Вверх тормашками – вниз Аджикой

Кузнечик

А помните, в моем далеком, а вашем не знаю, детстве был такой — не побоюсь этого слова — тренажер, который назывался — прости мне мой склероз — «Кузнечик». «Кузнечик» — это такая палка с пружиной и подставками под ноги. Встаешь на подножники, крепко цепляешься за ручки — и понесся прыгать, как одноногий пират Сильвер, хлебнувший адреналину.

Улицы нашего поселка, особенно на пике популярности этого прыгунка, смотрелись как планета, населенная прыгучими блохами. А ты представь: штук двадцать отмороженных детишек с криком и матерщинным гиканьем скачут по улице. Сюрреализм во всей его красе. Некоторые, самые затейники, умудрялись стащить дома длинный плащ, напяливали его так, что он закрывал инструмент до самой земли… Зрелище, которое потом представало перед глазами, заставляло вздрогнуть даже меня, далеко не самого паиньку в команде. Когда это существо в плаще начинало свои прыгающие передвижения, то некоторые тетеньки даже приседали над собственными свежими лужицами.

Когда мне купили такой девайс, счастливей меня был только соседский Вадик, потому что намедни, прыгая по квартире на «Кузнечике», он умудрился своей головой отколоть огромный кусок штукатурки с потолка, а при последующем, произошедшем, вероятно, по инерции, прыжке этой же головой снес напрочь люстру из чешского хрусталя. После чего, потеряв равновесие, завалился набок и лишил семью стеклянной дверки в гарнитуре.

Родители Вадика отличались нравом крутым и были весьма скоры на расправу, но, на удивление, в этот раз ему ничего не было. Хотя он и отчаянно ссал предстоящей экзекуции, но тихая волна гнева, прошедшая мимо него, показала, что все-таки бывают на свете чудеса. И поэтому я был на втором месте по объему счастья на одну маленькую детскую душу.

…Помня нелегкий путь друга к совершенству, для тренировки я выбрал кухню. Во-первых, там не было люстры, во-вторых, там не было стеклянных дверей. И в-третьих, мне просто было западло тренироваться на улице. Там я должен был появиться уже если не мастером спорта по кузнечику, то кандидатом, точно.

Странно, но на кухне, пока я осваивал походку тушканчика, ничего криминального не случилось. Вмятина на холодильнике не в счет.

Наконец пришла пора явить себя обществу, которое громко резвилось на улице и являло собой ту беззаботную вакханалию, при вспоминании которой меня пробивает на ностальгию.

…Скрипнула подъездная дверь, и с железным тушканчиком наперевес появился я, весь улыбающийся и в белом… Хотя немного вру. Улыбался, это да. А вот насчет белого… Ну не в моде был тогда этот цвет в моей среде. На мне ниже пояса висели чисто пацанские треники с вытянутыми коленками, которые во время ветра шевелились в разные стороны, напоминая клюв любопытного пеликана. Сверху, тоже по моде, я был облачен в майку. Какого она была раньше цвета, не вспомнит даже матушка, но пара треники + майка говорила о том, что я не в консерваторию иду.

Понятно, весь дикий дивизион поздравил меня с покупкой, и, лицемерно поцокивая языками от восхищения, каждый по разу пропрыгал на моей боевой блохе. Хотя чё цокать-то было? Разнообразием моделей «Кузнечик» нас не баловал, а как-то даже совсем наоборот. Конкретно совсем. В нашем магазине модель на тот момент была всего одна, поэтому все мы скакали на совершенно одинаковых девайсах.

«Эх, мать!» — Я красиво запрыгнул на тушканчика и заскакал по направлению к горке. Прыгать на воле оказалось намного лучше, чем на кухне среди четырех стен, где прыгать приходилось преимущественно только вверх.

