Возвращение царя обезьян

– Всё сходится, – заключил он и достал сигару. Секретарь тут же подошла, услужливо щёлкнула зажигалкой. – Я хочу встретиться с предводителем обезьян, Тяньгоу. Организуй всё.

Когда с головы Ольги сняли пыльный мешок, она обнаружила, что вновь находится в каком-то сарае. Или беседке. Или в чём-то таком, чему наверняка есть особое местное название, которого она не знает.

Сначала её, как картошку, перекидывали в этом паршивом мешке, а потом тащили куда-то. И вот теперь она, связанная, с тряпкой во рту, сидит на земляном полу. А напротив неё на низеньком стульчике расположился господин Ранджит. Он со скучающим видом ковырял зубочисткой в зубах и смотрел куда-то вдаль через окно без стекла.

– У-у-ы!!! – возмущённо заявила блондинка.

– Не шумите.

– Ы-ы-у!!!

– Я же просил не шуметь, – раздражённо вздохнул мужчина, встал, сделал два шага и, наклонившись, вытащил тряпку изо рта девушки.

Ольга закашлялась. По подбородку потекли слюни. Должно быть, выглядит она сейчас просто ужасно.

– Что вы делаете? Где мы? Как вы смеете? Я гражданка другого государства! Индия дружит с Россией! Где Хануман? Тьфу! То есть где Укун? Вы в курсе, что похищение людей – это преступление? Что за вонь?

– Слишком много вопросов, мисс. Не заставляйте меня снова затыкать вам рот.

– Хорошо, я задам один вопрос: что вам нужно?

– Вы, разумеется, – улыбнулся господин Ранджит.

Где-то кричали дети и блеяли козы. Видимо, это какое-то селение. Ольга пока не придумала, как выпутаться из этой ситуации, но лучше проявить наблюдательность и отмечать полезные детали. Например, этот тошнотворный запах, это…

– Зачем?

– Чтобы совокупиться с вами. Только не подумайте, что вы мне так нравитесь, мисс. – Он ловко сделал самокрутку и закурил. – Вы не кажетесь мне красивой. Хотя светлая кожа, золотистые волосы и голубые глаза, конечно, выделяют вас среди местных женщин и придают особый шарм, ха-ха, да… Но у меня к вам другой интерес.

Девушка молчала, ожидая продолжения его монолога.

Господин Ранджит протянул вперёд руку с самокруткой и вопросительно вскинул брови.

– Не курю, – ответила Ольга.

– Зря.

– Курить вредно.

– Вредно для бренного тела, – едва заметно качнул головой он. – Зато полезно для духа, сознания. Ваша западная цивилизация вообще слишком зациклена на теле, пренебрегая духом, ха-ха, да… А меж тем именно дух, заключённый в бесполезной телесной оболочке, и есть человек. – Он помолчал, нетерпеливо раскуривая вторую самокрутку. Вряд ли в ней был обычный табак… – Курение расширяет горизонты. Можно узреть много невидимых глазу истин и достичь просветления в максимально сжатые сроки. Уверены, что не хотите? Вам же понравилось ощущение одурманенности, которое нашло на вас в кустах, когда вас окурили?

– Не хочу. И нет, не понравилось.

– Ваш учитель ничему не научил вас. А между тем кто, как не Сунь Укун, должен знать о преобладании сознания над телесностью.

– Кто вы? – спросила блондинка.

– Не задавайте смешных вопросов, мисс, вы прекрасно знаете, кто я. Я совокуплюсь с ученицей царя обезьян, через ваши соки впитав его мудрость! И посажу в вашу белую йони семя новой жизни. Когда оно прорастёт, конечно, вы умрёте, что поделать, ха-ха, да! Ведь дитя должно питаться, чтобы расти. Как только от вашего тела останется лишь каркас из костей, мой ребёнок взломает их и выйдет в мир, чтобы им править. Так что примите с благодарностью мою заботу о вашем духе и закурите косячок.

Ольге очень захотелось покрутить пальцем у виска и настучать кое-кому кулаком по башке, но руки-то связаны, поэтому она просто подняла брови, наморщив лоб.

