Гарри Поттер и новая семья. Первый курс

* * *

— Следующий вопрос — Дурсли, — Элин перевернула страницу. — Я могу понять, почему вы отдали им Гарри, но почему не проверили, как он живет, и почему не забрали его оттуда?

— Забрать Гарри было нельзя, — ответил Дамблдор, — потому что их дом был единственным местом, в котором он был в безопасности. Пожиратели смерти рыскали по всей Британии, пытаясь его найти. К тому же я должен был предусмотреть и то, что Том Риддл рано или поздно возродится, а его познания в черной магии весьма обширны. Какие бы чары я ни наложил на Гарри, он нашел бы способ их преодолеть. И тогда я положился на ту магию, о которой ни Том, ни его последователи не знали или считали недостойной внимания.

Директор перевел взгляд на Гарри.

— Я имею в виду защиту твоей матери, — пояснил он. — Я усилил наложенные ею чары, увязав защиту с ее кровью, но для их закрепления нужно было, чтобы ты жил у кровных родственников Лили, а таковой была только ее родная сестра Петуния. Да, она не любила тебя, но все же приняла в своем доме, и благодаря этому кровные узы сделались самой могучей твоей защитой. Ни сам Том, ни его последователи не смогли бы тебя найти. Конечно, я знал, что родственники не любят тебя, но ничего не мог с этим поделать. Я полагал, что если бы ты навсегда покинул их дом, то и основанная на крови защита тоже исчезла бы. К счастью, я ошибался, хоть до сих пор и не понимаю, почему.

— Кажется, тут я могу вам помочь, — произнесла Элин. — Когда мы встретились с Гарри, мы принесли друг другу клятвы, сказав «мы с тобой одной крови». Я думала, что шучу, но магия приняла эти слова всерьез, и Гарри их повторил...

— Вот как... — протянул Дамблдор. — Что ж, это многое объясняет. Я знаю, что в старину, когда принадлежность к тому или иному роду значила очень много, существовали обряды принятия в семью. Признаюсь, я мало внимания уделял подобным вещам, считая их устаревшими, но если они работают... Пожалуй, мне надо изучить этот вопрос подробнее. Но одно я могу сказать точно: твоя защита, Гарри, теперь связана не с местом, а с людьми. Ты будешь в безопасности везде, где живут твои новые родители, даже если это будет всего лишь гостиничный номер. К сожалению, защита исчезнет, когда тебе исполнится семнадцать, но к тому времени, надеюсь, ты уже и сам сможешь за себя постоять.

Он замолчал, осмысливая новую информацию. Теперь ему стало понятно, почему не сработали наложенные на Гарри заклинания — они ведь были настроены на попытку увода Гарри из семьи, а не на переход из одной семьи в другую. И обман в письмах миссис Фигг он не почувствовал по той же причине: она писала про то, что Гарри живет у родственников... Ну так он и жил у родственников. Только у других.

— Теперь Квиррелл... — продолжила Элин. — Почему вы позволили добраться ему до камня? А вы ведь позволили, я не поверю, что он прошел все ловушки без вашего ведома. Я имею в виду, мы вчетвером без особого труда с ними справились, а ведь мы всего лишь первокурсники.

— Прежде, чем я отвечу, мне хотелось бы узнать, как вы сами поняли, что именно Квиррелл хочет его похитить, — спросил Дамблдор. — Из разговора с мистером Лонгботтомом я понял, что изначально вы подозревали профессора Снейпа.

— Подозревали, — кивнула Элин, — пока я не вспомнила свое пророчество.

— Очень интересно, — Дамблдор выглядел удивленным. — Могу я его услышать?

— Придет время, когда скрытый среди несчастий обретет новый дом, но к добру то или к худу — неведомо. Придет время, когда Феникс узнает об этом, но слишком поздно. Придет время, когда развеянный в прах возродится под маской защитника и обманет мудрого... — ответила Элин. — Это была та часть, которую я сказала там, в комнате.

