Хочу познакомиться

Джастис высунула язык, и, клянусь, в этот момент она смотрела прямо на меня. Сьюз начала вытирать ей язык, судорожно приговаривая:

— У нее… аллергия… на… яйца. Если она… проглотит… ей…

Как по команде, Джастис побледнела, а затем икнула.

— Джастис, скажи маме, что ты не глотала.

Малышка рыгнула. Потом еще раз.

Ведь этого не должно случиться, правда? Я затаила дыхание и уже начала подумывать, не смыться ли из кафе прямо сейчас, оставив ноутбук и сумочку.

— Мамочка, она заразная? — спросил ангелочек Детти.

У Джастис был такой вид, словно она вот-вот зайдется кашлем, но… этого не произошло.

Вместо этого изо рта у нее вырвался сверкающий фонтан, иначе не скажешь, блевотины и с такой силой ударил Детти в лицо, что того отбросило назад.

В кафе наступила мертвая тишина, если не считать оглушительного стука капающей с Детти рвоты.

Несмотря на то, что это был сущий кошмар и я чувствовала себя поистине ужасно, когда в запрокинутое лицо Детти выстрелила очередная порция рвоты, в самой глубине души у меня все же мелькнула непростительная мысль: «Вот почему ее назвали Джастис».

Я вышла из туалета только после того, как возмущенные мамаши с детьми наконец убрались восвояси, пообещав никогда больше сюда не возвращаться. Зэн отмахнулся от моего предложения помочь убраться — кажется, мамаши несколько недель терроризировали его и остальных сотрудников, развернув кампанию против гендерно нейтральных туалетов. Он даже сварил мне кофе, который ждал меня за моим столиком. Я махнула ему рукой в знак признательности.

Папа с дочкой по-прежнему сидели в кафе — я надеялась, что они уже ушли и мне никому не придется смотреть в лицо. Единственная разумная вещь, которую я могла сейчас сделать, — это допить кофе, собрать свое барахло и никогда больше сюда не возвращаться.

Снова усевшись за ноутбук и заслонившись им, как щитом, я рискнула осторожно оглядеть кафе. Суматоха более-менее улеглась.

Словно ничего и не случилось.

Вот только в течение следующих десяти лет, всякий раз смежая перед сном веки, я буду думать о сегодняшнем дне.

Джереми: Ну??? Как все прошло? Подцепила Хью Гранта?

Сара: Боже мой, Эви, скажи мне, что ты этого не делала, дурочка.

Мария: Я здесь, если тебе нужно поговорить.

Я перевернула телефон экраном вниз. Было еще слишком рано переживать эту травму заново.

Взяв чашку кофе, я посмотрела на пустой экран. Теперь остается только описать все произошедшее в мучительных подробностях, — в конце концов, именно для того я и подвергла себя такому испытанию.

Начав печатать, я ощутила тот особый зуд, который всегда чувствую, когда на меня кто-то смотрит.

Моя маленькая соседка. Она, казалось, ждала от меня каких-то слов. Я перекинула волосы через плечо и наклонилась к ноутбуку, надеясь, что ей станет скучно. Девочка придвинулась ближе.

— Ну? — нетерпеливо спросила она. — Мы спра — вились?

— Прошу прощения? — озадаченно проговорила я.

— Анетт, — рассеянно вмешался мужчина, осторожно привлекая дочь к себе. — Оставь юную леди в покое.

Юную леди! Что-то в его тоне покоробило меня. Можно подумать, он единственный взрослый за этим столом.

Девочка отстранилась от мужчины, и он стал быстро шевелить руками — язык жестов, поняла я, заметив у нее слуховой аппарат. Дочь проигнорировала отца.

— Мы притворились, будто не видели, что произошло, — сообщила она мне. И пояснила — Когда ее вырвало.

Отец Анетт сидел, не отрывая взгляда от раздела путешествий.

— Это папина идея, — продолжала девочка. — Он сказал, что тебе и без того будет неловко. — Мужчина перевернул страницу. — Ну как? Мы хорошо справились?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Я знала, что должна чувствовать себя униженной (особенно притом, что ее отец явно считал меня идиоткой), но ее серьезность тронула меня.

— Отлично, — заверила я ее. — Спасибо вам.

Анетт просияла, хотя ее отец по-прежнему был сосредоточен на штудировании газеты. Он, вероятно, сочувствовал семьям, которым я только что нанесла травму.

— Но как бы неловко мне ни было, им пришлось куда хуже, — продолжала я. — Эти бедные дети, их матери…

Анетт уже энергично мотала головой, так что хвостики ударялись о дужки очков.

— Это в буквальном смысле наши смертельные враги. Мы уже несколько недель пытаемся придумать, как отвадить их от этого места.

— Держу пари, такой способ вам в голову не пришел, — криво усмехнулась я.

Девочка улыбнулась.

— Я Анетт, — сообщила она. — А это мой папа. — Она подтолкнула его локтем.

После небольшой паузы мужчина протянул РУКУ.

— Бен, — сухо представился он.

— Эви, — ответила я, одарив его своей лучшей «улыбкой нормального человека».

Моя ладонь на мгновение утонула в руке Бена, после чего он вернулся к чтению газеты.

Анетт наклонилась вперед, уставившись на меня с таким пристальным вниманием, словно я была самой любопытной вещью в помещении.

— Ты лучшее, что случилось здесь за целую вечность, — заявила она.

— Приятно слышать, — ответила я, решив воспринять это как комплимент. Мне почему-то казалось, что отец с дочерью не согласен. — Но сегодня был исключительный случай, поверь. Я никогда ничего подобного не делаю.

По какой-то причине это привлекло ко мне внимание Бена. Он воззрился на меня, и в его прищуренных карих глазах вспыхнули веселые огоньки.

— Неужели? — усмехнулся он. — Тогда почему мы уже второй раз видим, как вы обливаете посетителей?

Двумя неделями ранее