Конечно, теперь ей стало ясно, что помощник режиссёра – демон. Она должна была догадаться, ещё когда увидела его острые зубы. Впрочем, она ведь догадывалась, верно? Просто позволила себе задурить свою же голову. Правильно говорил преподаватель по психологии в универе: «Если вам что-то кажется, то вам это не кажется».

– Чем так воняет? – Она решила задать самый нейтральный вопрос.

– Тем, что вы будете пить перед соитием. Но не волнуйтесь, к тому времени оно не будет так вонять.

Ольгу замутило. В их беседку (землянку, хижину) заглянула собака. Совсем ещё щенок, молодой, любопытный и дружелюбный. Но собака – не корова, собаку можно прогонять. Господин Ранджит вскочил и просто пнул несчастного щенка под брюхо. Собака с визгом вылетела прочь.

– Да вы!.. Щеночка!.. – заорала блондинка. – Что он вам сделал?!

– Не кричите, мисс, не отравляйте мой слух, – раздражённо поморщился демон. – Не вынуждайте меня предстать перед вами в своём истинном обличье.

– Да вы уже предстали во всей красе! – окончательно завелась девушка. – Похитили меня, сами продали, сами же и купили, собираетесь изнасиловать и держать в репродуктивном рабстве! Так мало того, вы же ещё и собаку под живот пинаете! Она теперь будет бояться людей! Вот такие вот пинают собак, а потом возмущаются, что они агрессивные, а сами…

Помощник режиссёра глубоко вздохнул и вышел вон, оставив её одну.

Если девушка ждала подходящего момента, чтобы выплакаться, то, наверное, это стоило бы сделать прямо сейчас, да? И она расплакалась, тихо всхлипывая. Ну где этот дурацкий Укун? Который Хануман. Её тут похитили, а он и не чешется. Ему вообще на неё плевать.

А говорил, что любит. Наверное, уже разлюбил. А может, и никогда не любил. Мало ли что говорят мужчины. Словам нельзя верить, можно верить только поступкам. А он сейчас наверняка прыгает вокруг своего Рамы… Хотя…

Она же не видела его. Когда она проснулась в автобусе, Укуна там не было. Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг этот острозубый психопат и его похитил? Вдруг он будет накачивать его наркотиками до беспамятства и заставлять всю жизнь играть в глупых сериалах?

– Сунь Укун, Сунь Укун, как же ты хорош, – всхлипнув, тихо пропела Ольга для успокоения. Говорят, привычная музыка успокаивает, выполняя функции фона для напряжённого сознания. Знакомые ритмы, знакомые слова – всё это настраивает мозг на более спокойную волну и…

– Я Хануман!

Он стоял перед ней, весь в придорожной пыли, с огромной бутафорской булавой на плече, и поправлял дурацкую шапку на голове, размахивая хвостом и тяжело дыша.

– Укун?!

– Я Хануман!!! – чуть громче, чем нужно, вновь поправил её Укун. – Дэви, почему ты поёшь мантры своему сахибу, а меня несёт к тебе неведомая сила, будто именно я должен откликнуться на этот зов?

– Сейчас именно это самый важный вопрос, который ты хочешь обсудить, да? – Ольга выразительно окинула себя взглядом.

Укун тоже осмотрел её с ног до головы.

– Ты связана по рукам и ногам, диди-джи.

– Да неужели?! С прозрением! – раздражённо съязвила блондинка. – И? Ты собираешься что-то с этим делать?

– А с этим нужно что-то делать? – Он уселся на ободранный стульчик, на котором не так давно сидел демон – помощник режиссёра, и облегчённо вздохнул.

– Да, – в тихом изумлении сказала девушка. – Развяжи мне, пожалуйста, руки, чтобы я могла сделать фейспалм. Потому что слов у меня нет.

– Но кто связал тебя? И для чего? – упёрся герой китайского или индийского эпоса. – Я не могу развязать тебя, пока не узнаю, кто это сделал. Вдруг это сделал Будда? Или Рама?

Он тут же вскочил, аккуратно прислонил к стулу булаву, развёл руки, развернул ладони к небу и запел, прикрыв глаза:

Рагхупати Рагхава Раджа Ра-ам!
Патита Павана Сита Ра-ам!
Рама Рама Джей Раджа Ра-ам!
Рама Рама Джей Сита Ра-ам!
Слава богу Раме,
Жемчужине династии Рагху!
Слава…

– Хануман!!! – заорала несчастная блондинка. Вот только мантр Раме ей сейчас не хватало для полного счастья.

