С чем вы смешиваете свои краски? 3

Глава 1

Закончилась эпоха брежневского застоя. Страну ждали изменения. Какие именно, в курсе был только я. Оглядываясь на те года, что прожил в этой реальности, невольно подводил итоги. Каким-то прогрессорством я не занимался, можно сказать, просто устраивал свою жизнь. И кто сказал, что это плохо? У меня есть жена, сын Ромка, ставший по-настоящему родным отец, друзья, и буду надеяться, что отсутствуют враги.

Вечером по телевизору всем семейством смотрели повтор похорон Брежнева.

— Да нет же, было слышно, как гроб уронили, — доказывал мне отец.

На записи в программе «Время» звука, напоминающего падение, не было. Позже это станет одной из легенд похорон. То, что опускание гроба совпало с первым залпом орудий, поняли не все. Отцу тоже показалось, что гроб уронили, когда тот с грохотом опустился в могилу. Пришлось растолковывать нюансы церемонии.

Люди, смотревшие прямую трансляцию по телевизору, не увидели того человека, который давал отмашку для пушек. Безусловно, этот момент был отрепетирован заранее. Кто-то, оставшийся за кадром, чётко следил или отмерял время. Ровно в 12:45 гроб стали опускать, тогда и громыхнул первый залп. Опять же по телевидению мы не видели, что в могиле были оборудованы специальные направляющие. Всем показалось, что слишком быстро произошёл спуск.

Владимиру Петровичу о дате смерти Брежнева я сообщил почти за три месяца до этого события, в очередной раз удивив генерала своими предсказаниями. Вообще-то я и сам поразился, как всё совпало до малейших деталей. С другой стороны, если я где-то и вмешался в ход истории, то на здоровье Брежнева это никак не отразилось.

Хотя десятое ноября ждал с волнением. Ещё на работе проверил, что показывают по телевизору. У Ильи в кабинете стоял сей предмет. Как и ожидал — все развлекательные, спортивные и детские передачи заменили на концерты симфонической музыки.

Вечером я выслушал возмущения от Сашки. Погода была такая, что с мелким долго не погуляешь, а дома просто сидеть без телевизора скучно. Ромка у нас классный пацан. Возможно, я, как и многие родители, преувеличиваю, но двухлетний сын казался мне неимоверно смышлёным. Жаль, времени, свободного для семьи, у меня оставалось немного.

В этот год много чего закрутилось. В конце января умер Суслов, называемый в народе «серым кардиналом». После его смерти начались перестановки в верхах. Мало кто понял, что на самом деле происходило. С согласия Громыко, Тихонова и Устинова на место генерального секретаря ЦК КПСС стали готовить Андропова. Однако по политическим соображениям глава КГБ сразу не мог со своей должности стать генеральным секретарём. Пока Суслов сидел на Старой площади, Андропову путь наверх был закрыт. После же его похорон начались перестановки.

Естественно, что без согласования с Брежневым ничего не делалось. В мае 1982 года Юрий Владимирович покинул пост председателя КГБ в связи с избранием его секретарём ЦК. «Серый кардинал» наверняка в гробу перевернулся от такого решения. К слову, многие не понимали, как можно было комитетчика поставить заниматься идеологической работой. Это Суслов был всей душой предан тому, чем занимался, и посвятил воспитанию советских граждан всю свою жизнь.

Фактически это он руководил Госкомитетом по кинематографии, Госрадио, печатью, молодёжными организациями, Министерством культуры. Вся идеология и пропаганда как у нас в стране, так и за рубежом была завязана на «сером кардинале». Суслов писал многие тексты Брежневу и другим членам Политбюро для выступлений перед народом. Советская пропаганда этого периода всеми своими достижениями была обязана именно Михаилу Андреевичу.

Неугодные Суслову люди не появлялись на экранах и прочих публичных площадках. Зато те, кого он «пригрел», получали небывалые возможности. Любимчик «серого кардинала» Илья Глазунов свободно путешествовал по всему миру, рисуя портреты руководителей стран и видных политиков.

Если кто-то спросит меня, как я вижу образ классического коммуниста, проникнувшегося идеалами Ленина, то в моём представлении это будет Михаил Андреевич Суслов. На полном серьёзе! Несмотря на свою высокую должность, он не пользовался теми благами, что она давала. Это был совершенно неподкупный человек, довольствующийся минимумом в еде и вещах. К тому же педант, расписывающий по минутам свой день, строго соблюдающий субординацию и требующий этого от других.

Представьте себе одного из могущественных людей страны с маниакальной честностью и скромностью. Идеалист и утопист с закостенелым взглядом на жизнь. Менялся мир, развивалась наука и техника, трансформировались представления людей, жёны и дочери верхушки власти скупали бриллианты, советская молодёжь мечтала об американских джинсах, «жигулях» и прочих благах. Только Суслов надеялся всех перевоспитать, загоняя в рамки идеологии марксизма-ленинизма. И буквально «сгорел» на работе.

Ходили слухи, что причина смерти Суслова крылась в сильных переживаниях по поводу польских событий и таинственного самоубийства генерала Цвигуна. Заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Семён Цвигун покончил с собой 19 января, а Суслов умер двадцать первого. По мне так эти два события притянуты друг к другу с большой натяжкой. Суслов был пожилым человеком. Семьдесят девять лет вполне достойный возраст, чтобы помереть и от других причин. По поводу шестидесятичетырёхлетнего Цвигуна вопросов было больше.

