Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински

Эпилог 2

— А вы помните, что у меня мама из предсказательниц? — тихо-тихо, тише, чем шелестел чёрный песок снаружи, прошептала Руслана.

Шесть крайне напряжённых, бледных и мокрых девушек обменялись непонимающими взглядами, но у первой нервы не выдержали у Купавы:

— Ты хочешь сейчас об этом поговорить?! — разгневалась она одними губами, в ярости глядя на подругу.

— Другой возможности может не подвернуться! — зло развела ведьма руками.

В подтверждение её слов раздался свист, ликующие крики и топот многочисленных ящеров, звучащие за пределами чёрной пещеры, но надолго ли?!

— Вашу Тьму! — шипела Маиели, в панике перерывая взятые с собой документы, сводки, вырезки. — Здесь не должно быть никаких племён!

— Ты это этим скажи! — посоветовала Зоря, махнув рукой на выход из пещеры.

Да, попали. И ведь случайно же! По всем картам, по данным внутренней разведки, элементарно, по отсутствию источников пресной воды — в западном Мёртвом ущелье не должно быть жизни! Никаких племён! И мы даже попытались объяснить это встреченным аборигенам, но они не поверили.

— Да не должно их здесь быть! — настаивала Маи.

Она такая, настоятельная.

И тут вдруг кто-то жалобно признался:

— Девочки, что-то мне не хорошо…

Шесть пар напряжённых глаз уставились на моё бледное лицо.

— Что такое? — Зоря мигом оказалась рядом, напрочь позабыв про конспирацию и необходимость говорить тише шелеста ветра.

— Тошнит, — пожаловалась глухо, прикладывая ладонь к животу, а вторую ко рту.

И без того звенящая тишина стала в конец напряжённой, подруги обменялись непонятными мне взглядами, и слева медленно, осторожно так подошла Дарёна с нежным, почти ласковым:

— А как давно тошнит, Есенька?

Какой-то странный вопрос, но я попыталась ответить, совмещая это с попытками глубоко дышать и успокоить собственный организм:

— Да как-то с утра нехорошо… но сейчас вот совсем нехорошо стало.

Топот многочисленных лап зазвучал как-то значительно ближе, усилился свист, послышался довольный предвкушающий смех… И нам бы затаиться и помолиться, чтобы эти полуголые мужики на ящерах пронеслись мимо, но вместо этого Маиели отшвырнула все свои бумаги, резко вскочила на ноги и как завопит:

— Я стану тётей!

— Маи! — зашипели ведьмочки со всех сторон.

— Кашта-ар! — заорали на улице.

Но драконицу такой ерундой оказалось не смутить!

— Тётей! Тётей! — кричала она, радостно прыгая ко мне.

— Да вы даже не родственники! — осадила Зоря, пытаясь заткнуть Маиели рот рукой.

Та ловко увернулась и сияя, как новенькая монетка, набросилась на меня, схватила, сжала в объятьях, с лёгкостью оторвала от пола и закружила, не прекращая ликовать:

— Мне всё равно! Это моя ведьмочка! Моя! Я стану тётей!

— Меня сейчас стошнит! — просипела я искренне.

— Маи! — ведьмы осторожничать перестали, да и какой смысл, если к нам в пещеру уже ворвались и теперь улюлюкали?

Девочек даже аборигены больше не пугали и не волновали ни капли, они все налетели на драконицу, насилу вырвали меня из её цепких лап и… вовремя!

Пока я корчилась у стеночки, на входе в пещеру происходил увлекательнейший по сути своей разговор.

— Я стану тётей! — не умолкала драконица.

— Кша архш! — грозно шипели пустынные воины.

— У меня будет маленькая ведьмочка! — отвечала им самая счастливая представительница крылатого народа.

— Камар! — не согласились воины.

— Какой кошмар?! — заорала вмиг теряющая благостное расположение Маиели.

— Ар шар шелон! — мужики тоже оказались способными повышать голос, и судя по тону, осмелились чего-то требовать.

— Совсем охамел?! — драконица их языка не понимала, но это не помешало ей оправданно оскорбиться и возмутиться.

Звон стали, угрожающее рычание и:

— Что ты мне свою палку пихаешь?

Внезапный рёв пламени, усилившийся гневный рык воинов и страдальческое:

— Небо моё, верни мужику меч!

Но это где-то там, а тут появились родные руки, которые я узнала с первой же секунды и которые придержали и отвели волосы от моего влажного лица, и над головой прозвучало испуганное:

— Еся, что такое? Тебя ранили? Отравили? Что?!

И даже дышать стало легче. Я и задышала, тяжело и шумно, попыталась отползти в сторонку, позволила Риагану вначале удержать, а после бережно поднять на ноги и придержать.

— Не знаю, — прохрипела, принимая протягиваемый платок и устало приваливаясь к его груди, — как-то… затошнило.

Здесь один некромант ощутимо окаменел, а там, на выходе, пять ведьм и один дракон пытались удержать одну драконицу, колотящую мечом плашмя громадного полуголого бугая с тканью только вокруг бёдер. Причём его соплеменники ответственно пытались его спасти, но Маиели умудрялась и от наших отбиваться, и мужика удерживать и продолжать его дубасить!

— И… как ты себя сейчас чувствуешь? — напряжённо спросил любимый, боясь даже пошевелиться.

— Кошмарно, — вздохнула честно, — Маи назвалась тётей, и ты посмотри, — я на драконицу рукой указала, — мы не сможем убедить её в обратном!

А потом кто-то вздрогнул и застыл, потрясённо осознавая всё случившееся.

Очень медленно, просто боясь даже думать о подобном, я подняла голову и во все глаза посмотрела на любимого некроманта.

Риаган ответил мне столь же шокированно-недоверчивым взглядом, посмотрел на мой совершенно плоский животик, на меня, снова вниз, на меня с робкой несмелой улыбкой, вниз, улыбаясь всё шире, светлее, радостнее.

— Есенька, — прошептал, не веря, но уже не в силах не радоваться случившемуся.

— Риаган, — а я искренне не понимала, радости или страха во мне больше, и испуганно цеплялась в его руки, как в единственную оставшуюся соломинку.

— Еся, — мой некромант уже не пытался скрыть охватившего его бесконечного счастья, — ведьмочка моя, любимая, жизнь моя…

И меня, всё ещё не верящую, просто не способную поверить, мягко обняли и нежно-нежно поцеловали, без слов обещая, что всё будет хорошо.

А где-то там удирало прочь песчаное сильно побитое войско, пока на входе в пещеру ликующе танцевала размахивающая чужим мечом драконица, не устающая повторять своё полное счастья:

— Я стану тётей!

Конец