Её спутник тут же прекратил петь и вернулся на стульчик, уселся поудобнее и задумался, рассеянно почёсывая спину.

– Но если тебя связал Будда, Рама или другие боги, вожди, герои и славные святые люди, то поделом тебе, коварная женщина, они раскусили твою лживую змеиную натуру, и я не могу тебя развязать. А если это сделал какой-то негодный демон, – он сурово свёл брови и покачал головой, – то, конечно, я сразу же спасу тебя, благочестивая дэви! Так поведай же мне, что привело тебя в эту нищую деревню, и кто связал тебя, и почему, и зачем, и когда, и где он, и куда пошёл, и когда вернётся, и…

– А-а-а-а-а-а! Я сама тебя придушу!

Солнце медленно катилось к горизонту. Маленький городок не имел никаких выдающихся черт. Даже дорога в нём была всего одна. По обе стороны от неё стояли дома жителей «побогаче» – те же убогие хижины, но окна в них – не просто дыры, а дыры, затянутые полиэтиленом.

Как выглядят дома, расположенные вдали от основной артерии города, – страшно даже представить. Вокруг валялись горы мусора, и невозможно было расслышать даже собственных шагов из-за громкого жужжания жирных мух.

– Из-за тебя всё! – Тучный узкоглазый мужчина со всей силы пнул ботинком камешек, чтобы хоть как-то сорвать зло. Не помогло. – Зачем ты скалил на стюардессу свои гнилые зубы? Понятно, что она испугалась.

– Она испугалась, что из-за твоего жира самолёт перевесит набок и мы все упадём и утонем в море.

– Очень смешно!

Высокий китаец вырвался вперёд. На нём был лёгкий бежевый пиджак, белая рубашка, такие же бежевые брюки. Он шёл налегке, периодически проверяя сотовый в кармане пиджака.

– Хорошо ещё, что нам удалось быстро выпутаться из полицейского участка, – проворчал толстяк. – Наверняка тоже благодаря твоим гнилым зубам.

– Не моим зубам, а моим деньгам, брат Бацзе.

– Да-да, не забудь в очередной раз попрекнуть меня деньгами! А то ты уже пять минут этого не делал!

Брат Бацзе тяжело дышал, с трудом поспевая за своим худощавым товарищем. Он спотыкался на каждой кочке, нервно сплёвывал и то и дело утирал со лба пот рукавом розовой рубашки. Штанины серых брюк были в грязи, а сандалии вообще превратились в пыльное ископаемое.

– Кстати, о деньгах, – сказал он. – Мне нужен головной убор. Лучше широкополая шляпа, они мне идут.

– Не облезешь?

– Ты же знаешь, Уцзин, я не переношу солнце, мне может стать плохо.

– Потому что ты безмерно толст.

– Я не переношу солнце, бестолковое ты создание! – Толстяк остановился и топнул ногой, поднимая в воздух облачко пыли. – При чём тут мой вес? Какая связь?!

– Связь между жиром и солнцем очевидна каждому образованному человеку, – надменно отозвался высокий, но примирительно продолжил: – В любом случае здесь пока не наблюдается торговцев шляпами, как видишь. Как только встретим торговую лавку, куплю тебе белую панамку.

– Я голоден.

– Кто бы сомневался?

Торговцев шляпами не встречалось, впрочем, как и какой-либо еды. За странной парочкой настороженно наблюдали местные жители. Дети, не имеющие страха, выходили на дорогу и смотрели на них, открыв рты. Из-за поворота выползла грязная повозка рикши. Китайцы молча посмотрели друг на друга и недобро улыбнулись.

– Лучше плохо ехать, чем хорошо идти! – крикнул толстый китаец, поудобнее усевшись на пассажирском сиденье.

– Плохо еду я, – проворчал тот, кого назвали Уцзином. – Кручу педали ржавого велосипеда по пыльной и неровной дороге. А ты, как всегда, сидишь и ничего не делаешь!