2133: Путь

Дальше вокруг, насколько хватает глаз, темная стена леса. Особняк стоит одиноко в глуши, до Грайфсвальда отсюда не менее десяти километров. Сначала Никлас удивился такому расположению места для собеседования, списав на причуды старого рейхсграфа, теперь же понял настоящую причину этому.

На стоянке перед крыльцом три машины. Два угловатых джи-вагена в серой раскраске и с гербом ландвера — к которому принадлежала личная гвардия Брандербергера, и один массивный внедорожник неизвестной марки с песочными часами Пути на капоте. Никлас вспомнил, что, когда он прибыл сюда — пару часов назад, таких массивных машин перед крыльцом стояло три. Жрец-теолог Пути вместе с бесом из смартмассы скорее всего уехали, оставив здесь Кристину с телохранителями из бригады «Рейнхард». По крайней мере, Никлас очень хотел в это верить.

Закрыв окно, он несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул, после чего направился к двери. Посторонних мыслей нет, в теле необычайная легкость — как всегда и бывает, когда он переставал замечать страх, поворачиваясь к опасности и делая шаг вперед.

Капюшон Никлас поднимать не стал. Егеря, когда он их видел, всегда были с открытыми лицами, так что сейчас капюшон пусть и скроет лицо, но скорее всего гарантированно привлечет внимание. Оказавшись у выхода, Никлас без задержки и раздумий приоткрыл дверь.

Звукоизоляция в комнате оказалась отличная: едва он толкнул вперед тяжелую дверь, услышал глухой шум борьбы, звуки ударов и злой девичий голос. Вроде неблизко, не в прямой видимости. Задержавшись на секунду, Никлас достал кинжал из ножен, взяв его обратным хватом — чтобы клинок лежал вдоль предплечья, спрятал руку под плащом, толкнул дверь и вышел.

Комната в самом конце коридора, в нем никого, впереди видна часть ограждения галереи. Никлас не останавливаясь пошагал вперед. Главное сейчас — выглядеть и двигаться уверенно. Даже не крадучись, а просто продемонстрировав неуверенность движений, можно привлечь внимание; если же сохранять деловое спокойствие, на него могут просто не посмотреть изучающим взглядом. Тем более что, судя по шуму впереди, оставшиеся в особняке серьезно заняты. И отнюдь не борьбой как сначала показалось Никласу, а экзекуцией без сопротивления — в том, что неподалеку одна из сестер бьет другую, он уже не сомневался. Очень уж звуки и возгласы характерные.

— Н-на, сучка! Н-на! Как… Долго… Я… Этого ждала!

Почти каждую фразу сопровождал глухой или хлесткий звук удара и последующие вскрики боли.

— Тебе — все, мне — ничего! Н-на!

Похоже, одна из сестер била другую ногами. Уже когда Никлас подошел к выходу из коридора, звучно свистнул хлыст, после чего все громкие слова перекрыл пронзительный визг боли. Второй удар хлыстом — сопровождаемый коротким злым посвистом, заставил крик захлебнуться, перейти в болезненный стон.

Никлас уже вышел из коридора, увидел картину происходящего: Кристина Брандербергер избивала свою сестру Катрин. Даже по недавним звукам было понятно, что избивала жестко, безо всяких внутренних стопоров, буквально вбивая ее ногами в пол. Сейчас же в руках у Кристины уже была небольшая плетка с несколькими хвостами, на которых блестели металлом когти.

Катрин лежала у ног сестры — на боку, прижав колени груди и закрыв руками лицо. Недавно стянутые в хвост светлые волосы растрепаны и запачканы кровью, платье на плече и спине порвано когтями плетки. Из-под пальцев течет кровь, на ладонях заметны порезы — похоже, первый удар плетью пришелся в лицо, второй Кристина нанесла по спине, попав и рукам. Егерь в коричнево-зеленом плаще стоял рядом со жрицей, следя за ее безопасностью — что плохо.