Она виновато посмотрела на друзей.

— Извините, ребят, я хотела произнести его полностью, но меня что-то остановило.

— И снова недослушанное пророчество, — пробормотал Дамблдор. — Похоже, это уже не случайность, а судьба... Так что было в оставшейся части?

— Придет время, когда развеянный в прах возродится под маской защитника и обманет мудрого, — повторила Элин, — но мудрейший обманет его. Придет время, когда то, что мертво, вновь умрет, но не в последний раз. Тут в принципе все понятно, кроме слов о «мудрейшем». Мне бы, конечно, хотелось думать, что это я, потому что я обманула Тома, но это все же слишком нескромно.

— Да, мисс Олсен, боюсь, мудрейшим тут названы все же не вы, а один мой друг, который придумал большую часть плана. Вы ведь наверняка о нем читали? Его зовут Николас Фламель.

История Николаса Фламеля

— Николас Фламель... — осторожно произнесла Элин. — У меня про него и его камень вопросов уже на отдельный блокнот набралось.

— Не сомневаюсь в этом, мисс Олсен, — улыбнулся в бороду директор. — И, полагаю, первый из них — о том, почему он не раздает эликсир жизни всем желающим?

— Я могу понять, почему не бесплатно и не всем подряд, — ответила она. — Но я не верю, что за шестьсот лет не нашлось ни одного человека, которому Фламель не захотел бы сохранить жизнь. У него же должны были быть какие-то родные, близкие друзья...

Дамблдор помолчал.

— Что ж, полагаю, вы можете узнать эту историю, — сказал он наконец. — Она началась более шестисот лет назад, когда молодой и весьма талантливый алхимик Николас Фламель решил посвятить жизнь созданию философского камня. Он был далеко не первым, конечно, но обычно алхимики того времени работали в одиночестве или с несколькими учениками, боясь выдать свои секреты. Николас же подошел к делу иначе. Он не хотел заполучить камень лишь для себя, вовсе нет! Он хотел облагодетельствовать все человечество.

Надо сказать, что его семья была одной из древнейших магических семей во Франции и к XIV веку уже накопила большое состояние. Все оно ушло на создание крупнейшей в мире алхимической лаборатории, в которой работали десятки учеников. Молодые юноши и девушки, чувствовавшие призвание к алхимии, приходили к Николасу и в поисках философского камня совершали множество удивительнейших открытий. Едва ли не половина зелий, которыми вас так мучает профессор Снейп, была впервые создана именно в лаборатории Фламеля.

Но все это закончилось на Рождество 1419 года. С утра Николас начал очередной эксперимент, поставив на огонь очень сложную смесь ингредиентов. Убедившись, что все идет, как планировалось, он поручил помощнику следить за температурой, а сам вместе с женой отправился на традиционный рождественский бал в Шармбатоне, куда их пригласили в качестве почетных гостей. Ну а когда он вернулся, то обнаружил на месте своего дома одни лишь развалины. Лаборатория была разрушена взрывом, и двенадцать человек, находившихся в ней в тот момент, погибли. Уцелел лишь один мальчишка, в тот день работавший на кухне. Отойдя от шока, он признался, что вечером, оставшись без присмотра старших, нашел и опустошил бутылку молодого вина, после чего из озорства пробрался к котлу и высыпал в него первые попавшие под руку ингредиенты. Как он при этом выжил — уму непостижимо, вот уж воистину, бог охраняет пьяных и слабоумных...

Так или иначе, но оплакав мертвых, Фламель начал разбирать развалины, намереваясь отстроить лабораторию заново, и добравшись до подвалов, обнаружил вот это.

Дамблдор достал из кармана тот самый красный кристалл, который Гарри видел в зеркале.

— Философский камень? — ахнула Гермиона. — Получается, его создали случайно, и точного рецепта не существует?

