Царь нигилистов

— Нет. Но я слышал, что сумасшедшие часто искажают слова.

— Искажают. Но не так! Пропускают буквы, переставляют, переиначивают. Без всякой логики. А здесь логика железная. Одна «шизофрения» чего стоит! Остроумно ведь: расщепление ума!

— Переселение душ, — хмыкнул Енохин.

— Ну, я в такие штуки не верю, — сказал Балинский. — Должно быть рациональное объяснение.

— Он о Франции рассказывал, словно он там был, а ведь императрица пока не вывозила детей за границу.

— Мог читать об этом.

— Мог, — кивнул Енохин. — Географию он всегда любил. Но знаете, я долго пробыл в Польше с покойным императором Николаем Павловичем и никогда не слышал о городе Катовице.

— Карту надо посмотреть. Может, найдется.

Они подходили к вокзалу — изящному готическому строению архитектора Бенуа, скопированного им с какого-то католического храма.

— А знаете, что самое удивительное? — спросил Балинский. — Когда общаешься с душевно больными, после этого чувствуешь себя, словно тебя выжали, словно из тебя выкачали душу. А здесь такого нет. Александр Александрович не отнимает, он дает. И глаза у него не такие, как у моих пациентов в клинике. Эти глаза ни с чем не спутаешь. Иван Васильевич, у него взгляд здорового человека.

— И что же вы ему выписали?

— Лауданум.

— А! Ну, от лауданума хуже не будет.

— Заедете ко мне в Петербурге, Иван Васильевич? Я хочу вам кое-что показать.

У вокзала в северной столице врачи взяли пролетку и заехали на квартиру Балинского.

Хозяин приказал слуге подавать чай и принес для коллеги толстенный том из своей библиотеки. «Systemamycologicum» — гласило название.

— Откройте, где закладка, — сказал психиатр.

Енохин открыл. Ну, да! Описание грибов рода «Penicillium».

— Откуда он знает о них интересно? — проговорил он.

Балинский пожал плечами.

— Не думаю, что Великим князьям так подробно преподавали ботанику.

— Но о лекарственных свойствах здесь ничего нет.

— Мне кажется, я это тоже где-то видел, — сказал Балинский. — Чуть не у Парацельса. Не об этих грибах, а о плесени вообще.

Принесли чай с вишневым вареньем. Енохин отпил из чашечки.

— Ну, что? Катовице поищем, Иван Михайлович? — предложил он.

Атлас открыли после чая. Города Катовице в Польше не было.

— Ну, я же говорил, — вздохнул Енохин.

— Погодите, погодите, — сказал Балинский.

И стал изучать соседние страницы.

— Вот! — наконец сказал он. — Все есть. Правда, не Катовице, а Каттовиц. Только это не Польша. Верхняя Силезия. Пруссия!

— Милый немецкий городок, — хмыкнул Енохин. — «А больше и смотреть нечего»!

— Не городок, Иван Васильевич. Небольшая железнодорожная станция.

— И что вы об этом думаете?

— Думаю, что Пирогову надо написать.

— Он в Петербурге?

— Нет, он сейчас в Киеве.

Три года назад знаменитый хирург вернулся в Петербург после Крымской войны и был принят новым императором Александром Николаевичем. Балинский точно не знал, что такого Пирогов наговорил Его Величеству, однако после аудиенции хирург оказался очень далеко от столицы, в Одессе, хотя и с пожизненной пенсией.

Догадаться было можно. Ни сдержанностью, ни деликатностью, ни способностями придворного Николай Иванович никогда не отличался. А положение в русской армии и в ее медицинской части в Севастополе было прямо скажем не самым блестящим.

В начале года Пирогову был пожалован чин тайного советника и Киевский учебный округ в управление, однако в Петербург его это не вернуло.

— Вы помните, что мы не должны никому говорить о болезни Великого князя? — заметил Енохин.

— Да, конечно. Я его не назову.

За письмо Балинский сел, когда Енохин ушел.

Ну, и что писать Пирогову? Что один из сумасшедших утверждает, что грибами можно менингит лечить?

«Ваше превосходительство! — начал он. — Могу ли я с вами проконсультироваться? До того, как я начал читать курс лекций по психиатрии в Медико-хирургической академии, сферой моих интересов были детские болезни, в том числе менингит. Недавно я услышал о том, что из плесени вида „Penicillium“ можно выделить лекарство от менингита и других заразных болезней. К сожалению, я связан словом и не могу назвать имя человека, от которого я это узнал.

Николай Иванович, не слышали ли Вы о таком лекарстве?

Если нет, можно ли проверить это предположение? Например, не подходит ли плесень этого вида для обеззараживания ран?

Я бы попробовал сделать это сам, но сейчас всецело занят устройством психиатрической клиники во 2-м Военно-сухопутном госпитале.

Ваш покорный слуга, Иван Балинский».

Иван Михайлович посыпал бумагу песком, положил письмо на стол и задумался.

Содержание ему не нравилось.

Что за абсурд проверять бред сумасшедшего?

Вынул из кармана два листочка с рисунками Великого князя и его пояснительными надписями. У слов «провод», «принцип», «динамик» и «магнит» на конце не было буквы «ер».

И он взял еще один лист бумаги.