Минут через десять я освоился уже настолько, что скакал как ахалтекинец. Особенно хорошо и далеко прыгалось с горки. Основная опасность была в том, чтобы не упасть на землю, и все мое внимание было сосредоточено именно на этом…

На чем было сосредоточено внимание мужика, я не знаю. Осторожной поступью он шагал с работы, неся в руке свернутые в трубу ватманы, шевелил губами и загибал пальцы на левой руке. Может, это был бухгалтер, которого заставили рисовать стенгазету, а может, еще кто. Я не знаю. Мне было не до этого. Я скакал.

Когда я поднял глаза, было уже поздно что-то делать. Я был на взлете. Это был красивый, самый затяжной прыжок в конце горки, и инерция была соответствующая.

А мужичок, погрузившись по самые йайца в свои проблемы, ничего вокруг не замечая и продолжая шевелить губами и двигаясь по перпендикулярному мне вектору, вынес вперед ногу для очередного шага.

«Чёта фигня какая-то получается», — подумал я, глядя вниз за секунду до приземления. «Фигня» заключалась в том, что нога моего тушканчика подозрительно точно опускалась на ногу шагнувшего товарища.

Дальше все секунда. Он шагает вперед… Я завершаю прыжок — и точняком попадаю ему на чуть запылившийся ботинок.

Губы шлепнули еще пару раз, едва не достав округлившиеся безразмерно глаза, руки судорожно сжали свернутый ватман, почти переломив его пополам, и…

И тут раздался визг. Такого визга я не слышал никогда, даже тогда, много лет спустя, на юге, проезжая какую-то деревню, сбил наглого гуся, вышедшего на дорогу. А уж там тетки визжали будьте здоровы! Можете мне поверить.

Шуганувшись от страха вбок, понятное дело в прыжке, я, как назло, вломился в очередного пешехода. Конец рабочего дня… все идут домой, понимаете ли…

«Чёта людей тут много понатыкали, — пронеслось в мозгу. — Прям как деревьев в тайге».

Страшное дело! Очередная жертва почему-то оказалась не бухгалтером каким-нить, а очень даже лицом весьма гегемонской наружности, напоминающей сантехника. От этой наружности разило перегаром, чесноком и еще какими-то подобными восточными благовониями.

Лицо понятия не имело, как нужно разговаривать с детьми, поэтому, поднявшись с пыльной дороги и отряхивая почему-то не одежду, а голову, громко и внятно заголосило знакомыми, но несвязанными выражениями. Особенно было обидно обещание «засунуть эту прыгалку мне в самое туда».

«Не, не интеллигентный товарищ», — понял я. И еще я понял что-то важное, а конкретно, что общее горе каким-то образом сплотило очень разные слои населения, а именно бухгалтера и сантехника.

За вами когда-нибудь гнался дуэт из озлобленного сантехника и яростного бухгалтера? Вы даже не представляете, сколько нерастраченной энергии может быть в человеке столь мирной профессии, как бухгалтер…

А вы удирали от них гигантскими скачками на зависть всем сайгакам планеты? Нет? Значит, вы были не со мной.

«Ну, пля!!! Кенгуру еманый!!! Вот тока догоню!!!..» — на бегу визжала фальцетом недавно еще интеллигентная бухгалтерия.

«В жопу!!! В жопу твоего скакуна засуну!!! Вот тока догоню!!!..» — задыхалось на бегу сантехническое производство.

Сговорились они, что ли, вот с этим «тока догоню»?

Вы, господа, не поверите, но от этих обещаний я развил такую скорость, что у настоящих кенгуру шерсть дыбом вставала. Ветер свистел в ушах, за спиной слышалось тяжелое сопение людей, скованных общим интересом.

Вы опять не поверите, но меня не догнали. Зато теперь каждый день интеллигентного вида человек, проходя мимо скачущей на «Кузнечиках» толпы, пристально вглядывался в нас, пытаясь определить давешнего обидчика. Среди двадцати пацанов в трениках с вытянутыми коленками и в майках, которые когда-то были белыми.