— Не все так просто, мисс Грейнджер, — покачал головой Дамблдор. — Восстановить рецепт по имеющемуся образцу — задача трудоемкая, но вполне посильная для хорошего алхимика. Но все было намного сложнее. То злополучное зелье варилось в латунном котле, но камень лежал посреди золотых осколков, и Фламель, разумеется, сразу понял, что это значит. К сожалению, его помощники тоже разбирались в алхимии. Кто-то из них не сдержал язык... и через неделю Фламель оказался в пыточном застенке герцога Реми де Болтонэ — одного из самых известных темных магов средневековья. Правда, его заключение продолжалось недолго, очень скоро замок был осажден и взят соседями герцога, желавшими завладеть камнем. К счастью, во время штурма Николасу с женой удалось бежать.

После этого на Фламеля началась настоящая охота, хоть он и пытался объяснить, что вовсе не собирается держать открытие при себе и как только разберется в камне, тут же сделает его всеобщим достоянием. Но куда там! Одни не верили в его альтруизм и хотели забрать камень себе, другие, наоборот, верили и боялись — ведь их собственное золото обесценилось бы, если бы его стало слишком много...

Наконец, Фламелю удалось найти надежное убежище и приступить к исследованиям. И тут он совершил ошибку, о которой потом долго жалел. Ему было уже под сто лет, а это возраст, почтенный даже для волшебника. Опасаясь, что работа займет слишком много времени, он, едва разобравшись в свойствах камня, приготовил с его помощью эликсир жизни и выпил его вместе с женой.

— У эликсира были побочные эффекты? — Глаза Гермионы горели от любопытства, как всегда, когда она узнавала что-то новое, чего не могла узнать из книг.

— Вовсе нет, мисс Грейнджер, — ответил директор. — Наоборот, он подействовал именно так, как и должен был — даровал Николасу и Перренелле бессмертие, вылечил от недугов, присущих их возрасту, и избавил от самых неприятных симптомов старости. Жизнь, подаренная камнем, была вполне полноценной. Проблема была в самом камне, точнее, в ингредиентах, которые требовались для его изготовления.

Дамблдор покрутил камень в руках, задумчиво глядя на отбрасываемые им на стены красные блики.

— При создании камня погибло двенадцать человек, — произнес, наконец, он. — Двенадцать юных волшебников и волшебниц, которые все вместе могли прожить больше тысячи лет. Камень отнял годы их несостоявшейся жизни и вложил их в эликсир, выпитый Фламелем и его женой, дав им по пять с лишним веков жизни каждому.

Конечно, Фламель не знал об этом, когда получил эликсир жизни. Разделив с женой первую порцию, он начал готовить еще, желая поделиться с близкими друзьями, но что бы он ни делал, отныне у него получалась лишь обычная вода. Довольно вкусная, кстати, но не дающая ни бессмертия, ни здоровья. И способность камня превращать один металл в другой с того момента тоже исчезла. Отныне он был совершенно бесполезен.

Дамблдор покачал головой.

— Как только не называли Фламеля за прошедшие века, — сказал он. — Многие до сих пор считают, что жизни всех людей, которые умерли за последние пятьсот лет, лежат на его совести. Но на самом деле, я не знаю человека благороднее него. Николас нашел в себе силы отказаться от создания нового камня. Он как-то сказал мне, что ему помогло то, что благодаря своим открытиям он уже и так был богат и имел в своем распоряжении целых пятьсот лет, а это достаточно много, чтобы устать от жизни. Но я думаю, он бы устоял перед соблазном даже и без этого.

— Но почему он не рассказал о том, что для создания философского камня нужна человеческая жизнь? — удивилась Гермиона.

— Кто знает... — пожал плечами Дамблдор. — Может быть, боялся, что сотни людей погибнут в экспериментах алчных безумцев, пытающихся его воссоздать. А может быть, ему просто было стыдно. Ведь пусть ненамеренно, но свою долгую жизнь он получил ценой чужой смерти.