на всех этажах, вопросами в стиле «найди отпечаток губ своей невесты».

Невесты, которая уже давно жена.

Я стояла в комнате и хихикала, слушая как Леша давится литрами воды, но глотает. Ведь на дне огромной кастрюли с водой ключ от моего сердца.

— Таня, – мама цыкнула на меня, и я глаза закатила.

Дурдом.

Но весело.

Я любила бывать именно на таких свадьбах. С выкупом, идиотскими конкурсами, и прочими атрибутами. Сейчас их принято трэшем называть, но весело ведь.

Однако, свою свадьбу я видела не такой. Мне было достаточно белого платья, и наших росписей в ЗАГСе. А Леша, выслушав мое предложение про скромные посиделки в ресторане, предложил:

— Давай-ка постебем наших элитных аристократичных родственников, а? – толкнул он меня локтем. — Пчелка, соглашайся.

— Леш, – вздохнула я, и ужаснулась.

Не могу представить родителей Леши, извивающихся с зажатым между их телами воздушным шаром. А Леша именно это и предлагал – собрать все стереотипы, и гульнуть как следует.

Представить не могу, но хммм, это чертовски заманчиво. Представляю, как вытянется мамино лицо.

— Чувствую себя Джеком, который уговаривает Розу спуститься на нижнюю палубу, и отжечь по-настоящему. И Роза меньше ломалась, – с укоризной покачал Горин головой.

— Да согласна я, согласна, – рассмеялась.

Будь что будет.

И вот я с мамой, которая то цыкает, то хихикает, то губы поджимает, и с Марьяной стою и жду Горина. Когда он там уже выпьет это корыто воды с ключом от моего сердца, которое, итак, его?!

— Идет, – пискнула Марьяна, и приняла важный вид.

И правда, пришел. Лоб в испарине. В глазах отвращение вперемежку с весельем, а затем мы просто замираем. Я снова в платье, Леша в строгом, непривычном для себя костюме.

Красивый.

И весь мой.

Достал ключ, помахал им и, под аплодисменты подошел ко мне. Смело обхватил мой подбородок, и поцеловал.

Сладко, и так щемяще. Черт, можно ли влюбиться в своего мужа еще сильнее?!

— Прости, Тань, придется мне побегать. Воды литра четыре пришлось выпить, – хохотнул он.

Ну разумеется, это же мы. Как же на нашей свадьбе обойтись без приятных бонусов, вроде жениха, постоянно бегающего по нужде?!

— Марьян, идем к нам. Семейное фото, – позвал Леша вдруг застеснявшуюся мелкую, и та подбежала. Встала рядом, вцепившись в мое платье. — Черт, нужно было ради такого дело ковер на стену приделать для антуража.

Я совсем уж широко улыбнулась, и именно этот момент поймал фотограф.

— Скоро я начну думать, что ты по приколу решил жениться, а не по любви, – пробухтела я.

— Одно другому не мешает, – не стал Леша отнекиваться.

И в этом весь он.

Мы поехали фотографироваться, даже замочек повесили на мосту, и в этот момент происходящее перестало казаться шуткой. И для меня, и для Леши. Глупая формальность, но я видела в глазах мужа отражение моих мыслей.

Пусть этот замок висит вечно!

— Ну вы, детки, даете, – Герман Андреевич покачал головой, когда мы разделались с караваем и тортом. — Ладно Леха, но ты-то, Таня? Элина ведь предлагала свадьбу по высшему разряду, с организатором европейского уровня. Мой сынок – балбес, но ты ведь девочка приличная, и с серьезными вещами не шутишь!

— Отец, – начал Леша, и я положила руку ему на локоть.

— Герман Андреевич, так я его жена. А муж и жена сами знаете кто – одна сатана, – с улыбкой пожала плечами. — Не хотелось нам элитную свадьбу. К чему нам она? Скучное мероприятие, которое мы либо переросли, либо не доросли, чтобы оценить. Вы не переживайте, и отжигайте. Молодость вспомните.

— Одна сатана, значит? – тепло переспросил Герман Андреевич, и вдруг крепко обнял меня. Прошептал еле слышно: — Ты моего сына береги, ладно? Но если он обидит тебя, я ему голову оторву, или что-то другое. Так что обращайся.

— Вашим предложением я, возможно, воспользуюсь, – кивнула ему с улыбкой, и хлопнула в ладоши, привлекая скучковавшихся родственников: — Идемте танцевать!

— Если порох остался в пороховницах, – добавил Леша, и первый потянул меня на танцпол.

Губы у обоих чуть припухли от поцелуев, и клич «Горько» нам обоим в страшных снах еще долго будет сниться. Мне – точно. То наши однокурсники хулиганили, заставляя нас целоваться, то родственники. Марьяна тоже научилась плохому, и кричала вместе со всеми.

А сейчас можно просто потанцевать под быструю и зажигательную музыку.

— Ты похожа на торт, – облизнулся Леша, раскручивая меня.

Я смеюсь. Заливисто, не стесняясь.

— Аппетитная?

— Так бы и съел, – угрожающе рычит, и притягивает к себе: — И съем. А еще…

— Что? – облизнулась провокационно, краем глаза наблюдая, как Герман Андреевич сдался, и отплясывает с Лидой под Тиму Белорусских.

— Еще я сделаю тебе ребенка. Начну сегодня, – шепнул муж.

Прикусил мочку уха, и по телу разлилась нега. Предвкушение. Томление.

— Ты против?

— Нет. Я абсолютно и категорически за, – серьезно ответила Леше, и в его глазах огонь зажегся.

Рискнем! Хочу светловолосого мальчишку. Такого же невыносимого и позитивного, как Леша. Или девочку. Беленькую. Марьяна обрадуется малышу, ревновать не будет, я знаю.

— Сбежим? – предложил Леша, и я уже хотела согласиться, как услышала ненавистное и сладкое:

— Горько!

Мы с Лешей обреченно переглянулись, а затем усмехнулись. И потянулись к друг другу.

Успеем сбежать. Мы вообще все с ним успеем, ведь наша жизнь только началась.

Конец