Сила любви

Дамблдор странно на нее посмотрел, моргнул и продолжил:

— Я гораздо старше и вас, и Корнелиуса. И я в состоянии отличить, когда мне говорят правду, а когда — лгут. Мистер Поттер — хороший мальчик. Ему довелось многое пережить, и о таких вещах, как возвращение Волдеморта, он лгать не будет, потому что слишком хорошо понимает, что на кону.

Амбридж поспешно убрала протянутую руку.

— Вы правы: я не собираюсь враждовать с Корнелиусом, однако я не буду закрывать глаза на грядущую опасность и надеяться, что если мы сделаем вид, что ее не существует, она сама каким-то образом исчезнет.

— Очень хорошо, директор Дамблдор. Я вас поняла. Всего доброго и спасибо за уделенное мне время.

Долорес вышла из кабинета раскрасневшейся, чуть не плача от обиды. Она чувствовала себя отвергнутой: ей предпочли какого-то Поттера! Как назло, навстречу ей попалась профессор Макгонагалл, которая с насмешливым видом спросила, как прошла встреча.

— Он все равно никогда не будет вашим! — истерически ответила ей Амбридж и прошествовала дальше в свой кабинет, где долго приходила в себя в окружении мягких розовых подушечек и нарисованных котят. Минерва же осталась стоять в коридоре с вытаращенными глазами.

Что ж, Дамблдор явно не хотел сотрудничать. А все из-за мальчишки. Амбридж ничего не оставалось, как сделать все возможное и доказать Альбусу, насколько он заблуждается в своем протеже.

Дамблдор шел по коридору, когда его окликнули нежным девичьим голосом ненормальной громкости:

— Директор Дамблдор, минуту вашего времени!

Он оглянулся — с противоположной галереи к нему бежала волшебница в розовом джемпере. Подумать только, она дошла до того, что использовала Сонорус! Дамблдору не оставалось ничего другого, как дождаться, пока Амбридж сбежит по лестнице правого крыла, пересечет холл и поднимется по лестнице левого крыла. Он милостиво отбросил закравшуюся было мысль наслать на ступени невербальное заклятие, чтобы они пришли в движение и отправили Амбридж туда, откуда она начала свой путь.

— Директор, — воскликнула она, запыхавшись, — вас невероятно трудно отыскать!

— Теперь, когда вы стали генеральным инспектором, вы представляете, сколько у меня дел, — мягко ответил Дамблдор.

— У меня есть для вас новость, которая не слишком вам понравится. И я бы предпочла сообщить ее вам вдали от любопытных ушек наших учеников, — сказала она, показывая в сторону студентов, заинтересованно следивших за происходящим.

— Разумеется, генеральный инспектор Амбридж. Пойдемте в мой кабинет. — Дамблдор развернулся и прошел по коридору первым. Долорес шумно выдохнула — она еще не успела прийти в себя после пробежки, — но тут же сорвалась с места, в пару шагов догнала Дамблдора и схватила его под руку. Дамблор был слишком вежлив, чтобы начать вырываться, а Долорес крепко вцепилась в парчу его мантии и от души надеялась, что их видит Маконагалл.

В директорском кабинете Амбридж с сожалением выпустила руку Дамблдора из своей хватки.

— Что же вы хотели мне сообщить? — спросил он, усаживаясь в кресло. Феникс Фоукс вспорхнул ему на плечо, порядком перепугав Долорес.

— Видите ли, директор Дамблдор, я, пользуясь своим положением генерального инспектора, могу проверять почту, которую отправляют и получают подозрительные лица.

— В Хогвартсе есть подозрительные лица? — удивленно поднял брови Альбус.

— Да! Гарри Поттер и его компания! Я вскрыла его почту и обнаружила, что он ведет переписку с Сириусом Блэком!

— Вот как? — Лицо Дамблдора было непроницаемым.

Амбридж пересекла комнату и села напротив Дамблдора:

— Я не удивилась, что этот малолетний бандит знается с бандитом постарше. Но мое бедное сердечко было разбито, когда в письме были упомянуты вы.