Никлас уже увидел и понял, что выход с этажа только один: лестница, на пути к которой находились все трое — сестры и егерь-телохранитель. Туда Никлас и направился, двигаясь спокойным и уверенным шагом. Сработало. Вернее, почти сработало — егерь-телохранитель мельком глянул на него и вроде бы отвернулся, но уже через секунду понял, что что-то не в порядке. Эта секунда Никласу очень пригодилась — он уже был рядом и готов, а вот егерь-телохранитель только-только поднимал руку потянувшись за оружием.

Плащи культистов Пути, как и плащи егерей — не только внешний отличительный признак, это еще и элемент защиты. Никлас знал, что не каждый удар ножом пробьет такую ткань; а если даже пробьет — то под плащом еще и униформа, тоже из специальных материалов. Поэтому ударил Никлас егеря кинжалом в ухо. Рукоять очень отчетливо передала ощущение касания клинка по кости, тяжелый кинжал вошел в голову по самую крестовину.

Выдернув нож и плечом отпихнув от себя мертвого егеря, Никлас обернулся к Кристине. Жрица культа стояла от него в нескольких метрах, но поглощенная наслаждением от страданий и стонов сестры не слышала и не замечала ничего вокруг.

Неподалеку вдруг раздался громкий испуганный возглас, перекрывший звук падения тела егеря. И Кристина, и Никлас обернулись одновременно: надо же, губастая уточка. Похоже, только что поднялась по лестнице и увидев, как Никлас убил егеря, не сумела сдержать эмоции.

— Ш-шайзе! А ты что здесь делаешь? — в злом недоумении спросила Кристина.

Естественно, Марша Юревич не ответила — приоткрыв надутые губы, она сейчас с испугом смотрела на кинжал в руке Никласа. Кристина увидела направление ее взгляда и резко обернулась. Никлас в этот момент шагнул вперед, собираясь призвать жрицу Пути сохранять спокойствие. Но едва открыл рот, как лишь в последний момент успел уклониться от мелькнувшей металлической гири.

Плеть с металлическими когтями, которой хлестала Кристина сестру, уже упала на пол, в руках девушки оказался — вынутый из рукава в буквальном смысле, кистень. И только реакция с долей удачи спасли Никласа — иначе лежать ему сейчас с пробитой головой. Удар Кристины достиг цели только частично — металлический шар прошел вскользь, разбивая бровь. Не обращая внимания на кровь, Никлас — сокращая дистанцию во избежание обратного удара, уже оказался совсем рядом с такой опасной жрицей.

Кристину убивать он не собирался — ему нужны были ответы на вопросы. Поэтому почувствовав, что она снова замахивается, Никлас даже не ударил, а оттолкнул ее. В правой руке был кинжал, поэтому — чтобы наверняка, он упер жрице ступню в живот и распрямил ногу. Впрочем, разгоряченный недавними схватками и мельканием кистеня, сделал это довольно резко. Но Кристина не упала, даже почти сохранила равновесие — взмахнув руками и отбегая назад.

Задержали ее только перила галереи. Задержали, но не остановили: инерция толчка оказалась слишком сильной. Невысокие перила ударили Кристину на уровне ягодиц, она в очередной раз взмахнула руками. Мелькнули поднимающиеся вверх сапоги, оказавшиеся выше головы; Кристина — выронив кистень, успела обеими руками схватиться за перила. Не удержалась — ладони с полированного дерева соскользнули, она сделала сальто назад и исчезла из вида.

От нее остался только девичий крик — больше удивленный и злой, чем испуганный. Но остался совсем ненадолго, будучи через несколько мгновений оборванным глухим звуком упавшего внизу тела.

Настороженно оглядываясь по сторонам, Никлас подошел к перилам. Кристина упала у подножия лестницы на первом этаже. Лежала она без движения, но никакого движения — после падения в жесткий пол с такой высоты, Никлас от нее и не ждал.

