Моя борьба. Книга пятая. Надежды

* * *

Первое, о чем спросил, вернувшись домой, Ингве, это как у меня дела с Ингвиль. Знал он не особо много, я обронил несколько слов, когда мы летом сидели на крыльце, но их оказалось достаточно, чтобы он понял, насколько все серьезно. Что, возможно, это начало чего-то большого.

Я ответил, что она вот-вот приедет, жить будет в Фантофте, я позвоню ей и мы договоримся о встрече.

– Может, в этом году тебе повезет, – сказал Ингве, – новая девушка, Академия писательского мастерства…

– Мы же пока не встречаемся.

– Это верно, но, по твоим словам, выходит, что она не против?

– Вроде бы. Но вряд ли ее тянет ко мне так же сильно, как меня к ней.

– А может, и потянет. Тебе главное правильно карты разыграть.

– Хоть раз в жизни?

– Этого я не говорил. – Он посмотрел на меня: – Налить тебе вина?

– Да, давай.

Он встал, скрылся на кухне, вернулся с графином и направился в ванную. За дверью запыхтело и зачавкало, потом послышалось журчанье, после чего появился Ингве с полным графином.

– Урожай тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, – объявил он, – но неплохое. И его очень много.

Я отхлебнул – оно оказалось такое кислое, что меня передернуло.

Ингве улыбнулся.

– Неплохое? – переспросил я.

– Вкус – вещь относительная, – сказал Ингве, – сравнивать надо с другим домашним вином.

Некоторое время мы молча пили. Ингве поднялся и подошел к гитаре и усилителю.

– Я тут успел пару песен написать, – сказал Ингве, – послушаешь?

– Естественно.

– Хотя… Что считать песней. У меня скорее просто риффы.

Я смотрел на него, и на меня внезапно накатила нежность.

Он включил усилитель, повернулся ко мне спиной, настроил гитару, подкрутил эхорегулятор и заиграл.

Нежность отступила: играл он хорошо, гитара звучала мощно и величественно, риффы получились мелодичные и зажигательные, как у The Smiths и The Chameleons. Я, не обладавший ни таким слухом, ни техникой, не понимал, как это ему удается. Едва начав что-то, он уже все умел, словно оно было в нем заложено изначально.

Лишь закончив и отставив в сторону гитару, он повернулся ко мне.

– Отлично, – похвалил я.

– Ты правда так считаешь?

Ингве опять уселся на диван.

– Это вообще-то ерунда. Мне бы еще тексты к ним – вот тогда будет готово.

– Не понимаю, чего бы тебе в какой-нибудь группе не играть?

– Ну да, – согласился он, – мы, бывает, с Полом вместе выступаем. А больше у меня из знакомых никто не играет. Но зато ты вот приехал.

– Да я же играть не умею.

– Зато ты тексты можешь писать. И, кстати, на ударных-то барабанишь?

– Ну нет. Барабаню я ужасно. Впрочем, тексты, наверное, написать смогу. Было бы интересно.

– Вот и напиши, – сказал он.