— В каком ключе, позвольте поинтересоваться?

— Не в том ключе, чтобы можно было прямо обвинить вас, нет. Но, поверьте, если Корнелиус увидит ваше имя в одном предложении с именем Сириуса Блэка, он может начать действовать… опрометчиво… Но я пока воздержусь от того, чтобы ставить его в известность.

— Вы меня шантажируете, Долорес? — спросил Дамблдор так строго, что Амбридж не испытала никакой радости от того, что он назвал ее по имени.

— Вовсе нет. Или да. Не знаю… Я могу представить, что вы даете пищу, кров и второй шанс любому, кого сочтете этого достойным, пусть даже это и убийца героя войны, взорвавший кучу магглов. Поэтому пока я буду придерживаться гипотезы о том, что ваши намерения были чисты. Однако я собираюсь наложить на вас следящие чары, чтобы знать о ваших перемещениях в Хогвартсе и вне его. Так вы не сможете связаться с Сириусом Блэком и наделать еще каких-нибудь глупостей.

Дамблдор посмотрел на нее тяжелым взглядом.

— Взамен — имя Блэка не появится в отчете министру Фаджу, — тут же добавила она.

— И Поттера.

— Чтобы поставить на место Поттера мне не нужен Фадж, — запальчиво возразила Амбридж. — А теперь не двигайтесь, я колдую следящие чары.

Она направила на Дамблдора палочку и начала читать заклинание. Он почувствовал лишь легкое дуновение ветра. Однако нить заклинания отличалась от привычной — ничего, это действительно следящие чары, а что с ними не так, он разберется позже. Разумеется, Дамблдор мог легко снять их с себя в любой момент, однако нарушать договор пока не собирался.

— Кстати, — доплетая последний узор, произнесла Амбридж, — если вы так доверяете Поттеру, может быть, вам стоило бы влезть ему в память и проверить достоверность его забавной истории? Если он действительно настаивает на своем вранье, конечно. Иначе что мешает показать его воспоминания Фаджу?

— Если учесть, что воспоминаниями Гарри никто не заинтересовался даже во время судебного разбирательства относительно нападения дементоров, — сухо ответил Дамблдор, — не думаю, что Фадж захочет их смотреть.

— Он не захочет смотреть, потому что смотреть нечего, — хмыкнула Амбридж. — Однако я могла бы уговорить Фаджа согласиться на это. Потому что в результате вы лишь сами убедитесь, что гоняетесь за призраком.

Вернувшись в свой кабинет, Амбридж первым делом проверила, работают ли часы. Следящие чары, которые она наложила на Дамблдора, были действительно непростыми. Они соединялись с часами, стрелка на которых показывала деления: в своем кабинете, в Хогвартсе (не в кабинете), в Хосмиде, в Министерстве магии, в смертельной опасности. Амбридж наклеила на часы колдографию — она заставила Колина Криви сфотографировать директора в обмен на отмену отработки, и теперь с часов на нее укоризненно смотрела ее собственная уменьшенная копия Дамблдора.

Долорес Амбридж и Гарри Поттер стояли в кабинете министра магии и нервно ждали, пока Фадж и Дамблдор вынырнут из думосбора с воспоминанием Гарри. Поттер явно нервничал, хотя и пытался держать себя в руках. В виде исключения он не грубил, не дерзил, но на нем был тот же ужасный пиджак, что и на судебном заседании, и Амбридж так и подмывало уменьшить его магией по фигуре мальчишки. И цвет. Нежно-сиреневый вместо этого грязно-серого не спас бы ситуацию полностью, но тогда на Поттера можно было бы смотреть и не кривиться каждый раз. Она перевела взгляд на Бруствера и Долиша, стоявших у двери в кабинет министра, — они явно скучали. Ожидание затянулось. Когда оба мага наконец вынырнули из думосбора, Фадж пошатнулся, так что Амбридж бросилась к нему, поймала под локоть и усадила в кресло.