Неподалеку от Кристины лежало еще одно недвижимое тело. Похоже, тоже недавно сброшенное с высоты четвертого этажа галереи. Присмотревшись, Никлас узнал погибшего — Марк, лощеный секретарь рейхсграфа. В этот момент несколько капель крови из разбитой брови упали вниз, Никлас даже понаблюдал за их полетом.

В особняке стояла мертвая тишина. По-настоящему мертвая.

Никлас обернулся на Маршу — губастая уточка замерла с открытым ртом, боясь дышать. Посмотрел на Катрин — лежит, закрыв голову руками, без движения.

Выдохнул сквозь стиснутые зубы, выругался негромко.

Связываться с Путем — очень плохое решение. Ссориться с Путем, тем более на землях Нового Рейха — решение еще хуже. Не говоря уже о том, чтобы убивать жрецу Пути и двух егерей личной карательной бригады кайзера. Которые еще и явно из офицеров военной аристократии — это даже без знаков различий понятно, рядовые егеря белую жрицу охранять просто не будут…

Впрочем, выбора у Никласа не было, на предложение мириться и не драться никто из них точно не отреагировал бы. Мысли, отпуская прошлое и неважное, вновь лихорадочно заметались. Ясно, что отсюда надо бежать, срочно. Причем прежде чем бежать, нужно подчищать следы — любой коронер, не говоря уже о профессионалах, оказавшись здесь с легкостью отрисует картину произошедшего. И наверняка в этом доме найдутся следы присутствия Никласа — речь даже не о крови, которой он тут растерял, а о документах.

Оставить все как есть? Тогда он получит официальное обвинение в гибели жрицы Пути, и оспорить это обвинение будет непросто. Сжечь дом? Может привлечь внимание патрулей ландвера. Но особняк в лесу, от Грайфсвальда удален и судя по происходящему здесь, обособлен. Так что далеко не факт, что пожар заметят или захотят заметить, даже если увидят сквозь ливень зарево.

Дом надо сжигать, решено.

Вопрос следующий — куда бежать? Возвращаться по обратному пути вариант плохой — в Е-Зоне культ Пути влиятелен. Если передвигаться легально, Никлас даже до Авиньона не доедет. Уходить в земли Империума? Тоже вариант не очень: пять лет назад отец поссорился с консулом Москвы, теперь человеку с фамилией Андерсон пересекать границы Империума нежелательно. А если делать это под фамилией Бергер? Но где искать документы? — он даже не помнит, где лаборатория, а время сейчас точно играет против него.

Или все же рискнуть, быстро валить отсюда и поехать на запад?

Так, отставить: неподалеку ждет Пауль. Черт с ними с документами, искать не стоит. Надо сжигать дом и как можно быстрее встретиться с Паулем, обсудить произошедшее. Когда они — еще в Африке, в Дакаре, планировали совместную поездку — тайную, чтобы по пути ни разу не встретиться и не пересекаться, Пауль как чувствовал беду. И тогда на вопрос Никласа: «Зачем такая конспирация?» ответил, что на всякий случай.

Карту территорий рядом с местом назначения Пауль Никласу тогда тоже показал, и заставив заучить, прогнал по дорогам маршрута, чтобы тот легко сумел найти развалины церкви в заброшенной деревне неподалеку. Где Пауль обещал его ждать — вчера, сегодня, завтра и наверняка еще несколько дней.

В том, что Пауль сейчас на месте — Никлас не сомневался. Сомневался Никлас в том, что в выражение «на всякий случай» Пауль вкладывал возможность убийства белой жрицы культа Пути и егерей личной гвардии кайзера.

Ладно, это все потом, потом — взбодрил и мысленно подстегнул себя Никлас. Все недавние размышления пронеслись в его голове всего за несколько секунд, и сейчас он обернулся к губастой дочери купца первой гильдии Марше Юревич — которая так и стояла на лестнице, похоже еще даже ни разу не вздохнув.

— Ты видела еще кого-нибудь в здании?