Наше управление в расследовании этого самоубийства задействовано не было. Даже Владимиру Петровичу пришлось довольствоваться скупыми строчками официальной версии, согласно которой Семён Цвигун тяжело болел раком лёгких и, не став дожидаться естественной смерти, застрелился. Дядя Вова с Цвигуном был знаком, пусть и не приятельствовал, но знал, что десять лет назад он перенёс операцию на лёгких. И вполне успешную. К тому же на руки семья Цвигуна получила свидетельство, где причиной смерти указывалась «острая сердечная недостаточность».

Илья попытался расспросить меня что-то по этому делу, но я развёл руками. Пусть и помнил заместителя Андропова по фамилии, но личной биографией никогда не интересовался и насчёт самоубийства генерала ничего сказать не мог. Илья перечислил гуляющие «среди своих» версии. По одной из них Цвигуна обвинили во взяточничестве в одном крупном деле о коррупции и он решил не дожидаться расследования.

Проблемы онкологии также отметать не стоило. Был рак лёгких, могли образоваться метастазы. Чем не предпосылки к самоубийству?

Ну и главным обсуждаемым вопросом была ссора Цвигуна с Сусловым по поводу любовника Галины Брежневой, артиста Большого театра Бориса Буряце. Этот роковой цыган был связан с уголовной группой, похитившей бриллианты у знаменитой дрессировщицы Ирины Бугримовой*. Ситуация там выглядела паршиво. Сомнительные свидетели уверяли, что видели некоторые украшения на Галине Брежневой. В ходе расследования её имя по-любому всплыло бы. И как отреагировал бы на это папа?

Из закрытых источников Владимира Петровича мы с Ильёй узнали, что скандал между Сусловым и Цвигуном вышел знатным. Оба психанули и разругались. Суслов был категорически против, чтобы в деле фигурировало имя Галины Брежневой. Бескомпромиссный и честный «серый кардинал» стоял на защите партийной идеологии, потому считал, что подобная огласка скомпрометирует не только семью Брежнева, но и всю партию (как будто в народе слухов о Галине и бриллиантах не ходило!).

А теперь сложите все эти события воедино и станет понятно, что поводов для самоубийства у Цвигуна хватало. То, что он не написал предсмертную записку, действовал спонтанно, воспользовавшись не личным табельным оружием, а пистолетом охранника, подтверждало эту версию. Замордованный, больной и усталый генерал приехал на дачу, где и свёл счёты с жизнью.

Суслов же в какой-то мере чувствовал свою вину и тоже переволновался. Пусть они с Цвигуном не дружили, но точки соприкосновения по идеологической работе имели. Семён Цвигун писал автобиографические книги о партизанских подвигах выдуманного персонажа майора Млынского. По этим книгам были сняты фильмы «Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта», где в главной роли снимался Вячеслав Тихонов. Суслов высоко оценил сюжет фильмов, лично хлопотал о награждении премией Ленинского комсомола сценариста Семёна Цвигуна. Правда, в титрах тот упоминался, как Семён Днепров.

Когда же оба проявили принципиальность, то не смогли договориться, и ссора между Сусловым и Цвигуном стоила обоим жизни.

— А могли его и наши комитетские устранить, — не принял Илья ни одну из версий по Цвигуну.

— Могли, — не стал я отрицать. — Зачем только? Не помню я ничего такого-эдакого по этой личности. Был генерал, служил заместителем Андропова, ведал тайнами, но не такими, за что его могли убили.

— Возможно ты не в курсе, сам же говорил, что не интересовался биографией Цвигуна, — не соглашался друг.

— Илья, да какая нам разница?! Событие уже случилось, ничего не изменится и поиск кого-то причастного роли не играет.

С этим Илья согласился. Зато какие начались движения в верхах после смерти Суслова! Должность главного идеолога досталась Андропову. У многих такие перестановки вызвали недоумение. Прежде всего сами комитетчики удивлялись и ворчали по поводу замены и нового руководителя. На место председателя КГБ утвердили Виталия Васильевича Федорчука, что стало для меня откровенным сюрпризом. Дядя Вова меня ни о чём не спросил и не упрекнул. Он привык, что мои «озарения» случаются спонтанно. Зато Илья высказал, что думал. Мол, чего не предупредил?

— Да не помню я! Не помню такого человека.

— История свернула на другой путь? — озадачился Илья.

— Если бы. Предполагаю, что в моей памяти такая личность просто не зафиксировалась.

Федорчука перевели в Москву с Украины, где он был председателем КГБ союзной республики. Выбирал и назначал генерала армии лично Брежнев. На Лубянке такие изменения приняли молча и без особого энтузиазма, поскольку все прекрасно знали о нелюбви Андропова к Федорчуку, которому пришлось своё любимое детище передавать в «чужие руки». К тому же приказы и деятельность нового главы вызвали ропот и недовольство у личного состава.

До нашего управления доходили странные распоряжения и указания. Даже я, не испытывающий каких-то особых симпатий к Андропову, и то сожалел, что он нас покинул. За знание языка офицерам платили пять процентов от зарплаты. За второй язык ещё пять. Но в сумме не более десяти процентов, независимо от того, сколько иностранных языков ты знаешь. И вдруг с подачи Федорчука потребовали аттестацию и экзамены на подтверждения языка. Всё это отнимало не только время, но и действовало на нервы.

Владимир Петрович ходил мрачный и порыкивал на всех подряд. Чтобы как-то поддержать генерала, я ему и подсунул листок с датой смерти Брежнева и тем, кто станет генеральным секретарём. Владимир Петрович просчитал ситуацию на раз. Вслух ничего говорить не стал, но явно прикинул, что Федорчук задержится на должности председателя КГБ до ноября-декабря, а дальше предстоят очередные изменения в руководстве. Не оставит его Андропов главой. Жаль, имени следующего председателя я не помнил.