— Ты все сам видел, Корнелиус, — сказал Дамблдор. — Спасибо, Гарри, можешь забрать свое воспоминание.

— Он вернулся, — мрачно сказал Фадж. — Что же ты сразу не сказал, что он вернулся?

— Я повторял тебе это несколько месяцев, Корнелиус.

— Значит, недостаточно убедительно повторял! — В голосе Фаджа прозвучали истерические нотки. — Долиш, Бруствер, сюда. Амбридж, заберите Поттера и возвращайтесь в Хогвартс. И позовите Уизли, у нас будет экстренное собрание.

Обиженная в лучших чувствах, что всех позвали, а ее нет, Амбридж буркнула рыжему помощнику министра, что его зовет Фадж, и через камин вернулась в Хогвартс. Она чувствовала, что ее правлению в школе приходит конец. Пока Дамблдор не видит, можно было бы под шумок уволить Трелони, которую и язык не поворачивался назвать профессором… Но она была слишком опечалена. На следующее утро Амбридж, как и ожидала, получила свиток от Фаджа с приказом возвращаться в Министерство. Она неспешно собрала свои вещи, отправила с домовиками и, заперев заклинанием дверь кабинета, направилась к выходу. Студенты еще не знали, что произошло, и не обращали на нее никакого внимания. Долорес решила, что так и уйдет из Хогвартса незамеченной, однако в холле ее ждал директор. Она заметила его высокую фигуру еще издалека и с бьющимся сердцем поспешила к нему. Однако слов о том, как ему жаль расставаться с нею, она не услышала.

— Хочу пожелать вам удачи на вашем поприще в Министерстве, Долорес, — сказал он. — Настают тяжелые времена.

Амбридж фыркнула.

— Я искренне благодарен вам за то, что вы смогли уговорить Фаджа взглянуть на воспоминания Поттера.

— Мне уже сняли за это премию, директор, — не удержалась Амбридж.

— Однако вы, сами того не зная, оказали огромную услугу магическому сообществу.

Она фыркнула во второй раз.

— И кстати, раз уж вы больше не генеральный инспектор, не могли бы вы снять с меня следящие чары?

— Насколько я помню, директор, Сириус Блэк все еще не под замком, а министр Фадж все так же пребывает в неведении о вашей связи с беглым преступником.

— Возможной связи, — поправил ее Дамблдор.

— Самой настоящей, директор, иначе бы вы в жизни не позволили мне наложить на вас эти чары.

Она обошла Дамблдора и с гордым видом отправилась прочь из Хогвартса.

Потекли месяцы. Разбитое сердце Амбридж подзажило, обида на Дамблдора забылась, и теперь она внимательно отслеживала его местонахождение по часам, которые стояли на самом видном месте на полке, а перед сном целовала колдографию Альбуса и клала на прикроватный столик.

Но однажды, вернувшись из Министерства, она по привычке бросила взгляд на часы — и вскрикнула от ужаса: стрелка показывала, что Дамблдор находится в смертельной опасности. Долорес замерла на мгновение, не зная, что предпринять, но потом сообразила: она может его найти с помощью следящих чар. Только вот как, что нужно делать? Закрыв глаза, Долорес представила себе сплетенную ею цепочку чар, мысленно крепко взялась за нее — "Несите меня к Альбусу!" — и почувствовала неприятное ощущение в животе и затылке, которое всегда возникает при аппарации. Открыв глаза, она поняла, что очутилась в незнакомой и очень заброшенной комнате. Но времени удивляться у нее не было: прямо перед ней стоял Дамблдор с кольцом в руке. Он смотрел на него как зачарованный и явно собирался его надеть. От кольца буквально разило темной магией.

— Абио! — выкрикнула она заклинание, и кольцо отбросило с его ладони, оно ударилось об оконную раму и покатилось по полу. Дамблдор моргнул:

— Долорес, что вы здесь делаете?

— Нет уж, Альбус, что вы здесь делаете? Тянете себе всякую гадость! Да если бы не я, — голос Долорес дрогнул, она подошла к Альбусу и от души ударила его по щеке.